Счастливые истории

От глубокой депрессии спасла родная тетка Евдокия. Одинокая женщина любила племянницу, как родную дочь. Узнав о ее болезни, тетка Евдокия мигом примчалась из родного города и заявила Паше, что забирает Олю на реабилитацию к себе, в Ессентуки. Вместе с ней Ека (так Оля с детства звала любимую тетку) забирает и детей. Паша не стал противиться: было видно, что текущее положение в семье его совершенно не устраивает и он рад любой возможности что-либо изменить.

В Ессентуках Оля наконец задышала: помогали врачи, ухаживала и приободряла тетя Ека, детям здесь тоже оказалось легко и весело. У Оли появилась надежда: она встанет и пойдёт!

Ради детей, ради мужа!

Беспокоило Олю только одно: Паша все реже и реже интересовался их семьей. Однажды он, наконец, приехал: румяный, с веселыми глазами. Попросил забрать сына Мишку, хотел отвезти к родителям. Оля простодушно согласилась и даже разрешила взять с собой все детские документы.

Через месяц Оля получила письмо от мужа. Поверить в это было трудно, но муж внезапно оказался бывшим. Паша объяснил ей в письме, что не видит смысла продолжать отношения. Он не верил, что Оля снова начнет ходить. Поэтому забрал у нее своего сына Мишу (поездка к его родителям была только предлогом и обманом), «заочно» (как потом выяснится, незаконно) развелся с Олей на расстоянии, отправил ее личные вещи в контейнере поездом, а в бывший дом Оли привел новую женщину.

Что испытала Оля, прочитав это письмо, объяснить почти невозможно. Это была буря эмоций – гнев, отрицание, слезы… Она чувствовала, как некогда любимый человек ударил ножом в спину. Больнее всего оказалось потерять сына: где он теперь? Кто позаботится о ее малыше?

Ека качала головой. Казалось, даже эта гром-женщина не знала, что делать в данный момент. Она гладила лежачую Олю по волосам, по-матерински жалела. Оле жалость не нравилась никогда. Она решила: надо быть сильной, кроме нее самой сыну никто не поможет.

Со следующего дня Оля начала усиленные тренировки. Она отчаянно пыталась ходить. Падала, поднималась, искала костыли и снова вставала.

Врачи не верили, но она пошла. На морально-волевых пошла.

Когда окрепла, купила билет на поезд, попрощалась на время с дочкой и теткой Екой и отправилась на поиски маленького Миши.

Оля вернулась в то место, которое когда-то считала своим домом.

Посмотрела в окна: занавески висят не ее, чужие, в безвкусных розовых цветах.

Оля зашла в подъезд и мысленно приготовилась к тому, что бывший муж, который и не предполагал, что она снова сможет ходить, теперь, увидев ее у дверей, устроит скандал.

Но Паши дома не оказалось. Соседка Дина, с чьим мужем общался Паша, встретив Олю на лестнице, побледнела, растерялась:

– Паша сказал, ты лежишь. И от детей отказалась…

От Дины Оля узнала, что бывший муж рассказал их друзьям и знакомым свою историю о «несчастной любви к жене». О том, как невыносима стала лежачая Оля, как пыталась якобы наложить на себя руки и как отказалась от него, а потом и от собственных детей, не имея сил, не желая их больше воспитывать.

А еще она выяснила в местном ЗАГСе, как провернул развод «любящий ее муж». Когда подлог вскрылся, начальница сразу же уволила виновную сотрудницу, вызвала Олю и честно, глядя в глаза, спросила:

– После этого он вам такой нужен?

– Нет, – ответила она. Сама удивляясь, что говорит спокойно.

С разводом она была абсолютно согласна.

Оставила все как есть.

Оля поняла, что Паша все тщательно спланировал. И сейчас от распирающей колючей злобы была готова уничтожить его.

В этот момент бывший муж Паша уехал с новой женой в отпуск. Малыша Мишу оставили у родителей Паши.

Как только Оля узнала это от знакомых, понеслась к ним домой. Стучала в дверь, умоляла их открыть и дать ей увидеться с сыном. Родители Паши растерялись, увидев в дверной глазок Олю – уж кого-кого, а ее появления они точно не ожидали. Вместо того чтобы спокойно поговорить с бывшей женой сына, они вызвали милицию.

Олю забрали выяснять обстоятельства. Когда все прояснилось, она вернулась за сыном, но уже не одна: с подкреплением, с той же милицией. Сына забрала. Пашу дожидаться не стала.

Знающие закон люди советовали уезжать, опасались, что она будет мстить бывшему мужу.

– Не буду, – смиренно отвечала Оля. – Время рассудит.

Один из врачей в Ессентуках сказал Оле, что в ее случае именно стресс помог собраться и преодолеть болезнь. Оля согласилась.

«Благодаря» Паше она узнала, что такое жестокость и предательство, снова научилась ходить, подниматься, когда больно упала.

Поняла, какие горы может свернуть ради своих детей.

А еще научилась прощать и прощаться…

Ей не хотелось мстить: она ехала в поезде обратно к дочке Тасе и крепко обнимала сына.

К прошлому решила никогда больше не возвращаться.

Паша в ее жизни тоже никогда больше не появлялся. О существовании сына Миши он быстро и легко забыл.

Годы прошли. Оля вернулась к профессии. Оказалась замечательным юристом, конечно, не сразу, пришлось постараться. Сейчас она – востребованный специалист. Замуж больше не вышла. Но радуется тому, что ходит, двигается, активна. Что помогает своими знаниями людям, угодившим в трудную ситуацию. Ека долго пыталась сосватать племянницу. Не оставляет эти попытки и сейчас. Оля уже не сердится. Любимой тете она многое прощает.

Оля с Екой выдали замуж красавицу Тасю, через год Оля стала счастливой бабушкой. А повзрослевший здоровяк Мишка поступил в летное училище и стал одним из лучших курсантов.

Тамара Лисицкая. Женщина-праздник

– Алло! Зайцы еще не выехали? Да нет их! Дерево уже психует! У меня тоже приличные слова сейчас закончатся! Если их не будет через двадцать минут, то пусть скачут лесом! Никакой оплаты!

Полина бежала по парковке, кричала в гарнитуру, и ей было все равно, что люди вокруг шарахаются и странно смотрят вслед. Она работала в ивент-агентстве арт-директором и имела право быть любой – злой, странной, нелепой, смешной, грубой, жестокой…

Хотя чаще всего она была просто уставшей.

Новогодняя жатва…

Ох, эти две недели декабря и первая неделя января, когда пол дымится под ногами, когда с расплавленного телефона капает прямо за шиворот…

– Алло, да, это Полина! Наш звукорежиссер уже подъезжает! Они сразу вместе с балетом будут! Ой, простите, а вы по какому мероприятию? А! Вы – корпоратив в Лесном! Да-да, конечно! Наш администратор где-то у вас там! В лесу! Сейчас перезвонит!

Любые праздничные дни были для Полины временем трудовых подвигов. А что делать? Люди хотят праздника… Готовы за это платить…

Значит, надо работать…

Ей было 30. Вернее, 29. А 30 должно было исполниться 1 января. Вот так угораздило родиться – то ли испортив Новый год, то ли, наоборот, поддержав…

Лет с 18-ти Полина перестала отмечать свой день рождения.

Ну, во-первых, потому, что друзья в этом возрасте уже предпочитали «гулять по-взрослому», а значит, все первое января просто отсыпались.

Во-вторых, она уже начала подрабатывать, и как раз в этом самом ивент-агентстве, которое тогда еще только-только начиналось. Следовательно, 1 января у нее был «новогодний чес».