Счастливый доллар

Розовый тюль и желтые шторы, задернутые неплотно. Балконная дверь приоткрыта. И сам балкон не застеклен. И крыша выходит прямо на него.

– Нет, Яд, со мной все нормально. Да нормально, я тебе говорю! Да! Не кричи на меня! Господи, Ядка, ну почему ты вечно чуть что, так в крик?

Если выбраться на крышу, то можно будет спуститься на балкон. А с балкона попасть в квартиру.

– Послушай… да ты можешь хотя бы один раз в жизни меня выслушать? Да! И я не ору на тебя! Это ты на меня орешь! И что?!

Спокойно. Не сорваться. У Ядки темперамент. У Агнешки темперамент. А у Семена жар, и антибиотики нужны.

– Ты можешь кой-какие лекарства достать? Нет, Ядка, не эти лекарства. Нормальные. Антибиотики. Просто рецепта нету. А деньги я верну. Да ни во что я не ввязалась, все нормально.

Почти нормально.

– Записывай…

К счастью, писала Ядка молча, только под конец поинтересовалась, для кого все. И Агнешкиному ответу не больно поверила.

Ну и пусть. Главное, чтобы достала.

– Она не заявит? – спросил Семен, убирая трубку в карман. – Может, проще было бы в аптеке?

– Так она в аптеке и работает. Провизором. А сдаст… не знаю. Она моя сестра и… у нас сложные отношения, но раньше она меня не подводила. Слушай, у меня тут появилась идея…

Идею Семен не одобрил. Пришлось уговаривать.

Как ни странно, люк на крышу был открыт. Агнешка легко забралась по дребезжащей лесенке и оказалась на крыше. Черный битум, нагретый солнцем, знакомо вонял. Редкими островками на нем выделялись куски кирпича и стекло. Причудливыми деревцами торчали антенны. У самого края, свернутое валиком, виднелось покрывало и раскладной стульчик, на котором лежали журнал и флакон средства для загара.

Агнешка огляделась: хозяйки флакона поблизости видно не было. И хорошо. Если повезет, в ближайшие четверть часа на кухне никто не появится.

Подобравшись к краю крыши – двор как на ладони вместе с двумя топольками и выводком молодых елок, пластиковой песочницей и горкой-трубой, – Агнешка прицелилась к балкону. Давненько ей не приходилось совершать подобных трюков. Она легла на живот, вцепившись руками в бордюр, перекинула одну ногу. Вторую. Зависла – сердце ухнуло в пятки, а вдруг да мимо – и, решившись, прыгнула.

Хрустнул под ногой столик. Острым углом пропорола ногу тумба, заставив охнуть от боли. Зазвенел, покатившись по полу, горшок с розовой геранью.

Некоторое время Агнешка просто стояла, пытаясь отдышаться и унять боль в ноге – хорошо, хоть не до крови расцарапала. Потом прохромала в комнату: дверь и вправду была открыта.

Связка запасных ключей лежала на полочке у зеркала. Предусмотрительно.

Эта девица оказалась форменной авантюристкой, но нельзя не отдать должного: ей везло.

– Заходи, – она буквально втянула его в квартиру и, захлопнув дверь, провернула ключ в замке. – Вот…

В квартире витал аромат духов. С банкетки слепо пялились деревянные кошки, еще одна выглядывала из-за зеркала, огромного, почти до потолка. Кошки же выстроились на полочке рядом в виде бело-синих кусков фарфора. И поселились на стенах, оккупировав тяжелые рамы. Кошки обитали в ванной и в туалете. Захватили кухоньку.

– Маньячка, – сказала Агнешка, царапая ногтем кошачью морду на плитке. А потом вдруг бросила и, ткнув пальцем куда-то в угол, велела: – Смотри.

Семен не сразу понял, на что именно смотреть: угловой диванчик с зелено-полосатой шкурой. Виньетки резьбы и кружево салфетки, почти съехавшей на пол. И за ним, прикрытые этим кружевом, прятались ботинки.

– Мужские, – Агнешка ботинки вытянула и подняла за шнурки, словно парочку дохлых крыс. – Узнаешь?

– А должен?

Истоптанные, но чистые. Только-только начали терять форму, раздавшись в пятке и носках, проклюнулись сединой потертой кожи.

– Ну… это Олега или нет?

– Да я откуда знаю? Я ж…

Не договорил. Взгляд упал за ту же банкетку, в тень, где белым лоскутком виднелась визитка. Нагибаться было больно, хорошо, что зацепить получилось с первого раза.

– А вот это точно Олега.

Имя-фамилия, номера телефонов. Только ничего это не доказывает. Визитка могла попасть в квартиру случайно. Пусть Семен не очень верил в такие случайности, но сбрасывать со счета тоже не спешил.

Впрочем, мужчина в квартиру периодически наведывался. Крупный, о чем свидетельствовал халат, обнаруженный Агнешкой. Деловитый и небедный – парочка шелковых галстуков строгой окраски. Женатый – широкое обручальное кольцо, забытое на полке в ванной.

И знакомый – фотография, слетевшая с книжной полки прямо под ноги.

– Это точно он, – Агнешка силой сунула фотографию в руки и рот ладонью зажала. Вспомнила ту ночь? Ну извини, не было у Семена иного выхода. Или, точнее, сил придумывать этот выход.

А на фото и вправду Олег, только другой: радостный. Широкая улыбка, сморщенный нос, прищуренные глаза – похож на счастливого шарпея. А рядом, видимой причиной для радости, невысокая девица со вздернутым носиком и китайским разрезом глаз.

Марина.

Марина-Марина-Марина. Куда ты пропала-то? И как надолго? И не получится ли так, что именно в этот момент ты поднимаешься по лестнице, роясь в сумочке в поисках ключей? И вот-вот найдешь, откроешь, а тут сюрприз…

– А тут сюрприз, – повторила мысль вслух Агнешка. – Иди сюда!

Вот же неугомонная.

Сюрприз ждал в гостиной, в углу между диваном и подоконником. Четыре кошки, сомкнувшись затылками, держали на голове глобус, в котором вместо обычных для бара бутылок лежал черный портфель, перевязанный бечевкой. Портфель выглядел дорогим, бечевка – дешевой.

– Это ему принадлежало, – Агнешка, нимало не смущаясь, вытянула портфель и принялась ковырять узел. – Он мужской и…

Семен принес с кухни нож и вспорол бечевку. Внутри портфеля оказалась стопка газетных вырезок и белый конверт с уже знакомым адресом. Правда, на сей раз внутри лежал листок бумаги, на котором серым пятном выделялся рисунок.

– А я в детстве тоже так делала, – Агнешка подняла листок на просвет. – Кладешь монетку, берешь карандаш, лучше мягкий. И, нажимая, быстро-быстро штрихуешь. Получается рисунок. Мы так с советскими пятикопеечными делали, они большие и удобно. А это что, я не знаю.