Счастье

Это продолжалось очень долго - быть может час, а то и полтора - если бы Виталий слушал Музыку, так это время промелькнуло для него в одно мгновенье, однако, музыки не было - был только это настойчивый дребезжащий голос, перемеживающийся с суетными возгласами с улицы, и Виталию показалось, что не час, не два, но целые годы мучений, одиночества прошли - и он сдался, он действительно стал чувствовать духоту, ему грудь сдавило, страстно захотелось вырваться на простор - он вскочил... Если бы его не приостановили эти два редактора, то он выбежал бы на улицу в чем был - босиком, в этой грязной, измятой одежке, на бомжа, на алкоголика похожего. Но они (в основном, опять-таки, Вениамин), настояли, чтобы он умылся, побрился - пока он этим занимался (под надзором Вениамина), Петр сбегал в магазин и купил ему светлую рубашку, светлые брюки и ботинки...

...Спустя еще полчаса из подъезда вышла троица вид которой заставлял многих замедлять шаг, оборачиваться, однако же сами ее участники настолько были поглощены беседой и чувствами своими, что не замечали никого окружающего. И, право - два преуспевающих, солидных мужчины, а между ними некая тень, которая того и гляди, от какого-нибудь неосторожного движения развалится - да - вид у Виталия был настолько необычным, что первое впечатление было, что - это пришелец из иного мира - некоторые даже вздрагивали невольно; и лишь затем, приглядевшись, понимали, что - это все-таки человек.

– Разве не прекрасна весна?.. Разве можно губить себя?..

– Отпустите меня, пожалуйста...

– Мы блага тебе хотим. Вскоре ты станешь по настоящему счастливым...

– Я уже счастлив. Я счастливее всех вас... Нет - уже несчастлив, зачем вы оторвали меня от Музыки...

– Счастье сидеть в духоте? Во мраке? Слезы лить?.. Счастье - это любить, весне радоваться! Иногда свет, по крайней мере - стремление к свету, проскальзывает в твоих стихах. Счастливым ты напишешь еще более прекрасные вещи... Я даже и представить не могу, насколько прекрасные...

– Выпустите меня, пожалуйста...
– по щеке Виталия покатилась слеза.

* * *

Затем для Виталия настал Ад. Он то думал, что самое страшное мученье это пройтись по этой шумливой, раздирающей его помыслы, хаотичной улице, так нет же - это было только преддверьем мучений еще больших - мучений, которые прежде не могли привидеться ему и в кошмарном сне. В тот же день его повели в какое-то помещение, в котором собралось довольно много мужчин и женщин, в основном пожилых - все они без умолку говорили, голоса у них были мелодичные, теплые и умные - ему хотелось бежать от этих голосов, ему казалось, что все они за красивыми построениями скрывают пустоту, ему казалось, что к нему прилипли сотни жирных пиявок, он хотел от них отделаться - отмахивался, но они подходили вновь и вновь, улыбались, спрашивали...

Потом его отвезли домой, и оказалось, что дома уже кто-то хозяйничает молодая стройная девушка заканчивала уборку кухни, и когда истомленный Виталий вошел, то бросилась к нему навстречу, и, вся исходя лучезарной улыбкой, начала лепетать, что она поклонница его творчества, и вдруг, протянула ему книгу, на обложке которой была фотография бледного Виталия, и серебристыми, крупными буквами была выведена его фамилия. И даже ему было это удивительно, он спросил:

– Что, уже издали?

Ее глаза стали огромными, так и засияли теплыми слезами:

– Да, да - уже ведь месяц прошел, как издали...

– Да как же месяц, когда только сегодня...

Он замолк, задрожал, схватился за раскалывающуюся от боли голову.

– Что вы, что вы... бедненький...
– тут он почувствовал, как ее теплая, нежная ладонь легла на его лоб, и отдернулся - никогда прежде не прикасалась к нему девушка.

– Ведь сегодня только эти пришли... Ведь сегодня все началось...

– Так ведь год прошел, как имя ваше стало известным.

– Как же год?!
– вдруг испугался, болезненно вскричал Виталия.
– Да что ты говоришь такое?!.. И что с моей квартирой?! Что ты сделала с нею?! Что Вы сделали с нею?! Где мне теперь укрыться?! Где моя Музыка?!.. Где?!

От открыл свое мертвенное лицо, и теперь судорожно оглядывался - эти вычищенные до блеска комнаты, этот свет повсюду... нет - он не хотел этого, его воротило от этих ярких, броских, правильных форм - он хотел забвения, смерти, Музыки. И он бросился в свою комнату, увидел, что там уже новый, какой-то очень дорогой музыкальный центр - кипы кассет, компактов. Он резко обернулся - девушка стояла перед ним: стройная, златовласая, настоящая красавица. Он не хотел этой броской красоты, он хотел вновь и вновь вспоминать ту, виденную когда-то, он заскрежетал зубами, и с мукой стал выплескивать из себя:

– Вы что - думаете, наверно, что я совсем ничего не понимаю?.. А вот и ошибаетесь - кое в чем я еще разбираюсь!.. Вы вторгаетесь в мою жизнь, вы мою квартиру присваиваете - не имеете права! Здесь моя собственность! Вон из моей жизни! Вон! Или... Или я не знаю что сделаю...

– Мы же познакомились вчера...

– Что?!.. Да как же мы могли вчера познакомиться, когда вчера еще хорошо было, и только этот Виктор ко мне заходил, пустоту свою говорил!..

– Год. Виталий, дорогой, год уже прошел. Прошлой весной все началось. Мне тебя... Можно ведь на ты, да?.. Мне так тебя жалко!.. Я же, влюблена...

– Куда ж этот год улетел?! Что я целый год делал?!.. Ну, рассказывай, что со мной было за все эти месяцы?!

– В основном - все конференции, съезды, интервью. Но у вас был такой страшный вид - вы словно уже мертвым были, а ответы ваши - вы иногда стихами говорили, иногда рыдать начинали, иногда молчали, в пустоту глядели, но глаза то ваши все время пламенели. Ну вот опять на "вы" - я очень, очень волнуюсь, понимаете...

– Да... И стихи писал?!

– Иногда, редко очень...

– Да что ж это?!.. А Музыка то где?!

– Музыка... Я не знаю о чем вы говорите... О чем ты, Виталий, говоришь. Я же здесь только первый день. Видишь, как постаралась - ты же мне кредитную карточку дал - позволил весь этот мрак благоустроить...

– Да это ж бред! Вчера познакомились?!

– Да, да... На вечеринке... Я в основном говорила, но вы же со всем соглашались. Я так волнуюсь... Вы так и не дали автограф, да и зачем он ведь мы теперь все-время вместе будем.

– Прочь! Иди прочь!

– Виталий, дорогой, вам же лечиться надо. Вы же очень, очень больны. Вы же и мира не воспринимаете. Вы стихи прекрасные пишите, но сами то как бы и не живете...

– Ведьма!
– он схватил ее за плечи и с силой встряхнул.
– Отдай мне музыку и убирайся прочь!..

Девушка и не пыталась вырваться, она только опустила голову и громко зарыдала. Виталий сам почувствовал боль, страдание, он выпустил ее плечи, а у нее ноги подогнулись и она уткнулась лицом в его плечо - он почувствовал на груди ее жаркие слезы.