Сборник рассказов и повестей.

– И что?

– И ничего. Через полчаса очухался, еще и аппаратуру нам помогал тащить… А что морды как противогаз - вон Гурген подтвердить может…

– Черт вас поймет!
– с досадой сказал кто-то.
– Пока сам не увижу - не поверю.

– Много ты там теперь увидишь!
– прозвучал неподалеку от Царапина мрачный бас.
– Видал, как артиллеристы поработали?…

Все замолчали, прислушиваясь к приближающемуся реву авиационных двигателей. Потом на курилку, разметая песок и срывая искры с сигарет, упал плотный ветер, заныло, загрохотало, и над ними потянулось, заслоняя звезды, длинное сигарообразное тело.

– Это тот, с дороги, - заметил сосед Царапина, когда вертолет прошел.

– Загрузился…

– Кишка ты слепая, - незлобиво возразили ему.
– Это пожарники патрулируют. Земля-то раскалена - янтак то и дело вспыхивает…

– На что ж они рассчитывали, не пойму, - сказал кто-то, до сей поры молчавший.
– С тремя кораблями…

В курилке притихли, подумали.

– А черт их теперь разберет, что они там рассчитывали, - нехотя отозвался бас.
– Может, это только разведка была…

Царапин встал.

– Не знаете, на бугор выйти можно?
– спросил он.
– Не задержат?

– Вообще-то был приказ от палаток не удаляться, - уклончиво ответили ему.
– Ты только к вертолету не подходи.

– А что там?

– А Бог ее знает! Сначала распаковывали какие-то ящики, теперь запаковывают…

Оставив вертолет справа, Царапин без приключений добрался до бугра.

Он не узнал местности.

То, что лежало перед ним внизу, за черной полосой сгоревшего в пепел янтака, было похоже на дымящееся поле лавы после недавнего извержения. Разломанная земля, спекшаяся земля, полопавшаяся на неправильные шестиугольники, прокаленная на метр в глубину, тлеющая тут и там розовыми пятнами. И ни следа, ни обломочка от панцирных машин пришельцев. Вдали - оплывший остов локатора - все, что осталось от "Управления". "Старт" напоминал розовое озерцо с черными островками-глыбами.

"Левша", - вспомнил Царапин и больше в сторону "Старта" не смотрел. Не мог.

Ночь кончалась. Небо над горами уже тлело синим - вполутра. Изувеченная земля еле слышно потрескивала, шипела, изредка раздавались непонятные шумы и резкие, как выстрелы, щелчки.

– Нет!… - зажмурившись, как от сильной боли, проговорил Царапин.
– Нет!…

Здесь, над изломанной, умертвленной землей, мысль о том, что Аркадий Кириллович может оказаться прав, была особенно страшна…

Он хотел уже вернуться к палатке, когда почудилось, что там, внизу, кто-то ходит. Всматриваясь в серый полумрак, Царапин осторожно спустился с бугра, и звук его шагов изменился. Под ногами был черный мягкий пепел.

Видимо, все-таки почудилось. Утомленные глаза вполне могли подвести. Но вот - теперь уже точно - за пригорком шевельнулась и выпрямилась серая тень. Человек.

"Какого черта он там делает?" - испугался Царапин и вдруг сообразил: кто-то оказался слишком близко к обстреливаемому участку и вот, очнувшись, пытается выбраться - обожженный, беспомощный…

Царапин, не раздумывая, бросился вперед. Взбегая на пригорок, оступился, сухой черный прах полетел из-под ног, лицо обдало жаром. И надо бы притормозить, всмотреться, но Царапину это и в голову не пришло - он остановился, когда уже ничего изменить было невозможно. Теперь их разделяло всего пять шагов.

Перед Царапиным стоял черный монстр - может быть, последний монстр на всей планете. Как сумел он выскользнуть из-под огненного молота, гвоздившего эту землю наотмашь, насмерть? Скорее всего, заблудился в общей неразберихе, вышел из обреченной зоны до обстрела и вот теперь то ли прятался, то ли, уже не прячась, бессмысленно бродил по широкой полосе травяного пепла.

"Ну вот и все…" - беспомощно подумал Царапин, глядя в немигающие - с кошачьими зрачками - глаза.

Нужно было израсходовать до конца весь мыслимый запас счастливых случайностей и влезть в неоплатный долг, чтобы так по-глупому, перед самым рассветом, когда уже все позади, самому найти свое последнее приключение.

Успеть… Успеть сказать, пока не полыхнула смертельная бледно-фиолетовая вспышка…

– Но мы же не знали!… - срывающимся голосом, в лицо ему, в неподвижную хитиновую маску, выговорил Царапин.
– Что нам еще оставалось?… Вы же через границу шли! Через границу!…

Черный дьявол, казалось, был загипнотизирован внезапной речью. Или напротив - не слышал ни слова.

– Куда вы сунулись?
– Голос Царапина чуть не сорвался в рыдание.
– Вы же не знаете, что тут творится!… Тут же заживо жгут, тут…

А вспышки все не было. Может быть, он просто потерял оружие? Царапин замолчал и вдруг, шагнув навстречу, провел в воздухе рукой перед желтыми немигающими глазами. Вертикальные зрачки не шевельнулись. Монстр по-прежнему неподвижно глядел куда-то мимо Царапина. Он был слеп.

Рассвет наступал стремительно. Черная хитиновая маска стала серой, на ней обозначились смутные изломанные тени, придавшие ей выражение обреченности и неимоверной усталости. А за спиной пришельца все слабей и слабей светили розовые пятна прокаленной на метр в глубину, медленно остывающей земли…

Любовь ЛУКИНА

Евгений ЛУКИН

ГОСУДАРЫНЯ

По роду службы ему часто приходилось вторгаться в мир чьих-либо грез и, причинив этому миру по возможности минимальный ущерб, приводить человека обратно - в реальную жизнь.

Проклятая, признаться, должность…

Вот и сейчас - ну что это за строение возвышалось перед ним? Храм не храм, дворец не дворец - нечто безумно вычурное и совершенно непригодное для жилья.

Он осторожно тронул костяшками пальцев металлическое кружево дверец, и все же стук получился громким и грубый. Как всегда.

С минуту все было тихо. Потом из глубины дворца послышались быстрые легкие шаги, тревожный шорох шелка - и двери отворились. На пороге, придерживая створки кончиками пальцев, стояла синеглазая юная дама ошеломительной красоты.

– Фрейлина государыни, - мелодично произнесла она, с удивлением разглядывая незнакомца.

"С ума сошла!
– обескураженно подумал он.
– Да разве можно окружать себя такими фрейлинами!"

В двух словах он изложил причину своего появления.

– Государыня назначила вам встречу?
– переспросила фрейлина.
– Но кто вы?

– Государыня знает.

Синеглазая дама еще раз с сомнением оглядела его нездешний наряд. Незнакомец явно не внушал ей доверия.

– Хорошо, - решилась она наконец.
– Я проведу вас.

И они двинулись лабиринтом сводчатых коридоров. Он шел, машинально отмечая, откуда что заимствовано. Таинственный сумрак, мерцание красных лампад… И хоть бы одна деталь из какого-нибудь фильма! Можно подумать, что государыня вообще не ходит в кино.

– А где у вас тут темницы?
– невольно поинтересовался он.