Счастье для Хулигана

На свой страх и риск отказался от программы защиты свидетелей, чтобы постараться вернуть Дикарку, но после пусть и короткой, но всё же отсидки в СИЗО узнал, что она уехала в неизвестном направлении. Искал её всеми силами, но ни соцтесей, ни номера телефона, ни место пребывания так и не удалось выяснить, хотя и здесь брат со своими связями здорово помогал. Благодаря ему же вышел без уголовки за плечами. Смог доучиться, поступить в ординатуру. Ещё долгое время продолжал искать Дианку. С Андрюхой постоянно на связи был, пока после очередного звонка он не сказал, что я должен её отпустить, потому что она смогла жить дальше.

До сих пор помню, что чувствовал тогда. Боль и отчаяние. Умирать в перевёрнутой Ламбе не было так ужасно, как понимать, что я сам же всё и разрушил. По собственной вине потерял ту единственную, с кем готов был прожить до самой старости. Своими руками уничтожил наше счастье. Тогда ушёл в запой. Едва не сорвался на наркоту, чтобы выжечь из сердца Диану Дикую, но нашёл в себе силы не только удержаться на краю, но выбраться из ямы, в которую сам себя загнал. Поднялся на ноги. Пошёл. Смирился с тем, что моей она уже никогда не будет. Надеялся только, что она и правда сможет быть счастлива. Всей душой ей счастья желал. Отключил свой эгоизм и представлял её отдельно от себя. Как она живёт. Как нашла человека, который смог исцелить оставленные мной раны. Сам себя этими мысли изнутри сжигал, но они же и заставляли продолжать цепляться за жизнь. Если она смогла, то и я должен был.

Постепенно выгреб. Стало легче. Нет, даже спустя три года Дикарка не отпустила меня полностью, хоть и написала. Да никогда и не отпустит. Всё сердце ею пронизано. Только если его выдрать.

И здесь тоже брат с семьёй помогли. Не дали скатиться в полное безразличие к жизни. Перебрался в Питер. Всё свободное время у них проводил. Малявку с пелёнок нянчил. Часто, слишком часто представлял, что сейчас и у нас с Ди могла бы быть дочка. Сам себя этими мыслями мучил, но не выходило иначе. Надеюсь, что она всё же сможет однажды завести семью. Пусть живёт и радуется за двоих.

Долгое время именно так и думал. Сейчас же всё чаще ловлю себя на мысли, что представляю её рядом. Думаю о том, как сложилась бы наша жизнь, если бы я тогда рассказал ей правду. Если бы не отправил то ебаное сообщение. Если бы не написал, что отпускаю, осталась бы она в городе? Со слов Андрея, уехала она всего через пару дней после назначенной даты отправки. И ведь до последнего верила, что я не предавал её. Знала же, что единственная причина, по которой мог её оставить – смерть. А вышло так, что всё же предал. Не оставил выбора. Если бы, как вышел из больницы, нашёл в себе решимость сказать, что в тюрьме, то Ди осталась бы в городе и ждала. Но опять же, бритва Оккама. С какой стороны не возьми – останутся шрамы. До последнего не было уверенности, что окажусь на свободе и что до меня не доберутся шакалы Дилара. Так у неё хоть шанс был, которым она и воспользовалась. Справилась моя малышка. Умничка. Сильная. Пусть она об этом и не узнает, но в мыслях и в сердце всегда моей будет.

Ухмыльнувшись невесёлым раздумьям и воспоминаниям, глубже затягиваюсь. Поднимаю голову вверх, напарываясь взглядом на перекрывающие небосвод ветви тополей. Ни звезды не видно. Тёмное, глубокое, чёрное, пустое, бесконечное, холодное… И за фасадом у меня так же. Только семья не даёт свихнуться и окончательно опустить руки.

Кстати, о ней…

Что это сегодня с Настей? Что за странный взгляд и холод? И почему он предназначается мне? С Тёмой и Никой улыбалась, а как меня увидела, так сразу насупилась. Странно. У нас весьма тёплые отношения.

Пока размышляю о возможных причинах, скуриваю ещё одну сигарету. С мелочью никотин особо не погоняешь. Можно было бы выскочить на балкон, но у них дома стараюсь вообще не курить. Тёма же теперь идеальный папа. Не курит и пьёт пару раз в месяц, когда Настюха даёт ему отмашку на поход в бар со мной и с Тохой.

Возвращаюсь в квартиру. Настя суетится со сборами к их первому нормальному свиданию за последние три года.

Уверен, что в гостинице они оторвутся на полную.

Блонда опять бросает на меня затяжной напряжённый взгляд, но потом растягивает губы в улыбке.

– Что? – выталкиваю, стараясь понять, что творится в её голове, но хрен там.

– Ничего. Никак не привыкну к твоему новому образу. – сечёт с тихим смехом.

Автоматом провожу по волосам и дёргано бросаю взгляд Насте за спину на небольшое круглое зеркало. Сам всё ещё не могу свыкнуться с русыми волосами. Какой чёрт меня дёрнул перекраситься? Сам не знаю. Как в ординатуру пошёл, решил, что так буду выглядеть серьёзнее. На самом деле чувствую себя идиотом, которого начало ебать чужое мнение.

– Как вымоется, больше не буду красить. – буркаю с недовольством.

Понимаю, что с темы она просто съехала, но настаивать не собираюсь. Иногда лучше не знать, какие мысли у неё по извилинам проползают.

Спрашиваю у Артёма, но он только качает головой.

– Сказала, что всё в порядке. Просто день тяжёлый. Да и переживает за Никуську.

– Так, отставить все переживания. Я с ней справлюсь. Валите и оторвитесь на полную. – приказываю, когда они, уже стоя в дверях, дают нам с мелочью указания.

– На полную! – поддерживает племяшка, маша родителям обеими ручонками.

Как только дверь за ними закрывается, опускаю голову, глядя на сияющее личико. Не знаю почему, но она обожает оставаться именно со мной, хотя я её и не балую, как это делают бабушки.

– Ну что, принцеска, идём играть?

Она подпрыгивает на месте, хлопает в ладоши и задерживает их перед лицом.

– В пупсей? – спрашивает недоверчиво.

– Конечно, в пупсей! – подхватываю её на руки и несу в зал.

Рассевшись на полу, кормим с ней пузатых кукол, купаем в ванночке, нянчим, качаем и укладываем спать. Ника начинает зевать. Взглянув на время, понимаю, что мы засиделись. Уже почти десять, а у неё строгий режим.

– Пора баиньки. – выталкиваю, поднимая засыпающую малышку и прижимая крохотное тельце к груди.

Укладываю в постель и накрываю тонким пледом. Она тут же закрывает глаза. Поднимаюсь, но мелочь не даёт так просто избежать роли сказочника.

– Золуску. – требует сонно.

Присаживаюсь обратно и начинаю рассказывать. Благодаря Нике я уже все сказки наизусть знаю. А Золушка так и вовсе от зубов отскакивает. Это её любимая. Мало того, что я рассказываю ей её постоянно, так она и Настюху с Тёмой задёргала с ней.

– Полезы со мной. – просит, сдвигаясь на кровати. Ложусь рядом и продолжаю рассказ. – А ты будес со мной спать? Я не боюсь. Честно-правда. Просто очень сильно тебя люблю, Егор. – тарахтит на одном дыхании.

– Честно-правда не боишься? – поддразниваю мелкую.