Сборник рассказов

Шойлок, до этого молчавший, начал говорить смело и решительно: «Не знаю мать какое ты решение примешь, а только я с ней пойду, - показал он на Ольсию — не нахожу я здесь места для себя. Вроде и тундра большая, а плохо мне здесь. Нет у нас Радости, да и не будет. Решай за себя, а я уже решил - с ней пойду».

Засмеялась Алязьме: «Оленей, собак куда денем, с собой же не потащим?»

– В соседнее стойбище отдадим, скажем в город уезжаем, тебя лечить.

– Всех отдадим, только одна с нами увяжется — Джуня, преданная она, сам знаешь!

– Да это так, она и на волка за нас пойдёт.

Опять на Ольсию посмотрели, что мол эта девушка скажет.

Ольсия улыбнулась, сказала:

– Если надо Это Духу и Богу, то и Джуня с вами пройдёт. Если нет — побегает и к людям вернётся.

Три дня готовились. Шойлок отводил по соседним стойбищам оленей, а собак, чтобы не сбежали, решили отдать в самый последний момент. Соседи, не ожидавшие такого подарка, становились тихими и много не расспрашивали. Жалели, что Алязьме приходится всё бросать и ехать в далёкий чужой город.

Наконец-то все дела сделаны. Двух оленей запрягли, Ольсию шкурами укрыли, чтобы лишних расспросов не было. Никаких вещей брать не стали — вряд ли они им пригодятся. Попрощалась Алязьме со своим чумом, пожелала, чтобы тепло и сытно было жить тем, кто в нём поселится. Села на край нарт, подбежала Джуня, полизала руки — ничего, мол хозяйка не бойся, всё хорошо у нас будет.

Быстро доехали они до того места, где Шойлок Ольсию нашёл. Распряг оленей — сами вернутся к стойбищу, там люди их найдут. Присели сын с матерью на нарты, Ольсия же стала ходить по кругу в том месте, на которое указал Шойлок. Ходила, ходила и что-то думала — не мешали ей, даже Джуня присела и на девушку смотрела. Видимо что-то надумав, подошла к ним и сказала:

– Я молитву творить буду, как тогда в храме, вы рядом встаньте и Джуню держите. Как появится столб огня, шагайте в него смело — холодный он, не обожжётесь. Так мы уйдём в Каспею.

Девушка начала молиться громко, называла имена богов старых, а чаще всего обращалась к Единому. Слова молитвы — напевные, текучие. Шойлок увидел, что языки пламени сквозь землю прорываются, затем большой огненный столб образовался. Оробели они сначала, затем шагнули все трое, вместе с собакой в огненный столб и … пропали. Принял их подземный мир Каспея!

Нарты уже осенью нашли охотники. Местные решили, что прилетел вертолёт и забрал Алязьме с сыном — в городе наверное живут, где же ещё?!

ЛУЧИКИ БОГА.

Артём сидел на скамеечке, которую сам лет десять назад поставил. Фотография на памятнике даже в этот пасмурный осенний день сияла. А может это ему только казалось?! Он мысленно разговаривал с той, что смотрела на него с фото.

Женя, Женечка! Весёлая, чуточку безбашенная и такая родная!

Артём знал: она — Дома. Конечно ему иногда её очень не хватало, но вспомнив её улыбку, настроение менялось мгновенно, всё настраивалось и он был готов к «подвигам» на ниве компьютерных технологий.

Сколько же ей было тогда, когда они встретились? Да столько же, сколько ему сейчас — тридцать пять! Он был пятилетним , когда болезнь накинула удавку на его тоненькую шею. А ведь родился он вполне здоровым ребёнком. Его не баловали, но любили по-настоящему. Он был серьёзным и иногда озадачивал маму говоря: «Почеши, пожалуйста на спине под крыльями».

«Какие крылья, Тёмочка? Это называется — под лопаткой».

«Нет там у меня никаких лопат. Крылья растут и чешутся» - сердился Тёма.

« Да ты у меня Ангел, наверное?» - смеялась мама.

Потом началась эта тьма. Они играли во дворе и вдруг стало темно, совсем темно. Так никогда не было раньше, даже ночью тьма не была такой чёрной и страшной. Когда тьма отступила, он увидел испуганное лицо мамы. Она повторяла: « Это пройдёт Тёмочка, обязательно пройдёт». Крупными каплями падали мамины слёзы на лицо Тёмы. Он молчал, ему почему-то совсем не хотелось разговаривать.

Артём вспомнил поездки в больницы: врачи, белые халаты, белые стены, холодные металлические инструменты. Казалось, этому не будет конца. В итоге, он — пятилетний оказался в онкоцентре. Конечно мама Таня была рядом. Она пыталась улыбаться, поддерживала его, говоря: «Это временно, Тёма! Мы справимся с этим». Но её опухшие от слёз глаза говорили совсем другое, что всё намного хуже, чем кажется. Тьма приходила всё чаще и чаще и накрывала надолго.

Потом появилась она, Женя, Рыжее Солнышко! Женщина, которая хотела казаться строгой и серьёзной, но это у неё не получалось.

Артём до сих пор считает, Женю послал Бог, чтобы он мог жить дальше.

Женя приходила к своему племяннику Серёже, который лежал в одной палате с Тёмой. Тогда-то она и увидела безучастного ко всему ребёнка. Он не хотел ни с кем разговаривать, не хотел, чтобы папа, всегда такой уверенный, растерянного оглядывал палату, как будто искал виноватого в Тёминой болезни. Не хотел, чтобы плакала мама и вообще, чтобы кто-то страдал из-за него. Потому-то когда Женя впервые подошла к нему, он отвернулся к стене.

«Что и разговаривать не хочешь?» - насмешливо спросила Женя. Тёма молчал, рассматривая абсолютно белую стену.

« А если я расскажу тебе одну тайну, которую никто не знает?». Откуда она узнала, что он любил всё тайное? Он повернулся и присел в кровати:

« Это правда? Вы не шутите?»

« Какие могут быть шутки — дело-то серьёзное!». Тёма недоверчиво смотрел на рыжие Женькины кудри и озорные смешливые глаза, из которых казалось вот-вот выскочат искорки.

« Ну...не знаю… А мне что нужно делать? Клятву давать нужно?».

« В общем-то на вид ты, парень серьёзный, думаю без клятвы обойдёмся. Ты просто слушай и доверяй — главное».

« А где Вы будете рассказывать эту тайну?
– он оглянулся — Вдруг кто-нибудь услышит?».

« Я буду говорить тихо, никто не догадается. Слушай!».

Она говорила, а стены палаты вдруг раздвинулись,и он увидел картины, яркие и сочные. Он стоял на берегу реки. Синее небо и белые облака отражались в прозрачной воде и оттого река казалась синей с белыми пятнышками. Она очень медленно несла свои воды и была спокойной и как говорили когда-то давно «величавой».