Счастье для Хулигана
Шрифт:
Переодеваюсь и уверенным шагом иду на выход, не оборачиваясь. Если хоть на секунду остановлюсь, то не смогу уйти. Я останусь. Останусь с ним. С человеком, который однажды уже ранил настолько, что рана до сих пор гноится, сколько не вскрывай её.
Обуваю босоножки, когда Северов входит в коридор. Прислонившись плечом к стене, складывает руки на груди. Застегнув ремешки, выпрямляюсь и смотрю в бирюзовые глаза.
– Пока, Егор.
– Пока, Диана.
Отворачиваюсь. Берусь за ручку. Закрываю глаза, пытаясь удержать слёзы.
Останови меня. Скажи хоть что-то. Не дай уйти. Всего одно слово. Расскажи, почему пропал. Заставь поверить, что ты больше никогда не сделаешь мне больно. Останови.
Он молчит. Не подходит. Не просит остаться.
Толкаю дверь.
Не отпускай.
Выхожу в подъезд.
Позови. Не дай уйти.
Закрываю за спиной дверь, позволяя соляной кислоте пролиться из глаз. Закусив губы, сдерживаю крик. Делаю несколько шагов. Вызываю лифт. Он едет так долго, что за это время я делаю то, чего не должна. Разворачиваюсь и срываюсь с места.
Глава 10
Если то, что между нами – всего лишь секс, то держись, мать твою!
Буквально швыряю Дикарке платье и трусы. Не взглянув на неё, получаю необходимую дозу никотина. Она вылетает из кухни, чтобы переодеться, а я перевариваю все сказанные ей слова.
Сосуществовать?
Совсем ебанулась? Не выйдет. Нихера не получится, если мы не будем вместе. Впрочем, свои намерения я озвучил, ей остаётся только принять то, что я больше не отпущу её. Хватит тупить.
Слышу тихие шаги в коридоре, но приказываю себе оставаться на месте.
Даже для меня событий прошедших суток сверх меры, а для Дианы… Я представить не могу, что она сейчас чувствует. В одном уверен точно: не забыла и не отпустила. Боится снова верить. Я просто сделаю всё, чтобы доказать, что я могу сделать её счастливой. По-настоящему. Только, блядь, я. А не этот её клоун, подгоревший в солярии.
Забившись кислородом, выхожу в коридор. Приложившись к стене, смотрю, как она обувается. Не держу только потому, что ей надо время принять очевидное. Она всё равно будет моей. Сопротивление бесполезно.
– Пока, Егор. – прохладно режет Дикарка, выпрямляясь.
– Пока, Диана. – с тем же безразличием отбиваю, типа "вали уже".
Вот только сам загибаюсь, когда она отворачивается и сжимает дверную ручку.
Обернись. Останься. Дай мне надежду. Дай нам шанс.
Ди толкает дверь и медлит. Крепче сжимаю зубы, давая ей возможность самой принять решение.
Не уходи, малышка.
Она выходит в подъезд, тихо прикрыв дверь за спиной.
Вернись…
Закрыв глаза, судорожно стягиваю пальцы в кулаки и кусаю губы, чтобы не заорать. Не хочу, чтобы она услышала мой отчаянный вой. До последнего же, долбоёб, надеялся, что останется. Что передумает уходить.
Не передумала. Ушла ведь.
Понимаю, что после моего поступка боится, что снова больно сделаю. Сама сказала. Прямо. Без криков и истерик. Так спокойно об этом заявила. Повзрослела моя девочка.
Не знаю, сколько времени я так и стою, гипнотизируя дверь, но ничего не меняется. Глухо вздохнув, отрываюсь от стены и плетусь на кухню, чтобы забить пустоту крепким алкоголем. Утром на работу, но надираться в хлам не собираюсь. Только сбить градус одиночества.
По босым ногам внезапно проходит ощутимый сквозняк.
Блядь, я же не закрыл дверь, а Ди, видать, недостаточно притянула. Нехотя отставляю бутылку Джеймсона и возвращаюсь в коридор. Дверь действительно нараспашку, а в проёме тяжело дышащая Диана.
Она вернулась. Мать вашу… Вернулась!
Встречаемся взбудораженными взглядами. Девушка делает шаг, прикрыв за собой дверное полотно. На секунду смотрит в сторону и бегом срывается ко мне. С разбегу запрыгивает верхом. Автоматом подхватываю под ягодицы.
Дианка нависает сверху, обнимая так крепко, что перекрывает доступ к кислороду.Мотор громыхает где-то в животе вместе с потоками крови. Её платье задралось почти до талии. Поднимаю голову выше, чтобы иметь возможность видеть её глаза.
– Что ты делаешь, Диана? – выдыхаю с трудом, в горле ком, а голосовые связки отказываются слушаться от опасного скопления эмоций.
– Тсс… – шипит она, прикладывая палец к моим губам. – Тише, Егор.
– Ди…
– Молчи. Ничего не говори и ни о чём не думай. Просто… Просто будь со мной. Здесь. Сейчас. – тарахтит, задыхаясь.
Её грудь тяжело вздымается и резко опадает. Учитывая то, что она находится прямо напротив моего лица, не выходит сосредоточить всё внимание на глазах. Его перетягивают торчащие соски, натягивающие синюю ткань платья. С тихим рычанием поворачиваю голову и прихватываю его губами. Ди откидывается назад, выгибая спину, и завораживающе стонет. Её влажная промежность жжёт кожу на напряжённом от похоти животе. Дрожащие пальцы перебирают волосы, сильнее вжимая голову в мягкую упругую плоть.
Бью по твёрдому камушку языком. Перехватив Дикарку одной рукой, стягиваю бретельку, оголяя сиську. Всасываю в рот сосок, жадно облизывая его. Обвожу по кругу. Кусаю. Ди взмокает всё больше. Вязкая влага стекает между кубиков пресса. Она нетерпеливо елозит по мне и негромко постанывает, крепче сцепляя ноги в замке на пояснице. Мои же собственные ноги подкашиваются и слабеют. Поворачиваюсь и прижимаю Дианку спиной к стене, перебрасывая часть упора. Зубами срываю вторую лямку. Жадно целую шею. Ди откидывает голову назад, открывая горло моим голодным ласкам. Втягиваю кожу сбоку шеи, на плече, на горле. Языком поднимаюсь от ямочки вверх. Лизнув подбородок, прикусываю. Давлю на затылок, вынуждая наклониться. Всего на секунду сталкиваемся взглядами и сплетаемся губами. Диана ведёт. Облизывает мои губы. Втягивает в рот нижнюю, сосёт, размашисто гладит язычком. Слюны выделяется столько, что едва успеваем сглатывать. Ей же давимся. Стоит ухватить хоть немного воздуха, опять сосёмся как одурелые. Языки ни на секунду не останавливаются.
Непонятно как умудряюсь вывернуться, чтобы сдвинуть в сторону чёрные стринги. Рука мгновенно мокнет от литров нектара, которые воспроизводит Дианка своим возбуждением. Вот с собственной одеждой сложнее. Стянуть удаётся только резинку шортов и боксеров, и то с одной стороны. Неловкие попытки Дикарки помочь тоже не венчаются успехом. Пока изгаляемся, чтобы раздеть меня, не переставая целуемся. Столько голода в этих касаниях языков и губ, что не понятно, как мы эти годы друг без друга выживали. У нас были другие, но нельзя наесться водой. Все они были, мать вашу, не теми. Только она одна способна утолить сексуальный и душевный голод. Только с ней я могу получить полное удовлетворение.
Кусаю её нижнюю губу, вильнув влажной мышцей по ней. Дышим быстро и часто, захлёбываясь кислородом.
– Ди… блядь… – хриплю, стараясь хоть как-то сгенерировать мысли в слова. – Отпусти.
– Нет. – шепчет, мотая головой. – Нет.
Обнимает крепче, вдавливая пальцы в шею.
– Я не… – шумно сглатываю. – Ноги разожми. Мы так не вывернемся.
Она ослабляет хватку и сползает по моему напряжённому до боли телу. Нас обоих шатает и трясёт. Сердце так грохочет, что, уверен, идёт на разрыв. Дианка падает спиной на стену, тяжело сглатывая слюну. Стаскиваю шорты вместе с боксерами до колен. Дикарка тем временем старается расстегнуть молнию сзади на платье, но её пальцы настолько трусятся, что "язычок" тупо выскальзывает из них. Перехватываю девушку за локти и подтягиваю к себе. Завладевая губами, сам расстёгиваю молнию. Точнее, дёргаю её до тех пор, пока не вырываю собачку. С бешеным рычанием развожу в стороны края платья, разрывая до самого подола. Ди делает шажок назад, чтобы дать ткани свалиться на пол.