Счастливый слон
Шрифт:
Вспомнив окончательно обо всех своих обстоятельствах, я сделала вялую попытку почувствовать себя униженной и оскорбленной, но у меня как-то не получилось. Американская жизнь со всеми ее проблемами ушла куда-то далеко-далеко, осталась в другом полушарии и выплывала, как нечто отвлеченное, произошедшее не со мной, а с кем-то другим, вроде книжного персонажа. Ну да, жила-была одна такая тетка, муж ее обманул, а она, не будь дура, наняла адвоката, оттяпала у мужа кучу денег, чтоб неповадно было, и удрала на край света навещать родственников. Хорошо, но при чем тут я? Я, такая вся из себя прекрасная,
Кстати, где родственники-то? И вообще, что здесь у нас происходит, утро или вечер? Я поднесла к глазам руку с часами и с трудом разглядела в полутьме стрелки на циферблате. Половина восьмого. Половина восьмого – чего? Нет, наверное, все равно надо встать и разобраться на месте.
Я осторожно – вдруг все тоже спят – высунулась за дверь. Там располагалась гостиная, в которой мы ели блины, или как уж они эту комнату называют, но в ней тоже было темно и, похоже, пусто. Интересно, куда все подевались?
Медленно, плохо ориентируясь в чужой полутемной комнате, я пошла на поиски жизни. Не сделав и трех шагов, наткнулась на что-то жесткое, не иначе, стул. Он с грохотом упал, я чертыхнулась. Тут же послышались шаги, и надо мной вспыхнул свет.
– Теть Лиза, что с тобой?
Дашка.
– Да нет, ничего особенного. Налетела, как дура, на стул в темноте. Я вас разбудила?
Она рассмеялась.
– Да ты что? У нас вечер только, до сна еще далеко. И потом, мамы с папой вообще нет, они на дачу уехали, я одна на кухне сижу.
– На дачу?
– Ну да, сегодня же суббота, они всегда на выходные ездят, а вчера остались, тебя ждали. А потом ты заснула, и мама говорит, ты устала с дороги, все равно спать будешь, а там у них картошка не посажена или огурцы какие-то, а если не посадить, то все завянет, а на той неделе у мамы в школе экзамены начнутся, не выберешься. В общем, я не очень поняла, почему надо срочно на дачу, но они завтра вечером вернутся. А тебя пока буду я развлекать. Ты чего хочешь?
– Писать, – честно ответила я. – Потом умыться. Потом... кофе, наверное. Или не знаю, если вечер, то для кофе вроде поздно... Но главное – писать и умываться.
Дашка была явно обескуражена моим ответом.
– Нет, я имела в виду – может, мы пойдем Москву смотреть. Кремль там, еще чего-нибудь.
– Мы обязательно пойдем Москву смотреть, только я сначала умоюсь.
Приведя себя в порядок и все-таки выпив щедро разведенного Дашкой растворимого кофе, без которого организм ни в какую не желал просыпаться и функционировать, я более-менее пришла в себя.
– Ты правда можешь со мной по городу погулять? – спросила я Дашку.
– Конечно, – с готовностью согласилась она. – Я все тебе покажу. Я и маме обещала.
При этом Дашка искоса поглядела на лежащий перед ней на столе мобильный телефончик.
– Даш, ты имей в виду – я вообще-то тут родилась и выросла, кое-чего помню. А не помню, так знаю, как спросить. В общем, не потеряюсь. Это я к чему? Если у тебя какие-то свои дела есть, или просто неинтересно малознакомую тетку по городу таскать только потому,
что мама поручила, ты спокойно можешь не напрягаться, ладно? По-честному. То есть я с удовольствием с тобой бы походила, но усложнять тебе жизнь мне совершенно не хочется. Я прекрасно понимаю, что тебе и без меня есть, чем заняться. А маме я сама, если надо, объясню.– Да нет, теть Лиз. Ничего такого даже. Я тоже с большим удовольствием с тобой пойду. Только... Давай завтра, ладно? А то сегодня девочки потанцевать собирались, и я...
– Господи, Даш, да конечно. Я так и так сегодня никуда идти не хотела, поздно ведь.
– Ну и чудненько. Тогда я побегу. Ты ведь тут справишься?
– Справлюсь, конечно. Только простыню с полотенцем мне выдай. И покажи, как диван раздвигать.
– А не надо диван. Мама сказала, чтобы ты, пока их нету, у них в комнате спала. А то я приду, разбужу тебя на этом диване.
Тут до меня дошло, что девушка собирается уходить из дома на ночь глядя, а Москва, как всем известно, город, небезопасный даже днем.
– Даш, а как ты-то сейчас пойдешь? Поздно ведь, вон, почти стемнело. Ты тоже на машине?
– Если бы. От моих дождешься... Нет, я тачку поймаю. Теть Лиз, а Женька ваш машину водит?
– Конечно. В Америке без этого нельзя. Как шестнадцать исполнилось, так и водит.
– Круто. И машина у него своя?
– Ну да. Не на моей же ему ездить.
– И у тебя своя? И у дядь-Коли?
– Да. Но, Даш, это не роскошь, это просто жизнь. Там без машины вообще никуда не доберешься.
– А какая у Женьки машина?
– Я и не помню уже. «Тойота»? Или «Хонда»? Японская какая-то, а что?
– Так... Здорово. Я бы тоже от машинки не отказалась... Сесть так – ж-жж! Круто. Особенно если бы джип...
– Да ну. Они здоровые, неудобные. Это если детей много или дороги плохие, а в городе-то... Только с парковкой мучиться.
– Нет, ну ты что... Джип – это классно. У нас у одной девочки есть... Она даже на тротуар въезжает, как нефиг делать. Кайф. Все, я побегу, мне еще собираться...
Через сорок минут Дашка, одетая в короткие джинсы, открытую майку, усыпанную блестками, и босоножки на таких шпильках, что непонятно было, как она на них стоит, направилась на выход. На боку у нее висела новая сумка, а лицо она накрасила так, что выглядела старше лет на десять. С волосами она тоже что-то сделала, и они не лежали больше по плечам шелковой волной, а топорщились какими-то прилизанными прядями. Но мое-то какое дело? Что я вообще понимаю? Я не стала ничего ей говорить, а просто пожелала удачного вечера.
– Ага. Спасибки. Я побежала, целую.
На пороге остановилась и стала копаться в сумке, что-то вспомнив.
– Теть Лиз, вот на всякий случай мой номер. Если что – звони.
Вытащила листочек, поскребла по нему карандашиком, сунула мне в руку. И исчезла.
Оставшись одна, я побродила по квартире, приглядываясь к обстановке. Кухня, прихожая, гостиная со смежной Дашкиной комнатой, из прихожей – отдельная родительская. Тесновато, конечно. То есть втроем-то нормально, а вот еще один человек – и уже не повернешься. Хорошо, что я через неделю переберусь к себе.