Счастливое детство

Но все – молчком… И я – молчком. С учеником своим только сцену шепотом разыгрываю… А внутри – уверенность ясная. Сомнение только ум терзает: сможем ли?..

Что творилось в следующий день – видеть надо было!.. Сашка мой, как рысак овса нажравшийся, летал над дорожкой. Мало того, что выиграл две дистанции, так еще и время отменное показал. Я, растерянный, и думать не думал, и мечтать не мечтал о секундах таких! Где предел возможностям его – не пойму?.. Что случилось: то ли тренировки результат дали, то ли трава и впрямь чудодейственная попалась, то ли розыгрыш помог: лопухи лопухами оказались?..

Думаю, все вместе. А настрой, энергия внутренняя – на первом месте все же… Вело нас что-то. В струю попали – это точно!..

Насладились мы – съездил Сашка на Европу… Да прошло все, улеглись страсти. Работа каждодневная началась. А как каждый божий день с допингами да анаболиками бороться?.. Тут и сам Бог не сдюжит.

Плюнул я по ступенькам вверх карабкаться – так и проработал детским тренером всю жизнь: не чемпионами великими, так людьми настоящими ученики станут. А что, не радость разве, что отцом многие называют, на свадьбы приглашают; а то и жизнь некоторым закалка прежняя спасает: не будь тех тренировок тяжких – не выжить бы в сложившейся ситуации, признаются?!

А мне-то уже за семьдесят ныне, как наставнику моему, старику Моисеевичу тогда было, когда меня жизни учил.

Черные дыры. Белые пятна

Кондрат Рукавичкин уже больше часа сидел за столиком детского кафе «Подлетыш». Одно за другим он поглощал пирожные, заедая сладким свое горе. В очередной раз он проиграл. И не просто проиграл, а прибежал последним.

Сто двадцать шесть!.. Надо же, целых сто двадцать шесть участников марафона опередили его!.. И последним, замыкающим, сто двадцать седьмым оказался он.

Очередное заварное пирожное было проглочено в три укуса и запито нежнейшим молочным коктейлем.

Одно… одно только смягчало поражение. Сто двадцать седьмое место – это значит один плюс два плюс семь, итого – единица. Эта цифра, символизирующая успех в спорте, и ласкала его самолюбие.

Кондрат любил складывать цифры, и всегда, когда марафонская трасса пролегала по улицам города, он отключался от бега, от усталости и считал машинные номера. Рукавичкин так наловчился в этом деле, что преспокойно мог выступать перед зрителями, на сцене, демонстрируя свою феноменальную быстроту сложения. 97–32 – выхватывал его взгляд номер машины, припаркованной на обочине. И тут же за дело брался ум: 9+7+3+2=21, 2+1=3. Ответ готов!.. Или совсем легкое: 12–22. Семерка в сумме – даже первоклашке ясно!

Правда, знал он одну хитрость, которая помогала в подсчете: девятки Рукавичкин сразу отбрасывал не учитывая. Получалось так: 99–71=7+1=8. Или, если номер машины значился 63–11, то 6+3 (это же 9), он тоже не имел в виду, а слаживал только 1+1=2. А все потому, что любая цифра в сумме с девяткой дает себя же. Вот, например, так: 9+3=12, 1+2=3. Или так: 9+9+8=26, 2+6=8. И так далее.

Кондрат так увлекался подсчетом, что не замечал, как его один за другим обгоняют соперники. Но даже если бы он сосредоточился исключительно на беге, все равно ему сложно было бы тягаться с соперниками: марафонец с третьим разрядом не делает погоды!.. Но Рукавичкин твердо верил: первым он когда-нибудь будет обязательно! И каждое утро перед занятиями в университете, где он постигал премудрости философии, Кондрат выходил в парк на пробежки.

В кафе народу было с горстку: бабулька с внуком, две девчонки-школьницы да семья из трех человек (малыша можно и вовсе за половинку принять, по мнению Кондрата). Это и понятно – в понедельник, после выходных, мало кто заглядывает сюда.

Рукавичкин знал, что в «Подлетыше» – самые вкусные пирожные в городе и самый сладкий коктейль. И потому, имея слабость к подобным вкусностям, нередко посещал это уютное местечко, чтобы восстановиться после соревнований или запастись калориями для своих пробежек.

Было тихо и тепло. Огромный экран плоского телевизора транслировал всякую детскую дребедень. Но никто его не смотрел.

Кондрат постепенно приходил в себя от вчерашнего поражения, уже почти успокоился. В животе приятно булькало – это молочный коктейль брал в оборот кусочки пирожных.

Рукавичкин подпер рукой подбородок и размечтался, как будет побеждать в предстоящих стартах.

Тут телевизор зарябил, замелькал и перенастроился на кабельный канал. Заставка гласила: «Черные дыры. Белые пятна»… Вот это другое дело! И повернулся к экрану Рукавичкин. Все, не полностью изведанное, наводило его на всякие мысли, предположения, фантазии. А это, как будущий философ, Кондрат уважал.

Речь шла о космических черных дырах, о том, как через них можно попасть из настоящего в прошлое, а то и в будущее!

«Наш мир линеен, – распинался диктор. – И чтобы перебраться из одной точки в другую, достаточно совместить эти точки, допустим, с помощью листа бумаги, сложив его. Затем проделать дыру (черную, неизведанную) и через нее переместиться, куда душа пожелает. Вот только незадача: скорость перемещения должна превышать скорость света! Иначе не сдобровать: человек может застрять в черной дыре – ни туда, ни сюда, или, и того хуже, навсегда затеряться в пространстве и времени. А скорости выше световой ученые, увы, еще не придумали».

Машинально откусив половину пирожного с заварными сливками, Рукавичкин вдруг застыл с полным ртом: эврика!.. Его посетила гениальная идея!

Медленно дожевывая, Кондрат стал обдумывать план действий.

Через месяц случился очередной марафон. Рукавичкин готовился к нему как никогда тщательно. Но своеобразно!.. Досконально изучил схему трассы, место старта и финиша, пункты питания и туалеты… Потом уговорил друга и несколько раз проехал по будущей трассе на его машине. Все интересовало его, никакая мелочь не упускалась из виду.

И вот настал день старта. Не меньше шестисот участников выстроились на стадионе. Разноцветье маек, флаги, музыка, зрители и прочее, прочее, прочее – все это превратило обычный день в праздник.

Кондрат Рукавичкин затерялся в гуще стартующих. Он обводил взглядом трибуны: где-то там, среди зрителей, находилась его девушка, которой после сегодняшней победы он обязательно сделает предложение. Уж на этот раз она не откажет: как можно отказать победителю-марафонцу?!

Старт был дан ровно в двенадцать часов. Вереница спортсменов вытянулась, словно длиннющая змея, проследовала круг по стадиону и потекла через ворота на улицы города. Трасса делала большой круг по нему, даже выходила за пределы, и возвращалась с другой стороны стадиона к финишу.

Кондрат не спешил: не привлекая к себе внимания, он бежал далеко от лидеров.

Преодолев первый километр, Рукавичкин сверился с часами: три минуты тридцать секунд – что-то быстрое начало!.. Он расслабился, снизил темп почти до трусцы.

Приближался первый поворот возле городской ратуши, именно это место выбрал он для своих действий.

Вереница стайеров плавно заложила вираж и стала скрываться за углом высотного здания.

Кондрат огляделся и незаметно достал из-под майки карту города, на которую предварительно жирным фломастером нанес трассу забега. Она начиналась на стадионе, огибала круг и вновь возвращалась на стадион.