Счастье по обмену

— Алло, привет, это я, — сказал Роман трубке, когда она, наконец, подключилась.

— Рада тебя слышать, — отозвался голос, от которого прежде внутри все бесновалось и пело, хлестало и изнывало.

— И я… рад, — Роман держал марку, держал стойку и голос, и себя в том числе.

— Что-то случилось? — угадала она.

— Да, мне нужна твоя помощь.

— Помощь? Неужели самому Роману Игоревичу Яковенко нужна помощь? — кокетливо рассмеялась трубка.

— Настал твой час, — подхватил Роман выбранную ею манеру вести разговор.

— Я так и знала, что однажды ты скажешь мне эту фразу, — ответила она и вздохнула. Роман почувствовал, как что-то ухнуло вниз живота, но он сдержался.

— Пришло время платить по счетам, — твердо ответил он.

— Когда тебе нужна моя помощь? — очевидно, она уже высчитывала один или два свободных дня в своем очень насыщенном событиями календаре.

— Помощь мне твоя нужна была вчера, иначе я бы совсем тебе не звонил, — рассмеялся невесело Роман.

— Ты прав, как всегда прав. И все-таки, ты не забыл мой номер, — снова закинула она удочку.

— Как я мог его забыть? Конечно, я ничего не забыл, — сказал он трубке, в которой повисла тишина. И от того, как он сам это сказал, так прочувствованно, честно и искренне, и от того, что в ответ услышал вздох облегчения, который сама хозяйка этого чарующего, берущего в плен голоса, попыталась скрыть, ему стало хорошо и спокойно на душе. Уже второй раз за этот жаркий, насыщенный день…

— Я рада, — вернулась она к своему насмешливому тону. — Значит, тебе нужна помощь. Чего ты хочешь?

— Мне нужен полный комплект, — к сожалению, он не увидел, как вытягивается от услышанной наглости ее лицо, но очень хорошо представилась эта картина.

— Ну ты нахаааал, Яковенко, — она зашелестела ежедневником.

— И все-таки я требую твоего присутствия и полной отдачи уже сегодня, — твёрдо сказал он трубке.

— Но…

— Адрес я сейчас тебе пришлю, — сказал он и отключился.

Яковенко прошел вдоль стены туда и обратно несколько раз, ероша непослушные волосы. Как просто и как обычно, как легко и тяжело дался ему этот разговор! Но, что удивительно, после него не хотелось бежать сломя голову куда-то за тридевять земель, или напиться до такой степени, чтобы не помнить своего имени и года рождения, или просто носиться по потолку туда и обратно, как это было прежде. Неужели и правда., время лечит?!

Роман вышел в коридор. Катя вежливо говорила с кем-то по телефону, врала, что в гостинице нет свободных мест. Свободных мест для людей нет — это правда. Сегодня выехал последний постоялец, и лучшего времени для перемен и придумать нельзя, это точно.

Он прислонился, не боясь испачкаться, к голой стене, и слушал, что она говорит. Вроде бы ничего особенного, но почему-то этот спокойный голос, уверенный, тихий, действовал на него умиротворяюще. Он будто бы уверял, что ничего страшного не случится, что все отболело, отмерло, прошло. Что впереди — другая жизнь, которую он, Роман Яковенко, строит сам и именно так, как ему нужно.

Он откинул голову назад и улыбнулся. Короткий разговор с прошлым рассеял смуту в душе, развел призраков по углам, но то, что он чувствовал сейчас, это было совсем другое. Будто кто-то родной и забытый вкрутил лампочку в парадной, которую выбили или убрали неизвестно когда и зачем.

— Конечно, я могу забронировать для вас номер через неделю. Но ровно через семь дней, вы уж простите, раньше свободных номеров нет.

Она помолчала и он догадался, что разговор с клиентом завершен.

— Роман Игоревич, не прячьтесь, я знаю, что вы там, — сказала она и ему послышался смех в ее голосе. — Проверяете, как я беседую с потенциальными гостями?

— Ни в коем разе, Катерина. Думаю, что вы очень, очень профессиональны.

Он сложил руки на груди и вышел из тени.

— Просто я хотел предупредить вас, что гостиница полностью закрывается на два дня, пока здесь все не закончится., и я съезжаю из гостиницы,

— Но Роман Игоревич, как же так? Я думала, что ремонт мы будем делать сами…

Он удивленно посмотрел на нее.

Сами?!

— В общем, Катерина, на время ремонтных работ я буду жить у вас, — сказал он и довольно смотрел, как у нее открывается от удивления маленький ротик накрашенный розовой легкой помадой.

Глава 9

Роман

— Роман Игоревич, по-моему, это не совсем удобно… жить у меня, — расстроено говорила Екатерина, а Яковенко любовался ее румянцем на щеках. Она краснела очень мило, по-девчоночьи: начиная от щек и заканчивая шеей. Тонкой, длинной.

По шее тек огнем румянец, который говорил о том, что хозяйка отчаянно, до ломоты в мышцах, стесняется, боится. И Роман, несмотря на то, что ему очень понравилось дразнить девушку, признался.

— Ну что вы, Катя. Можете не волноваться за меня. Конечно же, к вам я не перееду. Главное, что два рабочих дня мы вычеркиваем из нашей жизни. Уже через два часа, — он посмотрел на часы на руке и нахмурился. — Сюда приедут рабочие, начнется настоящий строительный ад, и лучше бы вам здесь не появляться.

— Но я думала… что… буду полезна..

— Конечно будете, если приедете сюда по истечении двух суток и примете работу. А сейчас берите документы, которые считаете нужным, и пойдемте.

— Куда? — снова удивилась девушка, и Роман с удовольствием увидел, что румянец схлынул, эта ее неловкость прошла, но появился жгучий интерес.

— Домой, Катя, домой.

Спустя полчаса Яковенко подхватил подмышку коробку с бумагами, которые собрала Катя и они вдвоем побрели по улице.

На дорогу ложились прохладные тени деревьев, ажурно кружилась листва на деревьях, проснулись птицы, которые тоже прятались от жары. Улицу заполняли люди: смеющиеся малыши, веселая молодежь, торопливые взрослые.

Роман с Катей шли неспешно. Их по дуге огибали прохожие, даже мамы с малышами из соседнего детского сада.

Ему все хотелось что-то спросить, но он обрывал сам себя: боялся испортить момент. А Катя спокойно, размеренно, улыбчиво рассказывала о чем-то. О том, что всегда жила в этом городе, о том, что ходила в школу напротив дома, даже вспомнила, как звали кота, которого она принесла как-то с улицы, пожалев.

Роман слушал внимательно, внимая каждому слову, и тоже что-то добавлял, тоже что-то вспоминал, даже поделился своей институтской тайной — желании бросить гостиничное дело и перейти на худграф.

— Худграф? — удивилась Катя.

— Почему бы и нет, — улыбнулся Роман.

— Хорошо, что вы этого не сделали, Роман Игоревич.

— Хорошо, что я этого не сделал, Катя.

Роман как в лучших традициях советских фильмов легонько пожал ее пальцы, передавая коробку возле подъезда, пожелал спокойной ночи, что было довольно актуально в пятом часу вечера, и, пока не сказал ничего лишнего, поспешил удалиться.

И только он отвернулся, как лицо его из затуманенного улыбкой стало жёстким и неспокойным. Впереди предстояла встреча с прошлым.