Счастливого Рождества с Джуди

– Для постановки! – воскликнула я, толкнув его в грудь.

Вместо того, чтобы отойти назад, он прижал к себе мои холодные ладони, пока наши тела не стали близко соприкасаться. Лед в моих венах быстро сменила лава страсти к этому мужчине. Несмотря на всю его подлость, я питала к нему страсть, не проходившую несмотря на то, сколько прошло лет. Это ведь смешно и полностью вина мистера Кауфмана, что я не могла встречаться с нормальными мужчинами, как мистер Бек. Словно мое сердце держалось за шанс, что когда-то мистер Кауфман поймет: я достойный улов. А потом захочет, чтобы я оказалась в его руках.

– Вы думаете, ваш драгоценный Иисус у меня? – спросил он, насмешливо выгнув бровь при вопросе.

Мне совсем не понравилось, как очаровательно он выглядел с кривой ухмылкой.

– Мистер Ньютон сказал именно так.

Он усмехнулся.

– Рой просто дурак.

– Мистер Кауфман!

Его губы изогнулись в полуулыбке, заставившей меня покраснеть.

– Зовите меня Кент.

– Не стоит грубить и обзывать его, – пробормотала я, хоть Рой и правда не отличался умом. – Мистер Ньютон сказал, что видел, как вы уносите Иисуса. Я здесь, чтобы его забрать.

– Послушайте, леди, – произнес мистер Кауфман, выражение его лица вновь стало хмурым. – Не знаю, почему он сказал такую чушь, но у меня нет вашего Иисуса. Вероятно, вам не следовало верить всему, что болтает этот идиот. Посмотрите, куда вас это завело, – Кент обвел рукой гостиную, где в камине горел огонь, умоляя подойти ближе и полюбоваться им. – Вы застряли тут со мной.

– О, – отозвалась я, мой голос стал пронзительным, – я здесь не застряла. Я сейчас же ухожу, большое вам спасибо за все, – я потянулась к ручке, но ладонь Кента резко опустилась на дверь над моей головой.

– Вы никуда не пойдете, женщина.

– Джуди, – воскликнула я.

Его ухмылка стала волчьей, и я возненавидела то, как внутри мне вдруг стало тепло.

– Ладно, Джуди. Раз вы не подумали головой, если решили поехать неизвестно куда посреди метели, то обеспечили себе по крайней мере одну ночь в компании славного Кауфмана, – он провел костяшками по лацкану моего пальто и покачал головой. – А теперь садитесь у огня, я приготовлю горячий коктейль.

Я открыла рот, готовая поспорить, но Кент протянул вперед руку, его пальцы нежно коснулись моего подбородка, а потом ладонь закрыла мне рот.

– Сможете поспорить, – проворчал он, указав на огонь, – когда отогреетесь.

ГЛАВА 2 Кент

Ее зеленые глаза вспыхнули яростью. Я всегда знал, что Джуди Холланд окажется дерзкой за всеми ее вежливыми улыбками и консервативными нарядами. Ей всегда удавалось держать эмоции под контролем.

До сих пор.

Каким-то образом она позволила этому безмозглому Рою Ньютону внушить ей, что я захватил пластмассового Иисуса и держал его в заложниках. Ситуация была бы комичной – а моя жизнь и правда нуждалась в неком юмористическом аспекте – если бы не тот факт, что, добираясь до моего дома, Джуди поставила под угрозу свою жизнь. И за это Рою придется заплатить. При нашей следующей встрече у нас с этим деревенщиной состоится серьезный разговор.

Мой разум погрузился в прошлое, хоть я тщетно пытался заставить себя размышлять о другом. Я подумал о Рождестве пятилетней давности, когда моя жена Дороти и наша маленькая дочь погибли в автомобильной аварии. Она поехала на нашей семейной машине к матери, чтобы Сьюзан смогла сфотографироваться с Сантой. Я же остался, чтобы завернуть последние подарки и убедиться, что ветчина не переварится. Я подпевал рождественской песенке Элвиса, когда на пороге появился шериф, чтобы сообщить новость: моя жена и дочь по дороге домой попали в аварию, лобовое столкновение мгновенно убило их обоих.

Знакомая боль той ночи сжала свою разрушительную хватку вокруг моего горла, лишая воздуха. Я бросился к огню, нуждаясь в спасении. Подбросив в камин несколько новых поленьев, я ушел на кухню, чтобы приготовить Джуди коктейль. Когда она пришла, я как раз подогревал воду с корицей для бурбона, потому сейчас просто смешал горячие коктейли и украсил палочками корицы.

– У вас нет рождественских украшений, – обвинила меня Джуди, как только я вернулся в гостиную.

Она уже сняла пальто и скинула туфли, словно ей было самое место в моей гостиной. Я нахмурился из-за того, что кто-то посмел мне указывать, несмотря на мое гостеприимство, а Джуди в это время вытянула ногу в сторону огня и пошевелила пальцами.

– А у вас нет манер, – бросил я в ответ, протянув ей коктейль.

– Спасибо, – ее голос сочился сарказмом.

Я усмехнулся.

– Всегда пожалуйста. Пейте, женщина, и ради всего святого, садитесь уже.

– Я постою, – отозвалась она чопорно, заправляя прядь чуть влажных темно-каштановых волос за ухо.

– Как хотите. Мы можем постоять, – я подошел к ней и встал рядом, вдыхая ее аромат. – Вы пахнете так, словно ползали в пыли.

Джуди посмотрела на меня, а ее прелестный вздернутый носик порозовел.

– Вы всегда так грубы со своими гостями?

– Всегда.

На мгновение она, похоже, потеряла дар речи. Мое внимание привлекло то, как Джуди прикусила нижнюю губу, а еще я посмотрел на морщинки между ее бровями.

– Хоть на пять минут, Джуди, перестаньте болтать и пейте. Когда согреетесь, и угроза переохлаждения пройдет, сможете бурчать на меня, сколько вздумается.

Она прищурилась, а потом театрально отпила бурбон с корицей. Должно быть, он оказался чуть более крепким, чем Джуди привыкла, поскольку она закашлялась, едва сделав глоток.

– Вы подмешали туда керосин?

Я коротко рассмеялся, удивив нас обоих.

– Бурбон. Теперь у вас на груди вырастут волосы.

Ее щеки пылали красным.

– Вы правда не крали Иисуса?

– Абсолютно уверен, что нет.

Она снова сделала глоток, на этот раз удержавшись от кашля.

– Мистер Ньютон послал меня сюда, зная, что нам обоим будет неловко и неудобно, – прошептала Джуди.

– А я вот развлекаюсь, – возразил я.

Ее зеленые глаза вспыхнули яростью.

– Вы всегда так невыносимы?

– Всегда.

Потягивая бурбон, она подошла ближе к огню, тем самым отойдя подальше от меня.

– Почему вы всегда так недружелюбны со мной? – ее гнев потух, а на красивых чертах лица отразилось замешательство.

«Потому, что ты единственный огонек света, мерцающий в моем темном мире. Потому что, смотря на тебя, я забываю о Дороти. Потому, что дразнишь меня возможным счастьем, когда для меня оно не возможно».