Счастье для Хулигана

Мытьё закончить всё же приходится. Пусть у меня и выходной, но Северова на рабочем месте, а ещё пара часов неизвестности и вопросов, и я тупо рехнусь.

Приговорив полулитровую кружку крепкого чёрного кофе, натягиваю мотоэкипировку. В таком состоянии есть нефиговый шанс разбиться, но я всё равно собираюсь ехать на Кавасаки. Тащиться на метро или машине терпения не хватит. Заплетаю волосы в плотную косу, но поездку всё же приходится немного отложить, чтобы выгулять Хомку.

Поднявшись обратно в квартиру, насыпаю ему побольше корма, потому что уверена, чем бы не закончился разговор, сразу домой не вернусь. С ума сойду взаперти.

Виляя между рядами и машинами, до участка добираюсь за каких-то там полчаса. В двери влетаю ураганом, сметая всё на своём пути. Никого не замечаю и ни с кем не здороваюсь. Только на автомате киваю встречающимся по пути сотрудникам, ухватывая слова:

– У вас разве сегодня не выходной?

– Что-то случилось?

Ответить не способна. Если рот открою, то вся решимость через него и вылетит. Остановиться мне всё же приходится, когда путь мне преграждает Самойлов. Делаю попытку обойти его, но он сдвигается вместе со мной. В бешенстве вскидываю на него взгляд, но тут же остываю. Смотреть на него страшно. Вся левая сторона распухшая, глаз заплыл, губы разбиты, а от носа к глазам расползается чёрный синяк.

– Поговорим? – без обычной улыбки высекает он, но я только качаю головой.

– Не сейчас, Дим. Ты сам виноват. Не надо было лезть. – выталкиваю тихо, но с достаточной силой, снова стараясь пройти дальше.

– Я пытался тебе помочь. Ты же не хотела с ним разговаривать. Это же он, да? Тот, который ранил? – не без злости бомбит лейтенант.

Глубоко вдохнув, тычу пальцем ему в грудь, повышая голос и градус бешенства, что кипит внутри.

– Я не просила тебя ни помогать, ни вмешиваться. Ты только хуже сделал! – гаркаю, отталкивая молодого человека, но он опять перехватывает меня.

Оборачиваюсь, прожигая его взглядом, но его это не цепляет.

– Надо было, чтобы он ударил тебя? Он же вообще неадекватный.

– Заткнись, Дима. – шиплю, понижая голос до минимума. – Егор никогда бы не поднял на меня руку. Ты нихрена не знаешь ни о нём, ни обо мне. А теперь отвали.

Яростно выдёргиваю запястье из его хватки и перехожу на такой быстрый шаг, что его сложно отличить от бега. Закрытая дверь кабинета меня не останавливает. Стукнув по ней кулаком, дёргаю на себя. Блондинка замирает за столом, когда сталкиваемся взглядами.

– Поговорим? – рычу, не в силах успокоить шквал боли и злости.

Она кивает головой и встаёт. Размеренным шагом идёт ко мне, но замирает где-то в метре, подняв голову вверх.

– Давно пора.

– Слушаю. – складываю руки под грудью, пытаясь придать себе непринуждённый вид, но вместо этого вцепляюсь пальцами в предплечья, тяжело дыша.

– Что ты хочешь услышать, Диана? – с долей растерянности выпаливает Настя, на секунду отведя взгляд от моего лица. – Да, я с самого начала знала, кто ты. С памятью у меня проблем нет. По моей рекомендации Сергей Глебович взял тебя.

– Какого хрена тогда этот спектакль был? – с крика перехожу на шипение, нервно переступив с ноги на ногу.

Она втягивает носом кислород, задерживая в лёгких. На выдохе сечёт:

– Ты правда не понимаешь? Ты же и сама прикидывалась идиоткой! – срывается на тихий крик, топая к шкафу.

– Я не понимаю? Ты прикалываешься? Ты хоть представляешь, как я офигела, когда увидела тебя? После всего, что было! После того, как ты несколько месяцев не говорила мне, где Егор и что с ним случилось! А я всё это время сходила с ума. Я жить не хотела без него, Настя!

– Я, блядь, в курсе! – с психом взбивает воздух она. Не думала, что когда-то услышу от Дюймовочки маты. – Я не знала, что случилось. Артём ничего не говорил даже мне. – заканчивает еле слышно, доставая из шкафа бутылку вина. Сделав приличный глоток, протягивает бутылку мне. Перехватываю её трясущимися руками и отпиваю, поморщившись. – Тогда я правда ничего не знала. А потом ты оборвала все контакты. Я хотела рассказать тебе, но… Я заметила, как ты напряглась, когда увидела меня. Когда ты сделала вид, что мы не знакомы, то я решила поддержать твою игру. Наблюдала за тобой, старалась осторожно прощупать почву…

– С какой целью? – толкаю, делая ещё глоток и передавая блондинке. – Что ты хотела увидеть? Понять? Узнать? Как долго ты собиралась вести эту игру?

– На самом деле она и так затянулась. Ещё две недели назад собиралась рассказать, но так и не решилась. – задушено шепчет Северова, облокачиваясь спиной на стол. Делаю то же самое, размазывая взгляд по стене. – Я хотела понять, какой ты стала. Как сильно изменилась. И… – замолкая, закусывает губу.

– Что "и", Насть? – сиплю почти беззвучно.

– Ответы я получила, поэтому больше нет смысла молчать. – поворачивает на меня голову, глядя в глаза. – И про то, что живёшь с парнем, ты соврала. Это я сразу разгадала. Напрягало то, что ты начала мутить с Самойловым.

– А тебе какая, к чёрту, разница? – рыком бросаю ей в лицо.

– Такая, что ты никогда не сможешь быть с ним счастливой.

– Не тебе решать.

– И ни с кем вообще. – продолжает, проигнорировав мой выпад. – Ты не можешь быть с тем, кого не любишь. Ты такая же, как и я, Диана. Мне надо было знать, остались ли у тебя чувства к Егору.

При звуке его имени вздрагиваю и покрываюсь мурашками. Кожу стягивает холодом, но согреться не стараюсь. Только дышать перестаю, когда отсекаю:

– Это ничего не меняет.

– Это меняет всё. – упрямо стоит на своём.

Вынуждаю себя заглянуть ей в глаза, когда выталкиваю, пусть и неуверенно, но достаточно жёстко.

– Не меняет. Мои чувства – мои проблемы. Ни тебя, ни его они не касаются.

Отталкиваюсь от столешницы, направляясь на выход. Не могу принудить себя спрашивать и дальше. В груди появляется знакомое давление. Сейчас мне надо спрятаться ото всех, чтобы прийти в себя.

– Хочешь знать, что он имел ввиду, когда спросил, рассказала ли я тебе? – бросает мне в спину.

Словно скованная её словами, останавливаюсь. Закрываю глаза, но сдержать слезу мне не удаётся. Она скользит по щеке и разбивается о грудь. Отрицательно качаю головой, но мы обе знаем, что я вру. Горло забивает комом и стягивает тугими кольцами. Всхлипнув, не справляюсь с эмоциями.

– Расскажи. Всё. – шепчу так тихо, что не уверена, что Настя слышит.

– То, что он все эти годы любил тебя. Для Егора ничего не изменилось.