Счастье – это…

Но я его потеряла, потеряла на долгие две недели. Он играет со мной как кошка с мышкой. Только мне кажется, что я начинаю обретать себя, и опять звонок, который сбивает меня с толку.

Очень хочу поменять что-то в жизни, тянет на авантюры. Привычная трусость и осторожность останавливают, но не совсем. Один день даже работала таксистской, бред, конечно, но что-то в этом есть. Я была занята и была с людьми. Странно, но в школу, на мою любимую когда-то работу, ноги не несут. Дошла до того, что купила больничный лист (как аморально!). Говорят, в Германии учителем можно проработать только 15 лет, а потом заканчивается какой-то ресурс. Такое чувство, что мой ресурс закончился. Психолог сравнивает меня с подраненной птицей: я привыкла летать, но у меня подбито крыло. Но я обязательно поправлюсь, я очень хочу летать.

Вчера разглядывала фотографию мужа у свекрови, с ужасом поняла, что люблю, неужели это та самая любовь, про которую говорят: сильна как смерть…

Тоска.

Нет, я должна научиться летать сама, без чьей-либо поддержки и помощи, нужно стать собой, даже без мужа.

А по ночам я читала псалтырь и молилась, чтобы Господь соединил нас. Прочитала три раза, натерла мозоли на коленях и стола ждать, когда же случится это чудо. Словно я заклинание произнесла. Я еще не знала тогда, что это так не работает. А Бог не фокусник…

8

Скоро Новый год. Вчера Катя была на корпоративной вечеринке в фирме у мужа. Я готовилась к этому дню как к концу света. Знала, что он приведет туда ее. Кстати, фамилия у нее и правда Кузнецова. Чудеса? Как это происходит?

Катя плакала.

Как все это пережить?

Может, нужно было предвидеть? не радоваться так, как я в своей прежней жизни, переживать все ситуации заранее?.. Но разве это жизнь? Какое-то сплошное ожидание горя. Что делать?..

Неожиданное утешение пришло от Кати: она подарила папе фотографию в самодельной рамке, там был коллаж из нашего семейного архива – очень трогательные семейные фотографии. Я расплакалась, увидев это, и в то же время почувствовала какое-то странное облегчение. Может, Бог меня простил за Катю? Ну вдруг все-таки я была виновата в распаде их семьи?

Как будто гора с плеч свалилась, проспала 12 часов.

Посреди ночи подкралась и разбудила тревога. Нет, не поддамся. Сходила покурила, сделала маникюр и снова уснула. Главное, не давать ей разгуляться.

В последний раз, когда я дала горю слабинку, думала, что умру. Казалось, что мозг сейчас взорвется. Лежала и ждала смерти. Потом решила уйти в монастырь. О сыне я вообще в тот момент не думала. Решила, позвонила знакомому священнику, но он наотрез отказался меня принять. Я настаивала, собирала вещи, хотела приехать без благословения, но все тщетно – дорогу мне никто не объяснил. Мне было настолько плохо, что сердце останавливалось. И тут стали звонить подруги по каким-то своим делам: то одна позвонит, то другая. Я злилась, что меня отвлекают от смерти. Но как-то неожиданно я ожила, не знаю, каким образом. Видимо, не пришло мое время.

Через час позвонила Лиза, школьная подруга. Ее отношения с мужем давно уже стали притчей во языцех. Они живут вместе по полгода: полгода вместе, полгода порознь. Что делят – никому не понятно. Всю вторую беременность Лиза прожила одна, в гордом одиночестве. Мы, конечно, к ней приезжали, но это, как мне кажется сейчас, жалкое, временное утешение. Родилась красавица Марина. Муж первое время, увидев, что дочь как две капли воды похожа на него, был вне себя от радости. Все решили, что Лизкины мытарства закончились… Сейчас Марине четыре, Лиза с детьми уже полгода живет одна.

– Алло, ты собираешься?

– Куда? – ответила я умирающим голосом.

– Ты че, мать, совсем? Сегодня же вечер в фитнес-клубе.

– А-а. Нет, Лиза, не могу. Я что-то приболела.

Я вспомнила, что на днях купила билеты на предновогоднюю вечеринку.

– Слушай, я уже оделась, намарафетилась. Давай быстро, ноги в руки и ко мне.

– Ладно, сейчас, я подумаю.

– Никаких подумаю, быстро!

Что делать? Я умираю, собираюсь в монастырь, а тут вечеринка.

И вдруг, неожиданно для самой себя, стала одеваться.

Всю ночь гуляли, веселились. Не сказать, чтобы было очень здорово, ну так, сойдет.

Что со мной происходит? С утра в монастырь, а вечером в ночной клуб. Вот это метаморфозы…

9

Сегодня я поняла очень страшную для меня вещь. Я должна его отпустить. Отпустить с миром. Мне нужно жить, жить ради сына. Если я буду его ждать, я умру. Нужно принять свершившийся факт. Я должна это сделать.

Муж сделал на днях, по моим понятиям, страшную вещь. Он попытался познакомить детей с ней. Дети, видя мою боль, оказались не готовы к этому. Он очень торопится, может, стремится доказать, что не ошибся. Не знаю, очень устала обо всем догадываться.

Два дня после этого пыталась держаться. А потом выпала в осадок. Опять сердечная боль, опять ожидание смерти. Бедный Саша, как я его замучила. Он укрывал меня и гладил как малого ребенка, давал пить, давал корвалол.

Очень кстати приехала моя давнишняя любимая подруга, она ничего не знала. Я не могла ей ничего рассказывать, только дала прочитать первые главы этого романа. Мы поплакали.

– Встань, выпей коньяк.

Я послушно встала.

– Брось его. Не думай больше о нем. Это больно, это тяжело. Начни жить сначала. Во- первых, тебе надо уехать с детьми не меньше, чем на две недели. Деньги он даст, не может не дать. Во-вторых, смени место жительства. Ты не сможешь здесь жить. И в-третьих, займись делом.

– С первым и с третьим я еще согласна. Но продать дом!

С этими мыслями я прожила несколько дней, точнее просуществовала. Решила открыть свой бизнес, кофейню. Накупила книг и стала их серьезно изучать. Изучать – это громко сказано, точнее пыталась не думать о своем. Я решила поговорить с мужем. Тщательно подготовилась, все записала, чтоб ничего не забыть. Бред, конечно, но из песни слова не выкинешь. Вот, примерно, те слова, что я ему сказала:

«Нам всем сейчас тяжело. Все запуталось. Но в нашей семье кризиса нет. У нас замечательная семья, у нас лучшие в мире дети. Мы их не достойны. Саша – твой сын, он сейчас ведет себя как настоящий мужчина, ты можешь им гордиться. Они мне кое-что рассказали, но я думаю, что не все. Они меня щадят. Ты очень торопишь события, очень. Я не знаю, в чем причина. Мы решили, что мы семьей останемся. Горе нас сплотило. Мы очень любим друг друга.

Ты прекрасно понимаешь, что мне сейчас очень тяжело и легче пока не становится. Периодически сердечные приступы, и я реально боюсь умереть, я тебя не пугаю. На днях был сильнейший приступ, меня Саша выходил, но я поняла, что следующий …

Чтоб тебе было спокойнее, я все время пыталась показать, что все хорошо, была при тебе веселая и довольная, старалась не давить на тебя. Но ты пошел дальше. Сейчас ты хочешь вытеснить меня из семьи. Семья – это все, что у меня осталось.

Я не знаю, куда мне деться, чтоб ты был счастлив.