Сборник статей

В этих произведениях, созданных человеком, проявлен мир сверхъестественного, в котором устранено противостояние внешнего и внутреннего - природы и искусства. Их тайная алхимия достигает синтеза сверхъестественного в самом сердце природы и души.

Эти пожилые мастера обрели образ и подобие первичной творящей силы, существовавшей еще до сотворения мира, силы, существующей вне мира, силы, с самого начала раско­лотой противостоянием природы и души и, все же, являю­щейся сутью неделимого целого.

В своем творческом одиночестве Великие Старики вы­рвались из пут своих эпох; они сбежали из тюрьмы времени и привязанного к эго сознания. Мы начинаем понимать, что высшая алхимическая трансформация искусства просто-на­просто отражает алхимическую трансформацию личности Великого Индивидуума. Во-первых, он отделяет себя от сверхъестественных сил, вне зависимости от того, сопро­тивляется он им или следует их указаниям. Но сейчас, когда само его эго интегрировано в творческое "я", которое с само­го начала было направляющей силой его бытия, центр тя­жести смещается. Изначальное противостояние между его эго, сверхъестественным субстратом и внешним миром ликвидируется и, в высшей форме превосходящего искусст­ва, заменяется творческим актом, который есть дух-природа и преображенная природа.

По этой причине невозможно характеризовать стиль этих, обогнавших свой век, работ, поскольку творческая интег­рация личности поднимается над любой существующей во времени формой.

Это искусство как осознанно, так и бессознательно уже не принадлежит к какому-то конкретному историческому вре­мени; одинокий глас этих "пиковых" работ вопиет в пустыне. И никто не может с уверенностью сказать, что это - монолог или диалог человека и абсолюта. Отсюда проистекает и отчуждение этих великих людей от их современников - они, подобно старику Лао-Цзы, оставили у себя за спиной пере­вал, за которым живет все остальное человечество.

Если мы называем превосходящее искусство религиоз­ным, то только потому, что вера Баха и атеистическая беско­нечность китайского пейзажа являются двумя родственными формами превосходства, и потому, что мы считаем эти абсо­лютные произведения и многие другие работы такого же типа высшим религиозным актом, на который только способна творческая часть человечества.

И снова мы должны заявить, что это ощущение всемир­ного родства стало возможным только в наше, якобы, нерелигиозное время, время, которое, как нам часто говорят, заслуживает только уничтожения. Каждый раз, когда тради­ционное искусство постигает суть архетипа, оно добивается этого посредством заключения архетипа в жесткую форму, ориентированную на человеческий мир - даже если этим архетипом является смерть Спасителя, медитация Будды или эманация божества. Как объект поклонения, как пример и как отображение надличностного, оно всегда означает со­шествие вечного в реальность надежного мира веры.

Но в тех редких случаях, когда имеет место феномен превосходства, надличностное, несмотря на то, что оно проявилось посредством человека, обретает свою собствен­ную объективную реальность, так сказать, говорит само с собой. Оно больше не ориентировано на человека, мир, эго, коллектив, надежность или ненадежность; вместо этого, акт творения, который таинственным образом создает форму и жизнь, как в природе, так и в человеческой душе, познает сам себя и светит своим собственным светом. Творческий импульс высвобождает сам себя. "Я", которое человек ощущает внутри себя, и творящее мир "я", которое проявляется вовне человека, соединившись на плане художественного творе­ния, достигают прозрачности символической реальности.

Конечно, невозможно объективно утверждать, что каждый способен обнаружить это превосходство в конкретных произведениях искусства. Достаточно и того, что этот уро­вень существует и его можно ощутить в некоторых из них. Один человек может обнаружить его в пейзаже кисти Леонар­до или в стихотворении Гете; другой может обнаружить его где угодно. Но в любом случае мы можем сказать, что это ощущение может быть обретено только посредством немногих, самых великих произведений и только теми, кто готов к нему и открыт ему. Ибо, даже в том случае, когда высшая форма художественной реальности обретает объективное существование в произведении искусства, она должна быть заново рождена в субъективном ощущении человека

Нам представляется, что одна из основных функций лю­бого искусства заключается в том, чтобы привести з дейс­твие архетипическую реальность надличностного внутри индивидуума, на высшем уровне художественного ощуще­ния привести самого индивидуума в состояние превосходст­ва -то есть, поднять его над временем, эпохой и "конечной" вечностью, реализованной в любой конечной архетипической форме - и привести его к вневременным движущим сипам, находящимся в самом сердце мира.

В этом смысле величайшим искусством является умение видеть так, как это описано братиславским раввином Нахма-ном: "Если человек подносит руку к своим глазам, она закры­вает от его взгляда самые высокие горы; так и суетная зем­ная жизнь не дает увидеть яркие огни и великие тайны, которыми полон мир; и тот, кто сумеет убрать ее от своих глаз, подобно тому, как он убирает руку, узрит яркий свет внутреннего мира".

II

Очень трудно, если вообще возможно, анализировать искусство нашего времени, поскольку мы по-прежнему пол­ностью погружены в психическое поле, частью которого является и оно. Поэтому, позвольте мне ненадолго вернуть­ся к уже обсуждавшимся нами вопросам.

На рис. 2 вы найдете диаграмму "сбалансированной' цивилизации, показывающую единство коллектива и эпохи с культурным каноном. Полукруг -это арка, поддерживающая высшие ценности времени, символы, образы, идеалы, сос­тавляющие надличностную среду, в которой находятся корни психико-духовного бытия коллектива. Архетип коллек­тивного бессознательного связан с каждой из этих высших ценностей. И мы можем сказать, что глубина и сила архетипа, постигаемого посредством его проекции на высшую ценность культурного канона, соизмеримы с его поло­жением на небесной арке.

Для коллектива мир культурного канона так же над­личностен, как и мир коллективного бессознательного. Связь между нижним и верхним полукругами и между ними и душой группы и индивидуума - это и есть бессознательное.

Единство жизни в этой относительно автономной сфере -надежно и упорядоченно до тех пор, пока высшее пребывает в равновесии с низшим. Ибо, в сбалансированной циви­лизации коллектив и личность - едины и питаются силами бессознательного. Часть этих сил приходит в личность через сознание, поддерживающее непосредственную связь с ком­плексами культурного канона в религии, искусстве, обычаях, науке и повседневной жизни; другая часть - через бессозна­тельное, приведенное в действие архетипами, воплощен­ными в культурном каноне.

Диаграмма на рис. 3 представляет распад культурного канона, характерный для нашего времени и предшество­вавших ему двух веков. Было утрачено равновесие противо­стояния в психическом поле. На моем рисунке формирующий канон архетип выглядит постепенно растворяющимся. Соот­ветствующие ему символы распадаются, а арка обрушивает­ся, поскольку лишилась основания. Точно так же, как пчелиный рой погружается в хаос и панику, стоит только уничтожить его центральную власть, воплощенную в короле­ве роя, так и разрушение культурного канона приводит к хаосу и панике в обществе

Этот хаос и сопутствующая ему атмосфера обреченности ни в коей мере не ослабляются пришествием новых архетипов, которые, собственно, могли привести к крушению старого культурного канона. Люди нашего времени, подобно людям античности и Средних Веков, пугаются, когда падают звезды, когда по небу пролетают кометы, когда на небесном своде происходят ужасные перемены, когда появляются прочие признаки приближающегося конца эпохи, который данному конкретному поколению представляется концом всего света.