Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена
Шрифт:

Роберт приятно улыбнулся, а в разговор снова вошел Фред.

– Интересно получается. Чем больше я углубляюсь в персонажи пьесы, тем более мне кажется, что они все обманывают, все кривят душой, как бы скрывают свои лица под масками. Вот, например, брат Лоренцо, который обычно показан таким добрым, хорошим, миротворцем… Алекс, ты сам не чувствуешь, что твой персонаж лжив?

– Не чувствовал, пока не дошел до самого конца, когда герцог выносит… даже не выносит приговор, а просто озвучивает свое порицание, – продолжил Алекс, и обратился ко всем: – помните? «Монах говорит правду, а вы видите, до чего докатились? Ай-я-яй!». Монтекки и Капулетти отделались золотыми изваяниями, и все

разошлись. А монах… даже в фильме проскочила эта мысль, хотя потом она и изменила форму на благочестивую: «Я могу стать объединителем этих двух домов, миротворцем!». Лично я вижу его корыстные интересы в его согласии обвенчать их. Его выгода – в этом.

– Отлично! – заходил наконец по помещению Филипп. – Кто еще поймал за хвост выгоду? Ромео, в чем твоя выгода? Зачем тебе нужен этот брак?

Мартин молчал, а Филипп вдруг обратился к Ариадне и Сюзанне:

– Джульетта, а в чем твоя выгода?

– Джульетта не хочет выходить замуж за Париса, – немного поразмыслив, ответила Сюзанна.

– Молодец! Потому-то она и позволяет себе нырнуть в этот водоворот событий.

– А Ромео тоже ведь лезет на рожон, – вдруг решился сказать Мартин. – Мы воспринимаем это естественным, но лезть в дом, где тебе грозит опасность – это дерзость, имеющая какую-то цель.

– Да, лезет на рожон, и нет – его выгода проявляется чуть позже. Позже, когда он узнает о том, кем является эта девчонка из дома Капулетти. Ему было все равно с кем – любой вариант бы насолил отцу. Но когда он узнает, что в его руки упал такой вот козырь, он принимает этот вызов судьбы, и в описании его использует слова «ставка», «цена». Балконная же сцена, о которой весь мир говорит как об эталоне романтизма, не что иное как торг. Ромео хочется заполучить Джульетту, ей же нужно избавиться от брака с Парисом, на который его всячески толкает мать. Перечитаете сцену еще раз, внимательно, включив голову. Запомните, Шекспир – практик. Если у него идет несуразный текст, то либо персонаж должен говорить несуразно, либо мы не мыслим логически.

– Ну а мать Джульетты выгоды никакой не имеет, если мы не будем называть выгодой ненависть, которую она испытывает к дочери, может быть даже и приемной, – подвела черту Ариадна. Какое-то облегчение пробежало между рядами. – Мне кажется, кроме Тибальта, здесь все говорят одно, а думают другое.

– Это самая настоящая психологическая драма, – согласился с ней Филипп. Он стоял, скрестив руки и проводя глазами по их лицам. Логическое завершение сегодняшней встречи состоялось. И словно постскриптумом звонко прозвучал голос Аарона:

– Тибальт вообще мне показался благородным и открытым персонажем, – сказал он и улыбнулся, когда на него обернулись сокурсники. – Ну, там почитаю еще, может что и найду.

Вот теперь действительно легко было расстаться с группой до следующего раза, который назначили на четыре часа следующего дня. Сделав несколько исправлений в своем блокноте, Филипп готов был попрощаться с курсом, когда заметил подошедшего к нему Аарона.

– Когда сможем посидеть, пивка попить? – спросил он.

– Давай в субботу. Хорошо?

– ОК. Договорились.

Филипп попрощался с курсом и хотел было специально попрощаться с барменом, на приветствие которого он вчера незаслуженно не ответил, но никто из стоявших за барной стойкой не смотрел в его сторону.

Глава 14. Девять бутылок пива

Через два дня Филипп встретился с Аароном в баре, в котором он сам уже несколько лет как не был. За это время тут изменилось практически все: стиль, освещение, музыка, обстановка, расположение барной стойки, работники и сам менеджер. Видимо, список этот

с менеджера и нужно было начинать, потому что, как Филиппу рассказали, все изменения стали происходить сразу после его прихода. Неизменным оставалось лишь успевшее снискать всеобщую популярность название – «Off».

Оказалось, что Аарон был здесь завсегдатаем. Ему нравился современный стиль заведения. Филиппом же за первые минуты нахождения в баре овладело чувство ностальгии. Ему не хватало того магического полумрака и ощущения бесконечной глубины помещения, которые в свое время влекли его сюда. Бывало, он часами сидел здесь с друзьями, проводя беседы на всевозможные динамично и вполне органично меняющиеся темы. Нередко напоминанием о течении времени являлось чувство голода, которое тут же притуплялось с помощью вкусного сэндвича. Они общались, пили, ели и слушали музыку – хорошую и разнообразную музыку, а в конце недели обязательной в «Off»-е была музыка живая. Ее играли не только местные, но и приезжие музыканты и группы, и для них здесь было выделено специальное помещение для отдыха, а сцена была оснащена скромным, но стильным освещением и приличной звуковой аппаратурой. Но сцены здесь больше не было.

– …а гримерка, если она была вон там, превратилась в складское помещение, – закончил краткое описание современного состояния бара Аарон.

– Ты вряд ли сможешь представить себе ту атмосферу, которая здесь царила. Каждый воспринимает все по-своему, не спорю, но тогда у нас было какое-то общее, определенно общее восприятие… Что-то вот так… как будто находишься не в этом маленьком месте, а в какой-то пещере… нет, не пещера, скорее дворец, слабо освещенный дворец… сокровищница Али-Бабы… или же вот – корабль, плывущий из Индии в Испанию…

Филипп смотрел куда-то вдаль, жестикулируя руками с растопыренными пальцами, но его попытки описать канувшую в Лету атмосферу прервала невысокого роста официантка, которая поставила на столик четыре бутылки пива, две пивные кружки и две посудины с солеными орешками. Откупорив бутылки, она пожелала приятного времяпровождения и удалилась.

– В общем, здорово было… Тебе бы понравилось, – замял он тему, принимая исходное положение.

– Ну вот, – потянул Аарон, – пришла и все испортила.

– Ничего она не испортила, не ворчи. Она делает свое дело, и совершенно не обязана ждать, пока какой-то посетитель не закончит свое представление. У нее много других забот и таких же клиентов, как мы с тобой. Ты из кружки пьешь?

– Да-да, – спохватился Аарон и принялся осторожно выливать содержимое бутылки в кружку, стоявшую ближе к Филиппу.

– Тогда это тебе пить из нее. Я люблю из горл'a, – ответил Филипп, взяв одну из бутылок. – Так вот… Да, смотри, клиентов у нее много, и мы – лишь частичка в череде ее повседневных забот. Но посмотри, как она это делает: она принесла в своих маленьких ручках поднос с четырьмя бутылками, двумя кружками и еще чем-то, выставила все это на стол, откупорила для нас бутылки, пожелала всего хорошего, а до этого она явно привела наш стол в божеский вид после того, как предыдущие посетители бара встали из-за него. Вопрос: как ты думаешь, что она будет делать после того, как мы уйдем?

– Приберет за нами стол?

– Именно. Подойдет со своим подносом, соберет кружки и бутылки, а после приберет оставленное нами безобразие. И будет ждать следующих посетителей. И так до позднего вечера. А после она придет домой, только и сможет положить сегодняшнюю выручку в копилку и рухнуть в постель, чтобы рано утром встать по будильнику и идти либо в университет, либо на другую работу. Она и другие такие же работники делают все, чтобы нам с тобой было удобно, уютно, приятно, аппетитно. Согласен?

Поделиться с друзьями: