Сборники стихотворений
Шрифт:
усмехнулся Джон. Ол райт! Гроб.
Квадрат прокопали черный. Земля
как по крыше град. Врыли.
Могильщик
вздохнул облегченно. Ол райт!
Этих Джонов
нету в Нью-Йорке. Мистер Джон,
жена его
и кот зажирели,
спят
в своей квартирной норке, просыпаясь
изредка
от собственных икот. Я разбезалаберный до крайности, но судьбе
не любящий
учтиво кланяться, я, поэт,
и то американистей самого что ни на есть
американца. 1925
КЕМП "НИТ
Запретить совсем бы
ночи - негодяйке выпускать
из пасти
столько звездных жал. Я лежу,
палатка
в Кемпе "Нит гедайге". Не по мне все это.
Не к чему...
и жаль... Взвоют
и замрут сирены над Гудзоном, будто бы решают:
выть или не выть? Лучше бы не выли.
Пассажирам сонным надо просыпаться,
думать,
есть,
любить... Прямо
перед мордой
пролетает вечность бесконечночасый распустила хвост. Были б все одеты,
и в белье, конечно, если б время
ткало
не часы,
а холст. Впречь бы это
время
в приводной бы ремень, спустят
с холостого
и чеши и сыпь! Чтобы
не часы показывали время, а чтоб время
честно
двигало часы. Ну, американец...
тоже...
чем гордится. Втер очки Нью-Йорком.
Видели его. Сотня этажишек
в небо городится. Этажи и крыши
только и всего. Нами
через пропасть
прямо к коммунизму перекинут мост,
длиною
во сто лет. Что ж,
с мостища с этого
глядим с презрение Кверху нос задрали?
загордились?
Нет. Мы ничьей башки
мостами не морочим. Что такое мост?
Приспособленье для простуд. Тоже...
без домов
не проживете очень на одном
таком
возвышенном мосту. В мире социальном
те же непорядки: три доллара за день,
на
и отвяжись. А у Форда сколько?
Что играться в прятки! Ну, скажите, Кулидж,
разве это жизнь? Много ль
человеку
(даже Форду)
надо? Форд
в мильонах фордов,
сам же Форд
в аршин. Мистер Форд,
для вашего,
для высохшего зада разве мало
двух
просторнейших машин? Лишек
в М. К. X.
Повесим ваш портретик. Монумент
и то бы
вылепили с вас. Кланялись бы детки,
вас
случайно встретив. Мистер Форд
отдайте!
Даст он...
Черта с два! За палаткой
мир
лежит угрюм и темен. Вдруг
ракетой сон
звенит в унынье в это: "Мы смело в бой пойдем за власть Советов..." Ну, и сон приснит вам
полночь-негодяйка! Только сон ли это?
Слишком громок сон. Это
комсомольцы
Кемпа "Нит гедайге" песней
заставляют
плыть в Москву Гудзон.
20
сентября 1925 г. Нью-Йорк.ДОМОЙ!
Уходите, мысли, восвояси.
Обнимись,
души и моря глубь.
Тот,
кто постоянно ясен,
тот,
по-моему,
просто глуп.
Я в худшей каюте
из всех кают
всю ночь надо мною
ногами куют.
Всю ночь,
покой потолка возмутив,
несется танец,
стонет мотив:
"Маркита,
Маркита,
Маркита моя,
зачем ты,
Маркита,
не любишь меня..."
А зачем
любить меня Марките?!
У меня
и франков даже нет.
А Маркиту
(толечко моргните!)
за сто франков
препроводят в кабинет.
Небольшие деньги
поживи для шику
нет,
интеллигент,
взбивая грязь вихров,
будешь всучивать ей
швейную машинку,
по стежкам
строчащую
шелка стихов.
Пролетарии
приходят к коммунизму
низом
низом шахт,
серпов
и вил,
я ж
с небес поэзии
бросаюсь в коммунизм,
потому что
нет мне
без него любви.
Все равно
сослался сам я
или послан к маме
слов ржавеет сталь,
чернеет баса медь.
Почему
под иностранными дождями
вымокать мне,
гнить мне
и ржаветь?
Вот лежу,
уехавший за воды,
ленью
еле двигаю
моей машины части.
Я себя
советским чувствую
заводом,
вырабатывающим счастье.
Не хочу,
чтоб меня, как цветочек с полян,
рвали
после служебных тягот.
Я хочу,
чтоб в дебатах
потел Госплан,
мне давая
задания на год.
Я хочу,
чтоб над мыслью
времен комиссар
с приказанием нависал.
Я хочу,
чтоб сверхставками спеца
получало
любовищу сердце.
Я хочу,
чтоб в конце работы
завком
запирал мои губы
замком.
Я хочу,
чтоб к штыку
приравняли перо.
С чугуном чтоб
и с выделкой стали
о работе стихов,
от Политбюро,
чтобы делал
доклады Сталин.
"Так, мол,
и так...
И до самых верхов
прошли
из рабочих нор мы:
в Союзе
Республик
пониманье стихов
выше
довоенной нормы..."
1925
Стихотворения 1926 года
СЕРГЕЮ ЕСЕНИНУ
Вы ушли,
как говорится,
в мир иной. Пустота...
Летите,
в звезды врезываясь. Ни тебе аванса,
ни пивной. Трезвость. Нет, Есенин,