Сбылась мечта идиота

– К которому?
– протёр запотевшие очки судмедэксперт.
– У нас их два.

– Тут, похоже, заказное и исполнили в лучшем виде.

Опер отвернулся от лежащего ничком на мокром асфальте не эстетично выглядевшего женского трупа с кровавой дыркой во лбу.

– Два трупа сразу - это перебор. Оттащите - ка дамочку в соседний переулок, - приказал старший двум другим операм.
– Там чужая земля. Сделаем соседям приятное. Пусть они тоже голову поломают. Сдаётся мне, что оттуда к нам её и транспортировали.

Да положите труп подальше от фонаря и не забудьте придать позе трупа некую отстранённость!

Дама не возражала.

– А мы перейдём к тому телу, которым пользовались ещё недавно, - пригласил старший опер судмедэксперта поближе ко второму трупу.

Они склонились над телом Ивана, плававшим без признаков жизни в огромной луже в нескольких шагах от подъезда жилого дома. Спешившая к контейнеру старушка с мусорным ведром, в вытянувшемся на асфальте грязном бомже жильца их дома не опознала. После беглого осмотра изрядно вонявшего тела, продрогший судмедэксперт назвал его трупом, а опер вызвал перевозку.

Потом Иван очнулся от холода, причём абсолютно голым. Было жестко и довольно темно. А ещё эта пронзительная тишина! Что - то было не так, вернее не там. Нутро горело, во рту пустыня жаждала влаги.

Он привстал на локте и заполошенно оглянулся, мучительно пытаясь сообразить, где, собственно говоря, он находиться. Чуть отсвечивавшие в мерцавшем лунном свете кафельные стены слегка шевелились. Это вселяло в сердце чувство тревоги. Вдоль стены стояло ещё несколько одинаковых кроватей. Иван был искренне заинтригован, а ещё больше он замёрз.

Подавив в себе приступ паталогической скромности, прилёг погреться к одиноко лежащей под простынёй голой бабе. Баба была в ноль, совершенно неподвижная, не ласковая и холодная. Возле неё он замёрз ещё больше. Встал, в сердцах отнял у неё простынь, закутался поверх своей, но не согрелся.

Наконец, добрался до двери. Она оказалась закрытой. Принялся неистово колотить в неё руками и ногами. Через какое - то время в замке заскрежетал ключ и в дверном проёме показался кто - то. Переговорив с мутной тенью снаружи, Иван выяснил, что его спасителем оказался ночной сторож морга.

– Дед у тебя выпить есть?
– лягая зубами от холода, Иван попросил у него грамм двести для сугрева.

– Есть, сок берёзовый с мякотью, - охотно отозвался сторож.

– Сок так сок, - согласился Иван.
– Можно и с мякотью, лишь бы на спирту.

Сторож пустил Ивана в свою каптёрку и придвинул ему расшатанную табуретку: - Садись к столу.

– Не могу, - ужом взвился Иван на табуретке, испытывая в своём сидалище нестерпимую боль - закономерное последствие недавнего загула.

– На живот садись, - посоветовал нетрезвый сторож нежданному гостю.

– Не, - отказался Иван.
– Постою я. Да и так по больше влезет!

Во рту Ивана было сухо и ужасно мерзко, а тело напоминало сдувшуюся грелку. Но предложенная сторожем горькая жидкость весело растеклась по организму и опять наполнила жизнь смыслом.

Сторож оказался человеком отзывчивым и к утру Иван опять выпал в осадок.

– Мне бы вчерашнего жмура увидеть, - без приветствия попросил возникший на пороге малозаметный тусклый человек с кожаной папкой под мышкой.

– Простите, а вы ему собственно кто?
– оглянулся на вошедшего патологоанатом.

– Я ему следователь.

– Что - то я вас не припомню. Вы, наверно, новенький?
– задал не самый удачный вопрос муниципальный потрошитель трупцов, пристальней вглядевшись в представителя закона.

– Правильно заметили, - кивнул следователь.
– У вас теперь все новенькие: и губернатор и прокурор и следственный отдел. Так, что привыкайте.

Патологоанатом долго искал исчезнувшего покойника, которого в своей каморке надёжно спрятал в стельку пьяный сторож. Он так проникся к вновь обращённому из мертвецов, что никак не хотел с ним расставаться. Сидели они молча, но смачный запах их выдал.

– Труп скорее жив, чем мёртв, - констатировал патологоанатом, бегло осмотрев Ивана, заботливо приваленного сторожем к стенке.

Сильно засомневавшись, что синюшный, завёрнутый в простынь мужик всё же живой, следователь попросил продемонстрировать его в виде действующего экземпляра. Патологоанатом оттопырил пальцем Иваново веко и вгляделся в открывшийся мутный глаз. От его пристального взгляда Иван почувствовал лёгкий дискомфорт, икнул и получил укол сосудорасширяющего.

Отчасти придя в себя, Иван попробовал сообразить, что опять с ним не так? Оказалось, что всё не так. Потом под ехидным взглядом следователя долго тужился, вспоминая кто он, когда родился и зачем?

Из его сбивчивого бреда следователь с большим трудом уяснил, что внезапно воскресший из мёртвых - Иван Ветров, не последний человек в городе, владелец магазина бытовой техники. Он ушёл проверять вновь открывшиеся обстоятельства и больше Иван его не видел.

Через несколько сумрачных дней заросший щетиной Иван нашёл себя на больничной койке на прокапывании. Голова страшно чесалась. Он провёл рукой по волосам и, пытаясь пальцами разодрать свои спутанные сальные патлы, внутренне содрогнулся. Слегка приподнялся, глянул на ноги и не понял. Собрал газа в фокус - грибковые образования вплоть до мухоморов!
– Какой кошмар!
– подумал Иван, понимая, что проблемы у него не только с причёской. И они серьёзные!

Впервые за много дней он вдруг осознал, что совсем потерял человеческий облик. Попробовал пошевелиться. Рёбра вроде целы, но больно. Всё указывало на то, что он совсем недавно снова пил и скорее всего с бомжами. Вот только на что? Возможно, пропил мобильник Александра Петровича, потому, как рядом с собой он его не наблюдал. Но вряд ли вырученных за него денег хватило на столь бурный и долгий сабантуй.

А не натворил ли он чего за это время? Чтобы он что - то порушил, он не помнил. Но не факт, что это было так.

На другой день в палату пришёл доктор.

– Еле тебя откачали, у тебя уже уши посинели, - обрадовал он Ивана.
– В другой раз придётся правое лёгкое удалять, а то печень в тебя уже не помещается.

Домой его вёз здоровенный мужик в форме охранника, вооружённый электрошокером.

****

– Я в этих бумагах ничего не понимаю, - взмолился Иван, нарочно роняя авторучку на пол.

Ему не нравилась вся эта залипуха с магазином. Он и так взмок за те два часа, когда в банке оформлял свою подпись. Руки, привыкшие держать в основном стакан, выводить нужное количество одинаковых закорючек отказывались. Да ещё сильно мешали косые взгляды многочисленных клиентов, как нарочно припёршихся по своим делам в банк именно в это время. А особо впечатлительные дамочки к тому же корчили недовольные мины, старательно пряча свои сумочки глубоко подмышкой.