Счастья нам, девочки! Обо всем понемногу

– Спрашиваешь, – улыбнулся Борис в ответ.

– Я в Германию из Польши приехала, – продолжала Ядя. – Там в школе русский язык преподавала. С замужеством как-то не вышло. Наверное, долго выбирала. А может, судьба мне была, встречи с Боренькой дождаться. После нового года перебралась вот к нему из Мюнхена, – Ядвига ласково посмотрела на Бориса.

– Значит, теперь за дядю можно быть спокойной, – подытожила я.

– Можно, Машенька, можно, – серьёзно ответил Борис. – Осталось только тебя пристроить и…

Боря с Ядей многозначительно переглянулись. Стало быть, продолжение следовало, и я от всей души желала им счастья.

* * *

Дорога домой заняла около часа. Я с интересом рассматривала проносящиеся мимо нас по скоростному автобану незнакомые мне марки автомобилей – чистые, ухоженные, а главное, по словам Бори, строго соблюдающие правила дорожного движения. Никто никого не «подрезал», не семафорил и не «наезжал на задницу».

Ядя вела машину уверенно и так заразительно спокойно, будто это не требовало никакого умения. Ненавязчиво, как бы невзначай задавая вопросы, она внимала моим излияниям про Глеба и немецких женихов, про желание иметь семью и детей, искренне сочувствуя мне своим добрым женским сердцем.

Я даже всплакнула от внезапной жалости к себе, размазывая по щекам потёкшую тушь и шмыгая носом. Борис молча подал мне с переднего сидения белоснежную мягкую салфетку. Просморкавшись и вытерев кое-как на щеках чёрные потеки, я собралась было аккуратно припрятать её в сумочку до следующего раза.

– Давай сюда, дитя социализма, – протянул Боря руку. – Сей предмет есть вещь одноразового пользования. Учись, пока я жив.

С этими словами дядюшка отправил ещё вполне пригодный к дальнейшему употреблению мягкий платочек в мусор. Подивившись этакому неслыханному разбазариванию, я лишь пожала плечами и решила не спорить. Настало время привыкать к странностям загнивающего капитализма.

* * *

Следующим утром было решено встать пораньше. Я проснулась от запаха кофе, корицы и блинчиков с яблоками Ядиного изготовления. Борису всё-таки несказанно повезло, укрепилась я в своём мнении, наворачивая их за обе щеки.

– Три недели – совсем немного, когда ставишь перед собой великие цели, – компетентно заявила за завтраком пани Ядвига.

Мне оставалось лишь с ней согласиться.

На сегодняшней повестке дня стояла культурная программа по осмотру Мюнхена параллельно с работой над образом – моим, разумеется.

– Мужайся, племянница, – подмигнул мне Борис. – Возражения не рассматриваются, благодарности принимаются по получении готового продукта.

День начинался славно!

* * *

Впервые очутившись в Мюнхене, я влюбилась сразу и на всю жизнь в его величественные старинные церкви, в дома с цветочными корзинками на окнах, в необыкновенно чистые извилистые улочки, в которых хотелось заблудиться, в уютные маленькие кафе с аппетитными пирожными и незнакомыми мне вариациями кофе: капучино, эспрессо, латте… А я-то всегда думала, что сей напиток бывает либо чёрный, либо с молоком, ну, пожалуй, ещё растворимый. А чего стоили баварские белые сосиски с пивом и бретцелем – по-нашему, калачом! Ах если бы мой желудок имел возможность вместить в себя все мюнхенские вкусности, да так, чтобы после этого не лопнуть!

Но больше всего меня поразили сами немцы: спокойные, уверенные в себе, приветливые, улыбающиеся друг другу, даже не будучи знакомыми. Это была любовь с первого взгляда – в город, в людей, в Германию. Я чувствовала себя здесь спокойно и уютно, будто вернулась из длительной командировки домой – усталая, но счастливая.

А тем временем Боря с Ядей перешли к претворению в жизнь плана по усовершенствованию моей персоны. Пункт первый – переодевание. Для начала в унисон был забракован мой выходной наряд, включая шикарные лакированные шпильки.

– Здесь, девушка, такую красоту разве что на бал-юбилей-свадьбу носють, – хихикал Борька. – Вы поедете на бал, мадам?

– Кончай издеваться! А ресторан как же? Вдруг меня туда пригласят, а я без прикида? – возмутилась я вполне справедливо.

– Пригласят – и славненько! Буду очень за тебя рад. Но здесь тебе, матушка, не Россия, где поход в ресторан – событие, и не каждый, к сожалению, себе такое удовольствие может позволить. В Германии это дело обычное, часто спонтанное. Немцы в ресторанах, заметь, не танцуют, а получают удовольствие, наслаждаются процессом еды и общения, – вещал Борис, поучительно подняв указательный палец. – Учись, старушка, пока мы живы! – повторил он свою любимую присказку.

Нет, ну это уже слишком! При всей готовности войти в образ сей пробел в немецкой культуре поверг меня в отчаяние. А как же Светиково платьице? В чём же мне своих кавалеров-то сражать?

Расстроенная, убитая, раздавленная, я живо представила себе реакцию темпераментной Конфетки: «Та шо воны там, зовсим з ума зъихалы, те немцы?!» Ой-ёй-ёй! Что будет, что будет!

Сопротивление моим родственникам оказалось бессмысленным. В качестве подопытного кролика я была отправлена в примерочную кабинку одной, как выразился Борис, «весьма приличной лавки». Через часок меня вывели оттуда взмокшую, но счастливо разжившуюся парочкой шикарных джинсов, футболками «на каждодневку», блузкой «на выход» и пиджачком в стиле «отпад», дополненных «балеринами» – элегантными туфельками без каблуков.

Я никогда не считала себя замухрышкой, но, увидев в зеркале шикарную девицу со стройными ножками и аппетитной пятой точкой, не без труда узнала в ней саму себя.

– Что и следовало доказать, – хмыкнул Борис, с гордостью осматривая результат их с Ядей трудов и подмигивая симпатичному немцу-продавцу, как-то уж слишком продолжительно пожимавшему мне на прощанье руку. – Предлагаю сие замечательное событие отметить! Что скажете, девицы-красавицы?

Девицы, то есть мы, были не против, но одна из них – я, естественно, и не предполагала плавного перехода к пункту второму: хочешь жить – умей культурно кушать. Урча проголодавшимся животом и не подозревая подвоха, в обществе своих милых родственников я удобно уселась за столиком уютной пиццерии. Боже, как здесь вкусно пахло!

На первое блюдо Боря посоветовал попробовать минестроне – итальянский овощной супчик. Минестроне, так минестроне – звучало красиво, и я согласилась.

Передо мной поставили маленькую глубокую пиалу с аппетитно пахнущей дымящейся жидкостью и плавающими в ней овощами и зеленью. Занавесившись салфеткой, я низко, чтобы не обкапаться, наклонилась над тарелкой: так меня в детстве учили родители.

– Стоп! – прогремело над ухом.

Вздрогнув, я чуть не выронила ложку, рискуя при этом обляпать супчиком не только себя.

– Смотри сюда, чудо цивилизации!

Борька уселся прямо и, вместо того, чтобы, как я до этого, «бороздить суп носом», подносил раз за разом ложку снизу-вверх, от тарелки ко рту, не пролив из неё ни капли. Это выглядело потрясающе… неудобно!

– Борь, отвали, а? Ну кушать хочется, правда!

– Цыть, старушка! Делай, как велено, потом благодарить будешь!

– Боренька, а может, не надо? – вступилась за меня Ядя.

Но не тут-то было! Под неумолимым Бориным взглядом я съела суп по всем правилам немецкого общественного питания, взмокнув от старания и не почувствовав его вкуса.