Сборник произведений
Шрифт:
Выступать подальше от Москвы.
Евгению Шварцу
Презрев рогаток изобилие,
Сумел взойти на пьедестал.
Такая черная фамилия,
А сказки светлые писал!
Леониду Якубовичу, ведущему телеигры «Поле чудес»
Аж со школьной парты я
Помню этот клич:
«Есть такая Партия!» -
Восклицал Ильич.
И, багров, как клюква,
Шибко знаменит:
«Есть
Леонид кричит.
Дороги Гумилева (венок сонетов)
1
Поэту предначертаны судьбой
И «вечный бой», и вечная забота,
В рассвет и полночь – адская работа,
Бессрочный опыт над самим собой.
Как много жизней уместить в одной?
И превзойти хоть в чем-то Дон Кихота?
Не потеряв столь зыбкого оплота,
Быть вечно призываемым трубой?
«Я, верно, болен: на сердце туман,
Мне скучно все, и люди и рассказы,
Мне снятся королевские алмазы
И весь в крови широкий ятаган».*
В каком благом найти ориентире
Особые дороги в этом мире?
– -------------------
*«Сонет», 1911
2
Особые дороги в этом мире
Волнуют гумилевское чело…
Здесь Анненский и Царское Село,
И диспуты в директорской квартире,
И Всадник Медный в Северной Пальмире,
И от камина бьющее тепло.
А время так размеренно текло
И нежилась «душа в заветной лире».
«И отвечала мне душа моя,
Как будто арфы дальние пропели:
Зачем открыла я для бытия
Глаза в презренном человечьем теле».*
Все впереди: могучий Нил в Каире,
Дешевый чай в полуденном трактире.
– --------------------------
* «Душа и тело», 1919
3
Дешевый чай в полуденном трактире
И над Курой свисающий карниз,
Задумчивый и праздничный Тифлис,
Глаза друзей горят в грузинском пире.
Здесь шашлыки томят в бараньем жире,
И на Мтацминде древней смотрит вниз
Могучий и замшелый кипарис –
Как будто в тоге, в царственной порфире.
А во дворах горланят петухи,
Мешая спать поэту на рассвете.
И первые недетские стихи
В «листке тифлисском»,* утренней газете.
И жизнь влечет, и прямо пред тобой
Волшебный месяц в дымке голубой.
– ------------------------------------------------
* «Я в лес бежал из городов…», 1902
(первое напечатанное стихотворение поэта)
4
Волшебный
месяц в дымке голубой,А здесь, внизу, хохочет Мефистофель,
Христос, распятый на седой Голгофе,
Паломники, бредущие толпой.
И праздников победный громобой,
И ром ямайский в запотевшем штофе,
И Ани Горенко неповторимый профиль,
И вот – стихи звучат наперебой.
«Пленительная, злая, неужели
Для вас смешно святое слово: друг?
Вам хочется на вашем лунном теле
Следить касанья только женских рук…»*
И музыка кипит – кларнет, гобой,
Истерзанное сердце рвется в бой.
– ----------------------
* «Жестокой», 1911
5
Истерзанное сердце рвется в бой,
Едва лишь защищенное стихами,
Не латами, а хрупкими листами,
Прекрасно в упоении борьбой.
Его легко поранит факт любой,
Ухватит загребущими руками,
Но рок смертельный – он всегда над нами
И первые утраты пред собой:
«К таким нежданным и певучим бредням
Зовя с собой умы людей,
Был Иннокентий Анненский последним
Из царскосельских лебедей».*
…Ждет сердце, растворенное в кумире,
Готовое и к драме, и к сатире.
– ---------------------------------
* «Памяти Анненского», 1912
6
Готовое и к драме, и к сатире.
К чему еще? Всего не разглядишь –
Влечет его блистательный Париж
И зреют псалмы в собственном Псалтыре.
Подобен стих заряженной мортире,
Что громогласно враз расколет тишь,
Достанет до мансард и старых крыш
И растворится в мировом эфире.
«Неутомимо плыть ручьями строк,
В проливы глав вступать нетерпеливо,
И наблюдать, как пенится поток,
И слушать гул идущего прилива!»*
И стопки книг в расхристанном ранжире –
Гудящий рой стихов все шире, шире.
– ---------------------------
* «Читатель книг», 1910
7
Гудящий рой стихов все шире, шире,
Растет его неповторимый дар.
Но где-то ждет в морях Мадагаскар,
Живет мечта о горном Бэгемдире. *
И мысль витает где-то на Памире,
Живет в душе мятущийся пожар,
И сновидений сладостный кошмар
От знойной Африки до стынущей Сибири.
«Над тростником пленительного Нила,
Где носятся лишь бабочки да птицы,
Скрывается забытая могила
Преступной, но пленительной царицы».**