Счастье на ладони. Душевные истории о самом важном

Вагон остановился прямо передо мной. Двери открылись, и безумная толпа ринулась в «банку», толкая друг друга, чтобы успеть занять счастливое место, имя которому – свободное кресло.

– Осторожно! – взволнованный мужской голос остановил людей.

Как по команде пассажиры расступились, и я увидел упавшую женщину на перроне. Не помня себя, подскочил и помог подняться.

– Спасибо, – испуганная дама собралась плакать. – Большое спасибо.

– Бессовестные, – загалдела толпа, возмущаясь. – Чуть женщину не задавили.

Отряхнувшись, дама вошла в вагон, а я помог найти свободное место. Усадил и встал прямо перед ней, взявшись за поручень. В этот момент почувствовал себя героем из сказки про дракона. Рыцарь, все дела. Дикторский голос объявил следующую остановку, двери закрылись. Вагон качнулся, набирая скорость, а я до сих пор пребывал в неге, мысленно расхваливая свой подвиг под многоголосый шум сборища.

– Алеша? – кто-то назвал мое имя, а может, и не мое. Мало ли Алеш вокруг. Показалось.

– Алеша? – пробивалось сквозь гул поезда в тоннеле. – Алексей!

Мои глаза словно обрели собственную волю и перестали слушаться хозяина. Покрутив головой, увидел молодую женщину, взгляд которой был устремлен прямо на меня. Подняв указательный палец правой руки, я ткнул им в свою грудь.

– Вы меня?

Женщина кивнула и улыбнулась. Кто ты, о, прекрасная леди, что зовет меня посреди серой толпы? Решил уточнить и пошел в наступление. Уставшие люди ругались и злились, пытаясь остановить мою тушу, наглым образом пробивающую себе дорогу. Чем дальше пролезал, тем яснее становился образ той особы, что кинула клич. Правда, я так и не понял, кто она. Оставалось всего чуть-чуть: обойти три человека, и тут меня шандарахнуло сверху донизу какой-то немыслимой силой, заставившей прокрутить киноленту прошлого.

– Аня? Здравствуй, Анечка, – растолкав плечами нудящих женщин, я поравнялся с ней и засыпал вопросами. – Как ты? Откуда? Давно в Москве?

– Я живу здесь вот уже почти шесть лет.

Боже, ее глаза, улыбка… Она нисколько не изменилась со студенческих времен. Это была она, моя Анечка, от которой я сбежал когда-то, как последний трус, испугавшись мамкиных упреков. Волна любви захлестнула с новой силой, и я испытал те чувства, которые испытывал больше двадцати лет назад к этой миловидной девушке.

– Я так рад тебя видеть, – сердце было готово к прыжку метров на сто. Неожиданная встреча взволновала меня настолько, что я потерял дар речи. Желание обнять и поцеловать силилось с каждой секундой, но я не мог. Скорее всего, Аня замужем, и я не имею права претендовать даже на улыбку, не говоря уже о поцелуе.

– Ты замужем? – нечаянно вырвалось.

– Во дурак, к чему этот вопрос? Да, сегодняшний день явно сулит мне казаться глупцом в чужих глазах.

– Нет, – Аня смотрела в упор, не сводя глаз. Это волновало и настораживало.

– Мам, ты с кем там? – из-за полноватого тела, перегораживающего обзор, выглянула… кто бы мог подумать! Рыженькая! Секретарша, которую я преследовал на обратной дороге! Убрав телефон в сумку, девушка нахмурила брови, как бы спрашивая: «Кто ты вообще такой, что ходишь по пятам и пристаешь к женщинам?»

– Вы знакомы?

Аня перевела взгляд на девушку, а потом – на меня. Помедлила с ответом, поправляя выбившиеся из-под вязаной шапки локоны.

– Это твой папа, – не сбавляя тона, ответила она и прослезилась.

С того дня прошло уже полгода. Я живу с Аней в ее квартире. Работаю с дочерью в том офисе, куда и хотели перевестись. И каждый день звоню другу Саньке и благодарю его за то, что он тогда заболел и не повез меня на работу.

Никитична

Эту историю мне рассказала подруга, которая работает фельдшером скорой помощи. Обычно я ее про работу не расспрашиваю, знаю, какие порой у них случаются кошмарные ситуации. Но одна история прочно засела у меня в голове. Подруга рассказала мне ее, когда мы думали, как усадить моего мужа в такси после корпоратива. Насмеявшись вволю с попытками «погрузить тело», подруга без сил плюхнулась на сиденье и сказала:

– Ох, сейчас бы сюда нашу Никитичну. Та точно его подняла и усадила бы в два движения!

– Это та, которая уже 50 лет на «скоряке»? Так она ж крошечная, как сушеная ягодка!

– Она, да! Рост метр двадцать, вес килограммов сорок. Но я так люблю с ней в одну смену попадать!

– Почему?

– Да ты не представляешь, как легко и быстро она на ноги всякий неадекват ставит и в себя приводит. Был у нас случай, я тогда только-только пришла работать и в смену с Никитичной меня поставили впервые.

– Расскажи!

– Дело было так. Поступил нам вызов «смерть на улице». Мы на такие летим, только волосы назад, чтоб успеть реанимировать. Приехали минут за пять. Видим – стоит толпа на остановке вокруг бездыханного тела. Издалека чувствуем чудесное амбре многодневного запоя и понимаем, что товарищ в стельку пьян. Начинаем ругать вызвавших нас сердобольных граждан. Те доказывают, что человек мертв – не реагирует на попытки разбудить, вроде не дышит, давно не шевелится.

А надо заметить – мужчина был довольно внушительных размеров. Этакий богатырь, решивший отдохнуть.

Устав слушать препирания и тратить попусту время, Никитична подошла к мужчине и схватила его за ухо. Через минуту эта крошечная женщина подняла пациента на ноги. Пара оплеух шла бонусом и помогла взбодриться и отправиться домой.

Оторопевшая толпа пару минут молчала, находясь в глубоком ступоре, а я с тех пор всеми правдами и неправдами просилась в смену именно с Никитичной. Не человек – клад!

– Вот, а ты говоришь – сушеная ягодка! Это не ягодка, а та еще перчинка.

– Может, нам попробовать это тело тоже за ухо «реанимировать»?

– А может, не надо? – тело подало голос. – Я сам пойду, честно, не надо меня к Никитичне!

Похороны

Жизнь – штука непредсказуемая. Живешь вроде как все и не догадываешься, какую «заковырину» может вытворить родной, казалось бы, человек. Иногда просто диву даешься, сколько коварства может скрываться в человеке!

Иваныч с Михалычем были закадычными друзьями с тех самых пор, как местное ДРСУ закрыли и их обоих отправили на «заслуженный отдых». Остальной коллектив практически полным составом был принят на работу в одно из ЖКХ города. Кроме этой парочки. Было в них что-то неуловимо душное и одинаково дотошное. Хотя и не было в их внешности ни единой общей черты.