Счастливчик просыпается!

— Вау, — сказал Серёжа. — Вот это да.

— Теперь вы понимаете? — сказал папа, сам находящийся под большим впечатлением от своих слов. — Это схватка века! Давид и Голиаф!

— А кто такой Иголиаф? — поинтересовалась Варя. — Грабитель?

— В некотором роде, — засмеялся папа. — Я тебе потом расскажу. Так вот, и этой схватке может быть только один победитель и кто это будет, мы скоро узнаем. Итак, время пошло, друзья мои.

Папа ещё раз проверил замок на двери вольера и обернулся к ребятам.

— Я сделал всё, что мог и я удаляюсь, — сказал он. — Пойдёмте и вы. Варвара поможет маме на кухне, а нам, друг мой, тоже предстоит схватка.

— С кем? — спросил Серёжа.

— О, — воскликнул папа, — поверь мне, это очень могущественное существо. Каждую весну мы боремся с ним и побеждаем, но ровно через год, он вновь оживает и бросает нам вызов.

— Понятно… — протянул мальчик. — Водопровод опять потёк?

— Точно, — сказал папа. — Как ты догадался?

— Каждый раз одно и тоже, — ответил Серёжа. — Где теперь?

— В бане, — сказал папа. — Но на этот раз, мы не будем ставить заплатки. Мы поменяем всю трубу. Нужно убить этого водохлещущего дракона раз и навсегда!

Они спустились вниз и разошлись по своим делам, а Счастливчик, принялся изучать Твердыню, потому что, как верно заметил папа, это было у него в крови.

«Здесь точно должен быть выход, — размышлял малыш, обходя свой чулан. — И я обязательно его найду, но сначала, мне нужно узнать, что же прячется в этой гремящей коробке? Вдруг, там что-то жутко интересное?..»

Глава 15

Свежевымытый и оттого сразу помолодевший самовар жарко пыхтел на столе, возвышаясь стальной сверкающей башней над чашками, тарелками и горой сладких плюшек. Серёжа с Варей корчили рожи самовару и на его пузатых боках возникали смешные рожицы, точь-в-точь как в комнате с кривыми зеркалами в парке аттракционов. Напоследок они поднесли к самовару Степашку и тот сделал такую смешную морду, что все покатились со смеху. В воздухе витал горьковатый аромат прогоревших сосновых шишек, который смешивался с запахом мяты и смородинового листа, щедрой Вариной рукой положенных в чайник. Тёплые майские сумерки нежились за окном кухни, и мотыльки порхали за стёклами, пленённые чудесным светом лампы за жёлтым абажуром и стучались о стекло, точно просясь в гости. Всё были в хорошем настроении, болтали о всякой всячине, неспешно потягивая душистый чай и смеялись, смеялись, смеялись. Счастливчик сидел на кресле вместе со Степашкой, перебирая его мех, и Степашка дремал от удовольствия и если вдруг, Счастливчик по каким-либо причинам останавливался, он поворачивал к нему свою морду и глядел на него удивлённо-вопросительно и тот продолжал свою работу. Варя, после пятой съеденной плюшки, сидела сонная и осоловевшая, и к концу ужина плохо понимала, о чём идёт речь.

«Главное, — думала она, — не заснуть. Потому что я должна быть готова…Всегда нужно быть готовой съесть ещё одну плюшку… Нет, не плюшку… булку… Ой, нет же… Я не помню… Но я готовлюсь… Я не сплю…»

Но сон всё же одолел её и, сама того не замечая, она положила голову на плечо брата и заснула и все стали говорить тише, чтобы не разбудить её.

— Я сделаю балкон открытым, — сказал папа, рисуя в воздухе свои планы. — Так я смогу выходить на него по ночам и выкуривать трубку, любуясь на звёзды.

— Но ты давно не куришь трубку, — заметила мама.

— Это не имеет значения, — сказал папа. — Это просто идея. Возможно, я захочу поесть мятных леденцов, но когда человек говорит, что планирует есть мятные леденцы, его не воспринимают всерьёз. Ты как архитектор должна это понимать.

Мама молча кивнула, потому что когда папа рассказывал о своих новых проектах, спорить с ним было бесполезно.

— Так вот, — продолжил он. — В углу я сделаю небольшой вольер, который будет сообщаться с чуланом Счастливчика. Я сделаю его невысоким, чтобы его не было видно с улицы и наш малыш, сможет в любой момент дня и ночи подышать свежим воздухом. Но самое главное, что в полу своего балкона я сделаю люк!

— Люк? — насторожилась мама. — Зачем на балконе люк?

— Чтобы можно было спускаться и подниматься на него по верёвочной лестнице! — сказал папа, сияя от восторга. — Я всегда мечтал о верёвочной лестнице, по которой можно незаметно подняться в дом и вот, мечта совсем рядом. Всего то осталось сделать балкон и люк, сущие пустяки.

— Круто! — сказал Серёжа. — Всё как на настоящем пиратском корабле!

— Именно так, — сказал папа. — Никогда не знаешь, когда может пригодиться верёвочная лестница, так что лучше всегда держать её под рукой…

Видя взволнованное лицо мамы, папа поспешил добавить:

— Но, обещаю, мы не будем ей злоупотреблять. Только в самых экстренных случаях. Скажем, если наш дом загорится или… Словом, только если произойдёт нечто ужасное.

— А нельзя ли нам как-нибудь избежать, этого «нечто ужасного»?.. — осторожно поинтересовалась мама. — Или ты снова планируешь ставить какие-то опыты на втором этаже?..

— Опыты? — удивился папа. — Нет. Но это отличная идея! У меня где-то лежат старые реактивы, нужно будет найти их и посмотреть, что можно сделать. Я давно обещал показать ребятам, как растёт кристалл, пора держать слово.

Мама скорбно вздохнула. После последних опытов в Москве, квартира неделю пахла какой-то химией, а посуду, в которой смешивали реагенты, пришлось выбросить. Папа негромко рассмеялся прочитав её мысли.

— Не волнуйся, — сказал он. — Магический кристалл растёт совершенно тихо и без всякого запаха. Это займёт всего несколько дней, и он причинит хлопот не больше, чем комнатное растение. Это очень тихое волшебство.

— Я надеюсь, — выдохнула мама. — просто, когда ты говоришь, что будешь проводить опыты, меня всегда охватывает лёгкая паника. Вспомни…

— Да, да, да, — замахал руками папа. — Я всё помню. Два года назад я едва не сжёг нашу кухню, а в прошлый раз квартира неделю пахла нашими реактивами. Но всё это в прошлом! Этот эксперимент тебе понравиться.

— А что мы ещё будем делать? — спросил Серёжа, но папа не успел ответить, потому что Счастливчик, которому надоело «расчёсывать» Степашку, сполз с кресла и взобрался к папе на колени. Удобно устроившись на них, он оглядел стол и, радостно пискнув, схватил с папиной тарелки недоеденную плюшку, намереваясь поужинать.

— Не знаю насчёт трюков, дорогой мой, — сказал папа, отбирая у недовольно урчащего Счастливчика остатки плюшки и ссаживая его на пол, — но хорошие манеры ты точно позабыл. Когда мы за столом, тебе нельзя на колени. Припоминаешь?

Счастливчик посмотрел на папу как обиженный ребёнок и попытался повторить своё восхождение с мамой, но и там был быстро водворён на пол. Опечаленный и грустный, он побродил немного вокруг стола, урча и вздыхая, и полез обратно на кресло. Степашка лизнул своего друга в нос и, в знак солидарности, тоже грустно вздохнул.