Шрифт:
Просто игра
Просто игра…
Жизнь течет, как вода,
в полупризрачном сне,
в том, что мы по ошибке
считали игрой…
Дома она — женщина в разводе с ребенком, пытающаяся свести концы с концами. На работе — одетая по «дресс-коду» серенькая офисная сотрудница. Везде рамки, приличия, правила. И только иногда она может позволить себе быть настоящей. Тогда, когда на компьютер приходит сообщение о том, что Игра начинается в субботу!..
Как бы перехватить сотню с бабушкиной пенсии Машке на осенние сапоги. А если выгрести бутылки из-под пива с кладовки, отскрести, отмыть, отыскать, где их принимают за деньги, а не а на обмен товара, может хватить на обеды в школе… И еще…
Эти сложные расчеты прервал резкий голос прямо над ее головой:
— Светлана Владимировна!
Вздрогнув,
— Да?
— Отчет отослали?
— Еще нет…
— Когда будет готов?
— Ну-у…
— Вы знаете, что он должен быть отослан еще вчера?
— Да, но…
— Вот и прекращайте витать в облаках и займитесь, наконец, своими обязанностями! Понимаю, что вы женщина одинокая, но на работе нужно думать о работе!
Добрый вечер, мрачно подумала она, глядя в спину уходящего начальства. Да что ж я все время язык-то проглатываю? Данные дали всего полчаса назад, а на одну только обработку уйдет целый день… И какова стерва — как это ввернула насчет одинокости! П-проститутка старая! То ли настроение ей кто испортил, то ли снова сокращение намечается… Коллеги поглядывали кто с сочувствием кто с усмешкой, но комментировать не пытались — Марковна стояла в дверях, с кем-то переговариваясь в коридоре. Ну ладно, выкинуть все из головы, дожму сегодня как-нибудь, возьму домой наконец…
Она повернулась к компьютеру и поморщилась: опять Машка письма сбрасывает, лучше бы уроки до ее прихода сделала! Нетерпеливо щелкнула «вводом» — конверт раскрылся, описав плавную дугу и в глаза бросилось напечатанное черным жирным шрифтом: «Кошка!»
Светлана Владимировна откинулась на спинку кресла, задумчиво разглядывая расплывающееся, как клякса, слово. Отчет мгновенно перестал для нее существовать — вместе со всем остальным миром. Из кляксы вновь появилось: «Кошка!», наплывая, заполняя весь экран, нетерпеливо, чуть ли не угрожающе.
«Yes».
«Игра 13-го. Игровое время: 1–2 суток. Полигон: комбинат. Тема: „Зона“ АБС. Рекомендуемая литература: А. и Б. Стругацкие, Пикник на обочине. Оргвзнос: 100. Отказ: не принимается. Мик.»
Светлана сняла очки и устремила усталые, неопределенного цвета глаза на теплое августовское небо. Трезвый Мик лаконичен до неприличия. Первое послание за несколько месяцев и ни здрасьте тебе, ни до свидания, рассеянно раздумывала она, уже машинально прикидывая, какой 13-го будет день недели, можно ли забросить Машку бабушке на двое суток и…
И остановилась. Стоп, стоп, стоп. Ты уже в прошлый раз решила — все, пора завязывать. Бабе под сраку лет, ребенок на шее, лучше бы подработку нашла. А ее — только пальцем помани — готова сорваться и нестись сломя голову на дурацкие игры, от которых нормальный человек только пальцем у виска покрутит — и плевать на дочкины сапоги, последние деньги спустит, чтобы провести пару-тройку дней в компании таких же идиотов…
Она говорила это себе и понимала — бесполезно, в воздух, в пустоту потому что тело, уставшее, отупевшее от сидячих дней, месяцев, подбиралось, становилось настороженно-звериным, уже пальцы мягко постукивали по столу, вспоминая беззвучную азбуку; а сощуренные, словно ставшие зорче глаза следили, как на экране разворачивается следующее послание — кто-то упал на хвост мастеру, хакеры несчастные! — на этот раз без подписи: «Кошка! В этот раз я тебя урою!»
Светлана Владимировна улыбнулась. Потянулась к клавиатуре медленно, со вкусом, с расстановкой, громко клацая клавишами, напечатала ответ из трех вполне приличных букв, образующих ну очень неприличное слово…
Еле-еле уложив вяло сопротивляющуюся Машку — дочь зевала во весь рот и ныла только исключительно из природной вредности, — она долго и тщательно мыла посуду, упорно стараясь не смотреть в сторону компьютера и все же то и дело кидая на мирно светящийся монитор быстрые «невзначайные» взгляды. Какого рожна тебе еще надо? Что тебе, персоналки мастера мало? Решительно повернувшись к экрану спиной, она поставила табуретку и достала с антресолей старую спортивную сумку. Села тут же на пол, неторопливо доставая прикиды. Кольчуга из ковровых колец в полный рост… ведь таскала же на себе такую тяжесть, уму непостижимо… первый деревянный меч… Есть же коллекционеры, которые с руками отрывают реликвии первых Хоббитских Игрищ — музей, слышно, организуют да книги пишут — продать, что ли? А если сюда прибавить плату за тренажеры, посещение через знакомых ментов стрелкового тира… Надо завтра пристрелять пневматику, да и побегать по вечерам бы не мешало — совсем закисла. Где-то тут была схема комбината с прошлогодней игры… Пожалуй, надо смотаться туда, припомнить, что там к чему… Ага, вот она! Не сводя глаз со схемы, она машинально натягивала кошачий прикид — пятнистые штаны, черную водолазку, камуфляжную куртку со множеством карманов, высокие ботинки, ремни, перчатки… Поднявшись, вышла в коридор, к большому зеркалу, на ходу надевая маску.
На нее смотрела Кошка. Гибкая, черная, сильная. Повернулась медленно, поблескивая зелеными в прорезях маски глазами, внимательно оглядывая себя: слава Богу, не расплылась, никаких лишних складок и черт с ней, с зарядкой… Она присела,
пружиня, на шпагат, сделала несколько разных гере — нигде не жало, не тянуло, не мешало, не давило… Сзади пискнул компьютер, у Светланы екнуло сердце. Махом оглянувшись, уставилась на экран. Подошла, как загипнотизированная. Коротко вздохнув, нажала «ввод». Может, это опять Мик… или… На экране таяла улыбка.«Кошка, здравствуй. Набираю команду. Идешь?»
Она оперлась о стол рукой с зажатой в ней маской и отпечатала — с жутковато-сладким чувством, похожим на то, с которым бросаешься в ледяную воду.
— Иду.
С Улыбкой они играли второй год — до того в миковских «игрушках» Кошка переходила из команды в команду, а то и вовсе была вольным стрелком одиночным ролевиком — по своему желанию или хотению Мика-мастера, любящего перетасовывать людей и смотреть, что из этого получится. Собственно, этого парня Кошка и не помнила — каждый игровой сезон приходила куча новичков и большинство из них ничем особенным не выделялось… После окончания «Бури в пустыне», как пышно обозвал свою игру Мик — обыкновенную «войнушку» с террористами, арабами, ЦРУшниками, КГБшниками, заложниками, похищенным атомным оружием и прочими прелестями — Кошка забрела в Перекресток. Вообще-то она редко это делала: послеигровое обсуждение зачастую превращалось в натуральные разборки вплоть до мордобитья… Но в этот раз Игра получилась на диво и разбегаться просто так не хотелось. А посему народ засел в ролевушном кабаке-клубе, делясь впечатлениями и претензиями. Как водится, последних было больше, и когда Кошка с ЦРУшниками явилась в Перекресток, там уже стоял вселенский ор — враждующие стороны обвиняли друг друга в несоблюдении правил и недосчете «хитов» — игровых жизней — и все дружно нападали на «мастеров-козлов». Мик, не потерявший энергии и сил за несколько месяцев подготовки к Игре, успешно отбрехивался, подмастерья обижались и орали «сам дурак!», кто-то спал, кто пил, кто-то обменивался адресами — словом, все было, как обычно. ЦРУшники подались резко вправо — к спасенным заложницам — и сравнив их хорошенькие рожицы со своей грязной кошачьей мордой. Кошка пошла к своему столу у стойки — оттуда был виден весь Перекресток. Вправду сказать, мнение о ЦРУ у нее сложилось препоганое — команда была сборной, с бору по сосенке, склочной, без конца боровшейся за лидерство; удивительно, как они не перебили друг друга еще до встречи с террористами — и Кошка была рада от них отдохнуть. Хотя она не относилась к «загруженным» игрокам, которые полностью включались в Игру и которых после ее окончания приходилось чуть ли не под локотки водить в туалет и обеспечивать им прочие жизненные надобности, в этот раз Кошка выложилась здорово и единственное, что ей сейчас было нужно — еда, пиво и молчание. Вообще-то стол был мастерский, но Мик сейчас был занят перетявкиванием с игроками, да и питал к Кошке некоторую слабость, а посему она, бесцеремонно сдвинув посуду, кинула на сиденье куртку и сумку и пошла к стойке. Барменша Катя — Кэтти — была женоненавистницей. А так же ненавистницей домашних животных. Увидев, что неприятный ей экземпляр, единый в двух лицах, приближается к ее драгоценной особе. Кэтти немедленно повернулась к залу обширным задом. Кошка оперлась об исписанную автографами стойку, разглядывая этот зад и раздумывая лениво, что будет, если пульнуть в него: может, похудеет? Двое парней, разговаривающих неподалеку, мельком взглянули на Кошку, один — светловолосый — кивнул, здороваясь. С запозданием Кошка кивнула тоже: явно не из игроков-ветеранов, а с новыми она была плохо знакома. Парень позвал:
— Эй, Кэтти, хозяюшка!
Та мгновенно развернулась.
— Нам повторить, а девушке… что тебе?
— Пиццу и пиво.
— Пиццу и пиво, — повторил парень.
Кэтрин стрельнула карим глазом.
— Домашним животным вход воспрещен, — она налила парням по полстакана и катнула по стойке еле успевшей поймать заказ Кошке. Закончила мрачно:
— Штраф — стольник.
— Мик заплатит, — уведомила Кошка, убираясь на свое место. Уплетая пиццу, разглядывала Перекресток. Известный клуб ролевиков никогда не пустовал: здесь собирались на «загруз» перед Игрой, на обсуждение — после и на тусовки — вместо. После прогремевшего на полстраны миковского «Маскарада» у игроков, в нем участвовавших, стало хорошим тоном приходить сюда в масках потом эта мода перекинулась и на молодежь, и на остальные миковские игры. Хотя за окнами был день, здесь всегда царил задымленный полумрак и несмотря на то, что в Перекрестке постоянно хлопали двери, воздух сюда почти не проникал и пахло здесь книгами, дымом, кожей, металлом… Светлане Горецкой стало бы дурно, а Кошка тащилась от этих запахов, как натуральная кошка — от валерьянки. Здесь пахло Игрой…
— Можно?
Кошка подняла глаза — давешний парень. Кивнула с некоторой настороженностью: судя по прикиду, он был одним из террористов, которых и замочили ЦРУшники. Пришел права качать? Парень сел поставив перед собой бутылку «Балтики», закинул руку за спинку и стал смотреть на Кошку. Кошка стала давиться, а устав это делать, сказала невежливо:
— Ну?
— Классно играешь, Кошка.
Кошка хлопнула пару раз глазами и согласно кивнув, облизала пальцы.
— Меня зовут Улыбка, — сказал парень, зорко высматривая встречную улыбку.