Сборник рефератов по истории. 9 класс

Двор замыкался в пределы апартаментов царицы и «маленького домика» верной, но глупой подруги царицы, Анны Вырубовой. Над ними двумя царил Распутин, а около этого центрального светила группировались кружки проходимцев и аферистов, боровшихся за влияние Распутина. Был кружок Бардукова, уцелевший от князя Мещерского, кружок князя Андронникова, кружок Манасевича-Мануйлова, афериста высшей марки, связанного с банками и тайной полицией, кружок доктора Бадмаева, специалиста по тибетской медицине и оккультным знаниям"[186].

Как говорится, добавить к вышесказанному нечего. Милюков предельно точно обрисовывает сложившееся положение в российских верхах. Впрочем, только высшими назначениями дело не ограничивалось. Мелкие дельцы делали мелкие дела, назначали на должности, освобождали от воинской повинности, от судебного преследования и т. д. за соответствующую таксу. Квартира Распутина на улице Гороховой, 64, покрывала сделки, а его рекомендательные письма с бланковой формулой: «Милай, помоги» – фабриковались пачками.

Все это, согласно Милюкову, «таксировалось, причем на долю Распутина приходились обычно пустяки, обеспечивающие ему его дешевый разгул и трактирные подвиги»[187].

По мере того как страна узнавала, кто в действительности ею правит, все более падал престиж самой верховной власти. Вместо традиционного уважения к престолу распространялось негодование и презрение к кучке людей, действительно ответственных за сложившееся положение. От них, а не от правительственных чиновников, менявшихся в министерской «чехарде», по меткому выражению Пуришкевича, страна теперь должна была требовать непосредственного ответа за происходящее.

Неопровержимые факты свидетельствуют, что Распутин ездил в Царское Село как главный государственный консультант, как великий визирь, как член негласного императорского триумвирата. Эту роль он играл на протяжении многих лет, и особенно в период Первой мировой войны, о чем свидетельствуют письма царицы к супругу в Могилев, в Ставку. Они пересыпаны рекомендациями и фактическими указаниями, которые обычно впрямую обозначены как исходящие от старца. Об этом и говорит, кстати, Милюков (см. выше). Свидания же со «старцем» императрица устраивает в царскосельском особняке Вырубовой – в том самом домике, который министр внутренних дел однажды назвал «папертью власти».

Если сопоставить даты царских писем, содержащих наставления Распутина, с датами императорских указов тех дней, можно увидеть, каким обширным было влияние старца на ход государственных дел. Распутин провел назначение на пост военного министра В. А. Сухомлинова (прослужил с 1909 по 1915) а когда последнего сменил более честный и дельный А. А. Поливанов (прослужил с 19 июня 1915 по 13 марта 1916 г.), Распутин добился его устранения с этого поста. Им было инспирировано назначение на пост министра внутренних дел А. Н. Хвостова (1915 г.). По его настоянию та же должность была дана А. Д. Протопопову (занимал ее с сентября 1916 по февраль 1917 г.)[188].

По его рекомендации Председателем Совета министров был назначен И. Л. Горемыкин (состоял в этой должности с января 1914 по январь 1916 г.), затем Б. В. Штюрмер (январь-ноябрь 1916 г.), и уже после смерти Распутина, но рекомендованный им Н. О. Голицын (декабрь 1916 – февраль 1917 г.). Его ставленниками на министерских и иных ответственных постах были Л. А. Кассо, И. Г. Щегловитов, Г. Ю. Тизенгаузен, С. В. Рухлов, П. Г. Барк, И. Л. Татищев, В. Н. Воейков, А. А. Риттих, Н. А. Добровольский, С. П. Белецкий и многие другие[189].

Все они и им подобные государственные мужи возвысились лишь после того, как обязались перед Распутиным подчиняться ему и выполнять его требования. Главный показатель пригодности того или иного протеже к государственной деятельности – степень преклонения перед достопочтенным Григорием. Если министр ему покорен – годится; если не благоговеет перед ним – подозрителен, лучше от него избавиться. Как только обнаруживалось, что протежируемый министр нарушил свое обязательство личной исполнительности перед покровителем, он лишался поддержки Распутина и вслед за тем – почти автоматически – доверия царя.

На основе таких взаимоотношений только в годы войны было назначено и смещено около 20 министров и несколько председателей Совета министров. Среди них образчиком скоростного восхождения на самый верх и не менее стремительного падения можно считать Б. В. Штюрмера – предпоследнего царского премьер-министра, одного из самых усердных клевретов Распутина.

Милюков так вспоминал об этом назначении: «За несколько дней до приезда царя в Царское (18 января 1916 г.) к Родзянко приехал митрополит Питирим и сообщил ему по секрету, что уже решено встать в дружественные отношения к Думе, ликвидировать при этом непримиримого Горемыкина и назначить на его место… Штюрмера! За ним стоял все тот же Распутин, называвший своего кандидата „старичком на веревочке“. Сметливый мужичок изрек в ноябре свое решение: „Если будет победа, Думу не надо созывать, если же нет, то надо“. Победы не было. Понадобилась смена. Штюрмер проявлял все признаки старчества и мог ходить „на веревочке“. Совершенно невежественный во всех областях, за которые брался, он не мог связать двух слов для выражения сколько-нибудь серьезной мысли и принужден был записывать для своих выступлений несколько слов или фраз на бумажке. В серьезных вопросах он предпочитал таинственно молчать, как бы скрывать свое решение. Зато он очень хорошо умел соблюдать при всех назначениях собственные интересы»[190].

Связующим звеном между Распутиным и Штюрмером был И. Ф. Манасевич-Мануйлов. Он являлся сотрудником газеты «Новое время» и тайным агентом полиции, секретарем и правой рукой Штюрмера, «своим человеком» у Распутина, редкостным авантюристом. По определению французского посла в России М. Ж. Палеолога, Манасевич-Мануйлов был одновременно «и шпион, и сыщик, и пройдоха, и жулик, и шулер, и подделыватель, и развратник – странная смесь Панурга, Жиль Блаза, Казановы, Роберта Макэра и Видока»[191].

В бытность Штюрмера премьер-министром Манусевич-Мануйлов возил его к Распутину на доклады о ходе дел.

Одно время Распутин весьма благоволит Штюрмеру, хотя отзывался о нем не без презрения. Окружающим говорил: "С горя я этого немца поставил. Не по душе он мне. Больно плутоват. Одним хорош, что от меня не уйдет. Я ему так и сказал: «Правь, да так, чтоб мои глаза видели не только то, что делаешь, но и то, над чем думаешь»[192].

Называл Штюрмера «старикашкой». За правительство премьер платил услужливостью, граничившей с раболепием: принимал к беспрекословному исполнению пожеланий старца о назначениях, награждениях, выдачах субсидий из казны и концессий, помилованиях, освобождении от воинского призыва. Он проводил в Совете министров рекомендованные им (в интересах стоящих за ним «клиентов») постановления. Вступив в должность, Штюрмер, прежде всего, приказал департаменту полиции обеспечить личную охрану Распутина наравне с членами императорского дома. Распутина оберегали (независимо одна от другой) четыре службы: «охранка», полиция, придворная полиция, а также особая частная охрана, организованная группой банкиров во главе с Д. Л. Рубинштейном[193].

Опьяненный властью, Штюрмер, однако, потерял осторожность в обращении со своим благодетелем и однажды в чем-то ему не угодил. На квартире у митрополита Питирима, куда Манасевич-Мануйлов доставил провинившегося, разыгралась сцена. Когда Распутин и премьер уединились, в соседней комнате послышался крик: «Ты не смеешь идти против меня! Смотри, чтобы я от тебя не отошел, тогда тебе крышка!»[194]

Милюков вспоминает и такой случай, свидетельствующий о полном подчинении царя воле Распутина. В феврале 1916 г. состоялся беспрецедентный приезд царя в Государственную думу. До этого он ни разу не посещал ее, отрицательно относясь к ней. Так вот, Милюков пишет: "Это, очевидно, было еще одно средство повлиять на Думу, – и оно исходило от той же клики. По крайней мере, известно, что Распутин хвалился перед своими охранниками: «Сказано мне: подумать, как быть с Государственной думой. Я совершенно не знаю. А знаешь что? Я его (царя) пошлю самого в Думу; пусть поедет, откроет, и никто ничего не посмеет сказать…»[195]