Счастливо оставаться! (сборник)
Шрифт:
– Вите-о-ок! – заорал тот и с остервенением бросил оба пакета на гальку. – А я тебя наверху ищу!
Отдыхающие, как по команде, повернули головы в сторону Мальцевых.
– Ге-ена! – нарочито радостно откликнулся Виктор, ненавидевший публичное внимание. А оно, благодаря Машке и кубанскому другу, похоже, теперь ему было обеспечено на все время пребывания в пансионате.
– Здорово, братан! – нежно просипел Гена и поручкался с другом.
– Здрасте! – вслед за отцом повторил церемонию приветствия Стас.
– Доброе утро, – отгородилась от теплых объятий
– Нормуль, – заверил Гена и оглянулся в поисках лежаков.
– Все занято, – подсказал отцу Стас.
– Я шо? Слепой?
– Стас! – поспешила на выручку парню Тамара. – Так что там с девочками?
– Да оса Дашку укусила. Прям в хлаз.
– Ой, да-а-а-а! – нараспев запричитал Гена. – Бедный ребенок – все разнесло.
– Все? – ужаснулась Машка.
– Аха, – хихикнул Стас.
Тамара поднялась со своего места и направилась к лестнице, соединяющей пляж с бетонным парапетом. Борьба между Викой и Дашей, похоже, закончилась, и теперь девочка сидела спиной к морю и устало всхлипывала. Вика терпеливо ее уговаривала и гладила по голове. Почувствовав за своей спиной присутствие чужого человека, Дашка уткнулась в мать, скрывая таким образом признаки неожиданно обрушившегося на нее уродства.
Тамара села рядом и приветливо кивнула расстроенной Вике.
– Не хочет идти, – пожаловалась та.
– Ясное дело, – согласилась Мальцева и обратилась к девочке: – Покажешь?
Даша наотрез отказалась взглянуть на вчерашнюю знакомую.
– Ну и не показывай, – согласилась Тамара и подмигнула Вике. – Даш, наденешь мои очки? Они большие, черные. Тебя за ними-то и видно не будет. Все обзавидуются. На, примерь.
Женщина сняла с себя очки и сунула девочке в руку.
– Они ж дорохие, наверное, – предположила Вика.
– Зато осонепробиваемые!
Последняя характеристика Даше понравилась однозначно, и она нацепила очки на нос. Тамара была права: из-под них торчал маленький подбородок, а нос выглядел мелкой пуговицей.
– Красота! – одобрила Мальцева и еще раз подмигнула Вике. – Пойдемте тогда.
Снять очки, спускаясь по лестнице, девочка отказалась, невзирая на материнские увещевания: «мол, упадешь, споткнешься, сломаешь ручку-ножку». С берега могло показаться, что две разные по комплекции женщины тащат за собой пойманную стрекозу. Но Маруся была далека от подобных ассоциаций. Взгляд ее был предметен и суров: на лице соперницы красовалось то, что было тщательно оберегаемо Тамарой, а посему всегда находилось под жесточайшем запретом. На то были свои причины, как уверяла собственную дочь Мальцева, периодически извлекающая свои очки из-под Марусиного зада. После чего Машка приносила свои извинения, а Виктор со вздохом протягивал супруге пару-тройку тысяч, оберегая дочь от материнского гнева.
Все эпизоды очковредительства Тамара помнила так же хорошо, как прием в пионеры. Машкина память их сохранять отказывалась, потому что девичья. Маруся периодически просила мать примерить хрупкое сокровище и всякий раз натыкалась на полное непонимание.
– Тебе что? Жалко?
– Жалко, –
соглашалась Тамара и нежно поглаживала свой имиджевый аксессуар.Маруся не теряла надежды – «а вдруг?». И вдруг очки оказались на носу вчерашней подруги.
Машка ревниво следила за полетом девочки-стрекозы, и в душе ее назревал бунт:
– Значит, чужим детям носить твои очки можно? – гневно прошипела она подошедшей матери.
– Тихо! – шикнула на нее Тамара и отвела дочь в сторону.
– Мне – никогда! – продолжала возмущаться Маруся. – Я сломаю! А ей можно?
Вика, услышав Машкину тираду, решила, что долг платежом красен, и протянула девочке свои очки:
– Хочешь поносить, Машуля?
Машуля не торопилась с ответом – по лицу пробежало сомнение: соглашаться – не соглашаться?
– А они фирменные? – уточнила девочка.
– Фирмячие, – ответил за жену Гена. – Я-то в очках разбираюсь.
– У Хены бизнес, – пояснила Вика. – Очками торхует.
– Да-а-а? – уважительно протянула Машка и победоносно посмотрела на мать. – Тогда давайте.
Через секунду Маруся красовалась в Викиных очках – ревность исчезла. Женщины щурились, но, с пониманием глядя друг на друга, терпели временное неудобство. Пытались наладить между обеими девицами контакт. Наступила Дашина очередь позавидовать сопернице: Машка являлась обладательницей нарядного купальника, слегка трещавшего от распирающего его тела. Этих деталей Даша, конечно, не замечала. Ранило другое – взрослая форма одежды.
– Снимай сарафан, Дашуля, – поторопила дочь Вика и начала его нетерпеливо стаскивать с дочери.
Девочка осталась в нарядных плавочках, болтающихся на худенькой попке. Притянула мать к себе, что-то прошептала той на ухо, после чего Вика начала рыться в огромном пакете. В конце концов вытащила верхнюю часть детского купальника и заботливо нацепила ее на Дашкину тощую грудь.
– Что я вижу! – зареготал Стас. – Дашуня лифтон надела!
Маруся непонимающе уставилась на мать.
– А что тебе не нравится? – спокойно спросила Вика.
– Так у нее ж титьки еще не выросли! – отрывался юноша.
– Я те ща дам – «титьки не выросли»! – повернулся к сыну Гена, и Стас осекся. – А ну иди эту хадость вымой!
Виктор одобрительно посмотрел на друга, а Вика устало выдохнула:
– Хена… Ну хватит… Оставь его в покое.
– Да я его не трохаю!
– Вот и не трохай.
– А пусть он Дашку не трохает!
– Да не трохаю я никого, – возмутился Стас и отступил к морю.
Его опередили две особы в очках, с визгом влетевшие в воду.
«Пропали очки!» – подумала Тамара и загрустила от забрезживших на горизонте будущего финансовых трат.
Солнце начало припекать. Женщины, чьи глаза оказались лишенными привычной защиты, складывали руку козырьком и следили за бултыхающимися в море девчонками. Барышни отрабатывали кувырки в воде, так и норовя утопить драгоценные материнские аксессуары в закипающем от поднявшихся волн море.
Первой не выдержала Тамара, чувствуя ответственность за передоверенную ее дочери собственность: