Счастье на ладони. Душевные истории о самом важном
Шрифт:
– Уже новую купили. Она и стирает, и сушит.
– Где сушит?
– В себе. Пойдемте покажу.
– Спасибо, не надо, – Степановна встала, сделала два шага в сторону прихожей, задержалась у ванной и все-таки заглянула за дверь. – Стоит, – убедилась в наличии стиральной машины и пошла к себе домой. Видимо, плакать от зависти.
Вечером ко мне пришла подруга и отблагодарила за сохранность ее бытовой техники бутылочкой красного вина.
– Через двадцать минут грузчик приедет, а завтра жду на новоселье. Наконец-то я купила отдельную квартиру подальше от родителей! – ликовала она.
Ближе к ночи с работы вернулся Костик, сел на диван и уставился в телевизор. По его отрешенному взгляду я поняла: что-то случилось из ряда вон выходящее.
– Мать совсем головой тронулась, – переключив на другой канал, он выдохнул через нос и уставился на меня. – Требует посудомойку и какой-то ходячий пылесборник. Что за сборник, я так и не понял,
Спасибо, Сань!
«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – „Сокольники“».
– На следующей выходите? – протискивался я сквозь плотную толпу пассажиров, стараясь быть вежливым и тактичным.
Душно, шумно, народу – не протолкнуться. Бабульки с тележками, ворчащие на всех и на все, заспанные лица, пытающиеся прочухаться после выходных. Да я и сам такой же: несвежий и помятый. Ничего не поделаешь, сам виноват: проспал, как студент после пьяной вечеринки. Сосед подбросить не смог – приболел бедолага. Денег на такси, как всегда, нет – пришлось бежать к метро. Это ж сколько лет я не спускался на эскалаторе и не вдыхал теплого подземного воздуха вперемешку с разнообразными колоритными запахами? С институтских времен, наверное. М-да, прекрасное время было. Есть что вспомнить. Бежали с ребятами наперегонки, запрыгивая на резиновые перила и дразня тем самым сотрудников метрополитена. Нас ругали, грозили пальцем, но поймать так и не смогли. Весело было, а главное – нестрашно. Безбашенные, молодые, дерзкие: перелетали через ступеньки, носились из вагона в вагон, пели песни в полночь, нарушая тишину опустевших станций. В ту пору мне было девятнадцать. Полон сил и идей. Думал, сверну горы: закончу институт, устроюсь на престижную высокооплачиваемую работу, стану директором лет через пять… Начну ездить по Европе, приобрету крутой автомобиль и двухуровневые апартаменты… Не сложилось. А сейчас у меня сорок с хвостиком за плечами и кучка седых волос на затылке. Работенка так себе – ведущий специалист, квартира – сталинка, досталась в наследство от любимой бабушки, машины нет, как и просвета в счастливое будущее, и за границей ни разу не был. Боюсь летать на самолетах, как выяснилось. Ладно, не буду себя оправдывать, денег нет – вот и вся причина. М-да, жизнь удалась. Одинок и бесперспективен. Друзей по пальцам сосчитать. Хотя, чего их считать. Сашка – вот и вся дружба.
– Мужчина, осторожно, – молодая женщина, сидевшая у выхода, спрятала ноги под выступающий край сиденья. – Смотрите под ноги.
– Простите, – извинился я, сделав шаг вперед.
Незнакомка улыбнулась через силу и отвернула в сторону свой симпатичный вздернутый носик. Присмотревшись в славянский профиль, отметил, какая же она хорошенькая: узкий лоб прикрывает рыжая челка, подмокшая благодаря утреннему снегу, розовые скулы, упревшие от спертого воздуха, и алые пухленькие губы, напоминающие своим видом бархат. И всю эту красоту увенчала темная родинка над верхней губой, похожая на мушку, которую рисовали знатные дамы в царские времена. Куколка, сущая куколка. Интересно, откуда и куда ты едешь? Взглянув по привычке на часы, понял – на работу, куда же еще? Разглядывая миловидную внешность и верхнюю одежду красавицы, я начал рассуждать, какую должность занимает эта прекрасная леди. С виду ничего необычного: серый пуховик, прикрывающий ноги почти до колен, вязаная шапочка цвета фуксии, кожаные высокие сапоги с острыми мысами. Замужем? Неизвестно. Руки спрятаны в перчатки такого же цвета, как и шапочка. Ох, я представил, насколько ее пальцы тонки и изящны. Пианистка, не иначе. Или скрипачка, а может, и вовсе директор какой-нибудь маленькой компании. Мало ли, сейчас даже директора одеваются как обыкновенные трудяги, получающие среднюю зарплату. Не в одежке дело, а в уме, как говорил мой начальник. Да, в уме, но мой ум так и не замечен… Что-то я отвлекся. Ну что ж, продолжим гадать. Судя по тому, что дама сидит, – едет с конечной станции. А может, ей место уступили или… Точно, уступили. Челка же мокрая, значит, вошла в поезд остановки две-три назад. И перчатки не сняла. Ай да я! Вот это Шерлок Холмс! Никогда не отличался развязыванием логической цепочки, а тут! Да мне надо было на следователя учиться, а не прозябать на инженерном. О чем раньше думал… Ух, отмотать бы ленту времени и окунуться в молодость. Беззаботная жизнь пролетела как фанера над Парижем, не оставляя за собой даже осколка шанса. Найти бы тот осколок, подобрать и загадать желание. Мысленно прохожу мимо храма Тихона Задонского и натыкаюсь на обломок шифера. Поднимаю и загадываю желание: хочу оказаться в парке Культуры в кругу двадцатилетних друзей и… и… О боже, почему так жарко? Чувствую, как по спине потекли капельки холодного пота, впитываясь в хлопчатобумажную рубашку и оставляя зудящий
след между лопатками. Фу, как неприятно, и не почесаться даже. Вспотел, как пить дать вспотел. Отлично! Замечательно! А все от чего? Оттого что перед глазами всплыл образ той девчонки? Ну и что? Мало ли таких встречал на своем пути? Схватившись за поручень от резкого торможения поезда, вновь услышал знакомое:– Мужчина, осторожно!
Пробудившись от воспоминаний заплесневелой давности, оборачиваюсь – снова она. Миловидная и строгая. Какое захватывающее сочетание. Как же ей идет быть такой привередливой. Нахмурившиеся бровки нисколько не портят этот прелестный и в то же время неулыбчивый взгляд.
– Вы мне на ногу наступили, – недовольный голос пробился сквозь звук тяжелых колес, сдерживающих парад вагонов.
– Еще раз прошу прощения, – улыбаться или нет, я так и не решил.
Выходя из вагона, ощутил на себе толчки и спотыкания суетливых пассажиров, торопившихся на эскалатор.
– Ну вот, оторвали пуговицу от рукава, – громко сказал я, рассматривая черный огрызок, выглядывающий из-под шерстяной ткани пальто. – Где ж теперь найти такую…
– Дайте пройти, чего встали?! – услышал я за спиной.
– Вы меня преследуете? – покосившись на незнакомку из вагона, почувствовал прилив негатива.
– Больно надо, – обходя вокруг, огрызнулась женщина и поправила подсохшую слипшуюся челку. – Вы как будто впервые в метро.
– А что, заметно? – я был удивлен наблюдательностью.
– Еще как, – дама торопилась к «живой» лестнице.
– Никогда бы не подумал, – не отставал я, огибая препятствие из людей. – А можно с вами познакомиться?
– Извините, но я спешу, – сказала как отрезала, поставив стройную ножку на нижнюю ступень подъемника.
«Ну и ладно», – подумал я, заняв следующие две ступени позади несговорчивой особы.
Как же муторно стоять вот так облокотившись о резиновую ленту и ждать верхушку айсберга. Терпеть не могу метро, как выяснилось буквально пять минут назад, когда я ощутил сырость под одеждой. И какого лешего меня поперло в Сокольники? Мог бы и у себя в филиал устроиться. Зарплата та же, дорога поближе. Ах, да! Карьерного роста захотелось. Ну а кому не хочется? Правда, за два года ничего не изменилось. Меня упорно не замечают и не дают зеленый свет. Надо что-то менять и незамедлительно. Благо Санек всегда под рукой, не считая сегодняшнего дня. Всегда поможет, подскажет, выслушает и даст дельный совет. Если бы не он, и сюда б не взяли. Протекция – какое заковыристое слово, завуалированное под всем известное «блат». Нечего стыдиться, все так живут, не только я.
Пока я раскладывал мысли по полочкам, стальная извилистая дорога домчала до выхода из подземелья. Взмыленный и уставший, наконец, я выполз из пасти цивилизации под названием метрополитен и побрел в сторону автобусной остановки.
– Да что ты будешь делать! – ругнулся, прибавляя ходу. – Подождите!
Не посчастливилось. Видимо, никто из «путешественников» не захотел оповестить водителя об отстающем пассажире.
– Следующий будет минут через пятнадцать, – подбодрил парнишка, изображая степ под навесом. – Ух, и морозно сегодня.
Взглянув на часы, я понял, что следующие пятнадцать минут ничего не решат, даже если бы приехал пораньше… Выговору быть. Как не хочется слушать очередное: «Незаменимых нет», «Москва большая, инженеры на каждом углу чуть ли не с табличками стоят». Сейчас развернусь и поеду обратно, а там будь что будет.
– Будешь хныкать – отдам тебя вон тому дяде, – мимо остановки проходила женщина в раздутом пуховике, волоча за собой санки, в которых сидел мальчишка года от роду. – Ты будущий мужчина, а ведешь себя как маменькин сынок.
«Будущий мужчина», – пробормотал я, провожая взглядом заспанного пацаненка.
Какое будущее тебя ждет, мужчина? Кем ты станешь, когда вырастешь? Инженером, собаководом или начальником, таким, как у меня? Молодой, амбициозный, без царя в голове. И как таких берут начальствовать? Ах, да, протекция! Как я мог забыть это слово, под которым замаскировано нечто большее. «Ничто человеческое мне не чуждо», – кто это сказал? Вспомнить бы. Да какая разница. По фразе уже понятно: сказал тот, кто не имел души.
Пока стоял на одном месте, продрог как цуцик. А ботиночки-то на меху искусственном, как стекловата, благо ступни не чешутся. У Сашки в машине тепло и уютно. Пока он толкается в пробках, я дремлю и наслаждаюсь легкой музыкой, похрипывающей из старых пионерских колонок. Благодать, да и только.
А вот и автобус, наконец-то! Взбираясь по скользким ступеням, я вспомнил теплый, обдувающий ветерок приближавшегося поезда метро. Ох, сейчас бы туда. Присесть на свободное местечко и вздремнуть полчасика. Галдеж пассажиров убаюкивает, окуная в прострацию и забытье. Сидишь себе в обнимку с Морфеем, покачиваясь в такт вагона и наслаждаясь успокоением. Красота! Хм, кто бы мог подумать: буквально двадцать минут назад я чуть ли не проклинал царствие подземельное, а сейчас восхитился его умением вводить в гипноз, не применяя особых усилий. Чудеса!