Счастье по наследству

То ли наглость моя сработала, то ли у неподвластных при обычных обстоятельствах сантиментам сотрудников кадровой службы что-то ёкнуло, но меня пригласили на собеседование. Их было несколько, и последнее — с непосредственным руководителем. Я шла первой из пяти кандидатов исключительно благодаря алфавитному списку.

Женщина средних лет в строгом сером костюме, идеально сидящем на её сухопарой фигуре, окинула меня быстрым, пронизывающим взглядом профессионального инквизитора и первой протянула руку.

— Мисс Бейтс, я Урсула Пибоди, глава департамента внутреннего аудита. В мой отдел нужен толковый помощник. Грамотный, усидчивый и дотошный. Если в вас присутствуют эти три качества, я готова вас выслушать.

На третьей минуте моего монолога зазвонил её сотовый.

Извинившись, мисс Пибоди ответила на звонок. Я принялась в сотый раз читать своё резюме, непроизвольно прислушиваясь к беседе.

— Уинстон, ты же знаешь, я ограничена в ресурсах. Детальная проверка документов займёт не один день, а ты просишь результат к вечеру. Мне некого бросить на этот участок, тем более в такой спешке.

Выслушав ответ собеседника, женщина тяжело вздохнула.

— Хорошо. Я займусь этим сама. Вот видите, горим, — сказала она мне, закончив разговор.

— Может, я смогу чем-нибудь помочь? Скажите только, что нужно делать.

— Рвение похвальное, но насколько вы грамотны в прогрессивной шкале налогов?

— Достаточно для того, чтобы писать по ней дипломный проект.

— Хорошо. — Женщина внезапно поднялась из-за стола. — Идёмте.

Мы закончили около полуночи одновременно с моим испытательным сроком.

На следующий день меня приняли в штат.

В кафе напротив бизнес-центра, в котором располагается офис «Смарт Акка», в обеденное время не протолкнуться. В половине четвёртого обычно посвободнее, даже удаётся найти столик. Я беру фарфоровый чайничек витаминизированного чая и сэндвич с тунцом и салатом. Следом обязательно пойдёт шоколадный батончик из автомата на первом этаже и банка «пепси». Это мой обычный супер-ланч, своеобразная подзарядка перед важным делом. Продуктовый аналог NZT, повышающий работоспособность и концентрацию: витамины, фосфор, омега 3, кофеин и гормон радости.

Я люблю свою работу. Люблю людей, с которыми провожу большую часть дня. Мне нравится решить сложные задачки, видеть, как с моей помощью что-то начинает крутиться правильно. Сеймур говорит, что из меня бы получился неплохой дознаватель — я дотошная, всегда докапываюсь до сути.

Но сейчас эта функция даёт сбой.

Я будто попала в подводное течение, которое утаскивает меня вглубь реки, но не даёт коснуться дна, чтобы оттолкнуться и глотнуть воздух. У меня большое желание позвонить Фло, обсудить всё это, но я себя останавливаю. Подруге сейчас вовсе не до моих бед: утром я написала Шону, спросила об её самочувствии. Он ответил, что Фло немного простыла и сейчас находится под наблюдением врачей. Я осталась без верного советчика, а больше мне идти не к кому. Никто не разделит мои страхи, потому что я явно чувствую подвох: три раза за последние дни столкнуться с человеком, интереса которого всеми силами старалась избегать — да, чёрт побери, сетобудьба!

Два часа и ещё одну таблетку обезболивающего спустя я со всех ног бегу к кабинету Урсулы, чтобы передать собранную информацию.

Мы сталкиваемся с ней в дверях.

— Всё готово?

— Да. Вот, — я протягиваю несколько скреплённых листочков.

Урсула быстро их просматривает, а потом подхватывает меня за локоть и тащит за собой.

— Расскажешь по дороге.

Мистер Делейни не любит опозданий, поэтому на предельных скоростях мы мчимся к лифту, чтобы проехать пять этажей наверх.

К счастью, лифт не заставляет себя долго ждать. Мы ждём, пока выйдут пассажиры, заходим в кабину, и всё это время я продолжаю говорить.

Мне даже не надо заглядывать в распечатки, память в момент стресса работает превосходно. У Фло, кстати, в такие моменты её отрубает напрочь. Сколько раз я выручала её с математикой, когда даже элементарные формулы стирались из её головы при одном упоминании слова «самостоятельная работа».

С Урсулой легче. Но мы не в школе, и у нас цейтнот.

— Необходимо понять, кто именно из руководства «Текникс» выступил с предложением выкупить акции. Компания раздирается изнутри двумя собственниками — Томасом Оттисом и его сыном Генри. Тот случай, когда вопрос отцов и детей стоит несколько сотен миллионов, а патенты на изобретения записаны на двоих. Как бы ни оказалось, что кто-либо из Оттисов действует за спиной другого.

— Это ты узнала из открытых источников? — Урсула недоверчиво косится на меня.

Наши отношения давно перестали быть чисто профессиональными, поэтому я позволяю себе закатить глаза.

— Пфф! Нет, конечно. Я просто сделала звонок знакомой, с которой хожу в один спортзал. Она работает в кредитном отделе банка, где обслуживается «Текникс». Банк обязан проверять всю информацию о заёмщике. Особенно, если тот недавно подал заявление на открытие новой кредитной линии. Весьма странно, учитывая, что речь идёт о продаже большей части акций.

— Действительно, странно. Молодец, Эмма.

Лифт остановился на двадцать шестом — директорском — этаже, и мы снова бежим по коридору: те же белые стены, то же ковровое покрытие песочного цвета, но народу гораздо меньше.

По пути Урсула не перестаёт меня благодарить, а я не перестаю вводить её в курс дела по клиенту, теперь уже пересказывая данные, что дублируются с распечатками.

— Хорошая работа, — повторяет она и перед двустворчатыми дверями приёмной снова хватает меня под руку. — Сядешь рядом со мной.

Мои каблуки входят в мелкий ворс ковролина как в масло. Я стопорюсь, и Урсула амортизирует на меня.

— Что такое?

— Я не пойду.

— В каком смысле, не пойдёшь?

— Я не могу туда пойти, — твержу я упрямо, лихорадочно пытаясь найти подходящую причину.

— Что за ребячество, мисс Бейтс? — Урсула хмурится и переходит на деловой тон.

Я действительно не хочу входить в тот кабинет. Не хочу встречаться с Броуди. Не хочу не то что на глаза попадаться, а чтобы моё имя вообще упоминалось в его присутствии. Я не настолько наивная, чтобы надеяться, что Марк Броуди не помнит фамилию модели, которая погибла вместе с его отцом в аварии на федеральной трассе Сан-Диего-Блейн. Мне хватило двух встреч в Сан-Франциско, чтобы голова взорвалась от многочисленных «если». Третьей встречи я точно не перенесу.

Паника накрывает с головой, поэтому приходится пользоваться запрещённым приёмом.

— Я и правда плохо себя чувствую. Не хочу, чтобы на каком-нибудь ответственном моменте меня вывернуло наизнанку на глазах у нью-йоркского начальства.

Похоже, видок у меня достаточно болезненный, потому что поизучав меня пару секунд, Урсула больше не настаивает.

— Хорошо. Посиди в сторонке с остальными помощниками. Станет плохо, постарайся выйти, не привлекая внимания.

— Спасибо.

Малость, но рассчитывать на то, что меня отпустят, не приходится. Как любой сомневающийся человек, моя начальница чувствует себя надёжней, имея за спиной надёжный тыл. О том, что её надёжный тыл — это я, Урсула сообщила ещё в тот памятный первый вечер моей работы.