Счастлива дома
Шрифт:
Психологи единодушны: мы станем счастливее, если начнем делать что-то новое. Нам очень нравилось проводить время в обществе Элизы и Элинор, но нам нужны и взрослые развлечения. В книге «168 часов: Времени у тебя больше, чем ты думаешь» Лора Вандеркам указывает на то, что супруги, имеющие детей, проводят наедине времени гораздо меньше, чем раньше. В 1975 году этот показатель равнялся 12,4 часа в неделю, в 2000-м – всего 9,1 часа.
Я решила, что нам нужно больше развлекаться и выделить время на приключения. Но как? Мои еженедельные приключения с Элизой дали мне прекрасную идею. Может, и с Джейми нам нужно
Как-то вечером я решила об этом поговорить.
– Ты знаешь, что у нас с Элизой теперь есть еженедельные приключения? – спросила я.
Джейми кивнул:
– Это очень хорошо. Я рад, что ты это придумала. Куда вы ходили вчера?
– Мы ходили на выставку иллюстраций к детским книгам. Было очень весело. Думаю, что мы с тобой тоже могли бы сделать нечто подобное. Конечно, не раз в неделю, это слишком часто. А что ты скажешь, если мы будем устраивать себе приключения раз в месяц? Только ты и я?
– А чем бы тебе хотелось заняться? – спросил он. – Пойти в цирк?
– Ну… погулять в каком-нибудь новом районе города – нам обоим это нравится. Или пойти в магазин Apple и пройти курс пользователя iPad. Или в хороший книжный магазин…
– Надо подумать, – пробормотал Джейми и замолчал.
Я решила дать проблеме «отстояться». Я знала, что Джейми нужно что-то предложить, дать время подумать, а потом заговорить о том же через пару дней, а не через полчаса, как мне хотелось.
Я ждала несколько недель. Затем, когда настало время идти на родительское собрание, я вернулась к этому разговору.
– Что ты скажешь о ежемесячных приключениях? – спросила я. – Ты не хочешь попробовать?
Джейми задумчиво покачал головой, а потом безмолвно согнулся над своим телефоном. Я прикусила язык. «Он сознательно ведет себя так грубо! – подумала я. – Сколько раз я ему говорила, что терпеть не могу, когда он мне не отвечает!» А потом я вспомнила свои прежние решения и подумала: «Он вовсе не груб». И он действительно не хотел мне грубить.
Прошло еще несколько недель, и я предприняла последнюю попытку. Мы сказали Элизе и Элинор, что в первый раз позволим им остаться дома вдвоем, без взрослых (еще один сложный момент, важная жизненная веха), а сами отлучимся на час. По дороге домой я спросила:
– Что ты скажешь о ежемесячных приключениях? Ты не хочешь попробовать?
– Каких приключениях? – удивился Джейми.
– Ну, нечто такое, что мы делаем с Элизой, – очень спокойно объяснила я. – Раз в месяц мы с тобой будем куда-то ходить или чем-то заниматься.
– Соблазнительно, – вздохнул Джейми, – но у нас столько дел… Мне, конечно, хотелось бы, но не думаю, что мы это сможем. Ты не обиделась?
Он обнял меня.
– Все нормально, – ответила я. – Я понимаю, что ты хочешь сказать.
Я не стала настаивать. Шестая замечательная истина действительно оказалась истиной. В конце концов я могу принимать решения только для себя. «Тебе нужны добровольцы, а не рекруты», как говорит Элизабет. Я не хотела пилить, настаивать и обижать своего мужа.
Честно говоря, нежелание Джейми поддержать меня стало для меня большим облегчением. Стоит ли
перегружать наше и без того загруженное расписание?– Мы с мужем на протяжении многих лет устраивали себе одно «свидание» в неделю, – сказала мне подруга. – Но в последнее время на этих свиданиях мы постоянно ссоримся. Теперь мы решили проводить этот день дома с дочкой и ложиться спать пораньше. Если уж мы ссоримся, то по крайней мере не платим за это няне!
У нас с Джейми множество дел, мы очень устаем. Благодаря Джейми мы все же выбираемся в кино вдвоем и иногда ужинаем с друзьями. Если приключение – бремя, а не радость, то какое же это счастье! Может, через несколько лет стоит поговорить об этом снова…
Примерно тогда же, в конце января, я почувствовала, что моя эмоциональная энергия иссякает – в моей жизни начинался «день сурка» (кстати, настоящий день сурка уже приближался). Просматривая свои таблицы за предыдущие месяцы, я видела ряды оптимистических крестиков, но некоторые решения никак мне не давались. Я не продвигалась в их реализации ни на шаг.
Я устала от постоянной неудовлетворенности темпами разбора полок. Никаких результатов! Я разбирала какую-нибудь полку, и через несколько недель она оказывалась заваленной чем-то другим. Я меняла одну лампочку, и тут же перегорала другая. Я жутко расстраивалась из-за необходимости регулярно приводить в порядок прическу.
Еще хуже были мои промахи, которые мне никак не удавалось победить. Я месяц за месяцем принимала одни и те же решения и не могла реализовать самые важные! Я злилась на себя – нарушенные обещания питали мои самые большие страхи. Я была резка с дочерьми. Я все еще боялась водить машину. Я так и не научилась ценить настоящее.
Мучил меня и мой ужасный характер. Как-то утром, когда я мыла посуду, у меня страшно разболелась шея. Шея болела, а мне предстоял очень непростой день. Как всегда, Джейми выслушал меня, а потом сказал:
– Не позволяй этой мелочи испортить твой день.
– Я ухожу, – заявила Элиза.
Мы все тепло с ней попрощались, а потом я сказала Джейми:
– Проверь, оделась ли Элинор, а я поищу таблетку.
Через 10 минут Джейми вышел из комнаты Элинор и поцеловал меня на прощание:
– Мне нужно уходить.
– А Элинор оделась? – удивилась я.
– Она сказала, что хочет одеться сама.
Я заглянула в комнату. Неодетая Элинор сидела на полу и дулась.
– Это так ты за ней проследил?
– Мне нужно бежать…
Я кинула на Джейми испепеляющий взгляд:
– Что ж, иди!
Он ушел.
Я целый день думала об этом. Шея у меня болела, я считала, что имела все основания обижаться на Джейми, и все же моя реакция еще больше усугубила ситуацию. Я хотела извиниться, но считала, что и Джейми должен извиниться передо мной. А он этого не сделал.
Вечером мы общались совершенно нормально, но я чувствовала себя ужасно. Я сделала над собой усилие и сказала:
– Хочу поговорить о сегодняшнем утре. Я злилась и сожалею об этом. Я была огорчена, но должна была держать себя в руках.
Безумно гордая собой, я обняла мужа и поцеловала его.
– Все в порядке, – ответил Джейми, словно и не заметил, что я злилась на него утром – и что сам он утром ничего не сделал. Неужели он даже не понял, что моя злость была совершенно оправданной?