Сбылась мечта идиота

– Успеешь ещё, - заверил Ивана его случайный благодетель - Александр Петрович.

Иван судорожно дёрнул кадыком, но постарался сказанному поверить. Ведь на что, на что, а на бутылку - он точно сегодня заработал.

– Макс, - не выпуская документы из рук, Александр Петрович обратился к амбалу.
– За этого Иванушку - дурачка головой отвечаешь. Глаз с него не спускать!

– Я извиняюсь, - встрял в разговор Иван.
– А спать мы тоже вместе будем?

Макс сердито сверкнул глазами в сторону Ивана и тот сразу понял, что ему лучше молчать в тряпочку.

А Александр Петрович продолжал: - Я сейчас уеду, а ты запрёшь Ванюшу в доме на пока. И следи за ним. А то я его знать не знаю и не могу предположить, каких фортелей от него можно ожидать. Если вдруг нагрянут какие - либо гости, его сразу под замок в тайную комнату. А интересующимся доходчиво объяснишь, что твой новый хозяин Иван - болван катается на лыжах где - то в Швейцарских Альпах, а в последующий месяц планирует загореть в Дубае. И мобильный его отключён, чтоб не беспокоили, значит. А со мною будь на со звоне.

Да и пусть Ванёк первым делом помоется, а то, неровен час, весь дом им провоняет!

При его последних словах у Ивана задёргался глаз.

– Ванёк? Ты, часом не заразный?
– запоздало поинтересовался Александр Петрович.
– Дезинфекцию вызывать не придётся?

– Я медкомиссию последний раз в военкомате проходил, когда в армию забирали, - зло процедил сквозь зубы Иван, хотя понимал, что вопрос задан правомерный и обижаться ему стоит только на самого себя.

Александр Петрович многозначительно вздохнул, позвонил ещё раз и порог кабинета переступил молодой качок с огромной клетчатой сумкой, в каких обычно "челноки" возили товар и ещё с одной - небольшой кожаной.

– Эту отнесёшь в потайную комнату. Тут всё посчитано. Головой отвечаешь!
– продолжал наставлять Макса Александр Петрович, указывая на клетчатую сумку.- А этого вам на жизнь должно хватить, - ткнул он пальцем в сторону маленькой сумки.
– Да, и Васо с вами остаётся!

"Геликом" можете пользоваться. Он теперь тоже Ванькин. Временно. Вот документы на машину.

И ещё: дом не засирайте! Я в нём ещё с семьёй пожить собираюсь. Я тут всех прислужников уволил, так, что за собой сами убирать будете. Живите чётко и не свинячьте!

С этими словами Александр Петрович достал из зеркального бара бутылку коньяка, проглотил полстакана и захорошел маленько. Потом по - хозяйски выключил в кабинете освещение, вздохнул ещё раз и ушёл. А его амбалы, суетясь в тусклом утреннем свете, сменившем темноту ночи, принялись усердно выполнять его указания.

А Иван понял, что в данный момент ему лучше не кипишить и подчиниться обстоятельствам. Потихоньку он воспрянул духом и начал вживаться в новую роль, корча из себя полного идиота и принося в каждый участок обживаемого пространства стойкий запах перегара. Он делал это с видимым удовольствием и немало в этом преуспел, потому как всё последнее время только этим и занимался.

***

Неделя заточения прошла для Ивана без особых событий. Её последний день выдался пасмурным и сырым. Дружно начавшаяся весенняя оттепель за несколько дней превратила толстый снежный покров в огромные лужи. Но потом опять захолодало. С утра небо хмурилось низкими клочковатыми облаками, периодически сыпавшими противным мокрым снегом. Он присыпал бетонную дорожку, ведущую к кованым воротам, голые ветки деревьев, клоками повисал на проводах и на растущих вдоль забора раскидистых лапах старых елей. А к вечеру смывался нудным, мелким дождём.

Выходить на воздух без особой необходимости не хотелось. А в загородном доме было тепло и сухо. В служебном помещении с включёнными мониторами, дающими картинки, как с периметра, так и со всех помещений в доме, густо воняло воблой и пивом.

– Орёл горгулью полюбил, отужинавши коноплёю, - тихо напевал себе под нос Васо, он же Василий, кроя не козырным вольтом козырную десятку Макса, за что и получил заслуженный удар по уху.

– Слыхал? Федя лысый женился!
– хитрый Васо пытался заговорить зубы плечистому Максу.

– Гонишь?
– не поверил Макс, не понаслышке знавший загульную натуру Феди.
– Он же баб, как перчатки менял. Ни с одной больше недели не задержался.

– Мля буду!
– побожился Васо, продолжая мухлевать с игральными картами.

– Это ж сколько ему надо было выпить, чтобы на такой подвиг решиться?
– недоумевал Макс.
– К тому же он, если уж пьёт, то ужирается в мясо и надолго. Сколько денег всадил: то кодируется, то раскодируется. Тут не до женитьбы.

– А может у него того, любовь замутилась?
– предположил Васо.
– Вот он и повёлся. Хотя Федя и любовь - понятия не совместимые. Бухло тёлки, да сауна - вот это как раз про него.

– Не прогадал хоть?
– не заметил подвоха в игре Макс, всерьёз заинтересованный неожиданной новостью.
– Жена - то как, ничего?

– Друзья хвалят!
– заржал Васо. Его глаза бегали и сверкали, как у заговорщика.

– Все бабы - стервы!
– резюмировал Макс, вспомнив свою жену, которая только и делала, что в течении целого года мастерски опустошала его карманы, а потом и вовсе ушла к другому.

– Ага, а все мужики - козлы!
– согласился Васо.

– Ты это, давай не обобщай, - обидевшись, заиграл мускулами Макс.
– А то!

– А то, что?
– криво усмехнулся Васо. Он с шумом отхлебнул пивка и кивнул на экран с камеры наблюдения, где охраняемый ими Иван уже некоторое время пребывал в состоянии крайнего уныния.

– Глянь, Ванёк опять в винный погреб ломится. Ему там, как намазано!

– Он что забыл, в какую сторону там дверь открывается?

Макс одним глазом косился на экран, а другим попробовал заглянуть в карты Васо. Взгляд на Васо, быстрый взгляд на карты. Шансы были в пользу Макса. Он был доволен игрой, но не расслаблялся. Второй игрок тоже старался ничем не выдавать своё волнение, хотя переживал тяжёлые минуты. Его положение было довольно опасным. Васо уже проиграл свою гордость - кинжал из сверхпрочной стали, а теперь на кону были его пантовые часы.

– Запер я её, - загадочно произнёс Васо.
– Хватит с него. Итак, полпогреба у Петровича выхлебал.

Ещё немного подёргав запертую дверь, Иван погрозил кулаком в камеру наблюдения и, пошатываясь на нетвёрдых ногах, направился к своим охранникам. Он не хотел быть принятым в компанию, он шёл на разборки. С каждым шагом его возмущение возрастало, грозив вот, вот перерасти в сильное негодование. И прямо в дверях служебки оно вырвалось наружу.

– Не будь гадом, дай опохмелиться! Болею я, - напирал Иван на равнодушного к его горю Васо.