Ветер откинулся на спину,Держит в зубах травинку,Смотрит на мир вечерний,На землю и небеса,Где он бывал не однажды,И сейчас залетел на побывку,Где со своею душою соизмерял чудеса.Как он любил потолкатьсяМежду людьми и Богом,Как он любил подслушиватьИх непростой разговор.Люди с мольбой во взглядеБога просили о многом,Но чего Бог хотел от них,Он не узнал до сих пор.2007
«Можно пойти поперёк…»
Можно пойти поперёкПроторённой дороги…Но, скажите, какой в этом прокБить о камни тяжёлые ноги?Голос не стали на нас повышать,Было сказано: вам и решать —Или
потоку машин мешать,Или (вдруг повезёт) сесть на попуткуИ на конечном пункте оказаться через минутку.Так-то оно так…Но фраза «конечный пункт»Слишком обречённо звучит,Как сдержанный шарообразный звук.Нам бы поехать туда, не знаю куда.Нам бы рюмашку в пристяжку,Да девицу в растяжку,Да выловить из прудаРыбку золотую, а лучше – золотого кита.Но кита, говорят, сожрала глиста.А без золотого кита – жизнь не та,Одна маета.Так что поперёк не пойдём.И прямиком не пойдём.Здесь переждём.2007
«За лесами, в которых живут…»
За лесами, в которых живут простодушные звери,За горами, на которых лежат снежные шапки Мономаха,Есть долина печали, неизбывной потери,Придавившей своей тяжестью землю, как плаха.Ни людей, ни зверей там нет — только их души!И они равны меж собой и дружны, как братья.И они разговаривают и рады друг друга слушать.Это я говорю вам своей душой! Да и зачем врать мне?!Вот они и послали меня сказать вам об этом.И ещё велели сказать, что меж вами проживает тайна.…Не машите, пожалуйста, перед моим лицом пистолетом,Пистолеты иногда стреляют совсем не случайно.2007
«В мезозойскую эру я н'e жил…»
В мезозойскую эру я н'e жил,Но ген мезозойский во мне пыхтит.И даёт знать о себе, и нежитНежнее, чем современный хит.И в будущих веках, как в чащах,Я не блуждал, но ощущаю ихОстрее зим и лет настоящих,Любовий и ненавистей моих.И время, в котором суждено умереть,Не запомнит меня, но оно запомнит,Как будет осенний лес горетьЗолотом листвы и светом уже заоконным.2007
«Над листвой, покрытой росой…»
Над листвой, покрытой росой, как гусиной кожей,Осень в лодке плывёт, конопаченной огненным летом.Если б был я хотя бы чуть-чуть помоложе,Я ни капельки не загрустил бы об этом.Но грущу, что старость подкралась вечернею зорькой,Правда, в старости есть любопытная прелесть:Ощущать, как ликует душа под скорлупкою горькой,Словно в детстве далёком, мечтая, надеясь.Потому я течению жизни осенней послушен.Знаю, знаю, зима подойдёт незаметно —Поплыву, никомушеньки вовсе не нужен,К новым вёснам, к нескончаемым зимам и летам!2007
«В детстве любил я глядеть на закат…»
В детстве любил я глядеть на закат,Сидя на берегу, подогнув колени,Не понимая ещё, что я сын и братЖуткой вселенской радости и лени.А когда закат становился багряно-свинцовИ когда, проголодавшись, я вспоминал о хлебе,Озеро к небу приподнимало своё лицоИ растворялась душа моя во всём, что мерцало на небе.Пахнул печкой домашней румяный небесный ломоть,Я с домашним в руке его сравнивал, мерил…И смотрел мне в глаза, улыбаясь, Господь,И сходил с облаков потихоньку на берег.2007
«Вырву нож из груди и…»
Вырву нож из груди и, захлёбываясь гортанной кровью,Скорчусь, обопрусь о край уползающего стола,И гляну на тебя с жестокостью и любовью,И палец к губам приложу: «Ты не делал зла».И ты, набрав воздуха в лёгкие, облегчённо вздохнёшь,Закуришь, опять поглядишь на меня недоверчиво.И носовым платком мою рану заткнёшьИ в милицию позвонишь:
«Тут один… опрометчиво…»И приехавшая милиция в составленном с моих слов протоколеОтметит,Всё понимая и узаконивая мою ложь,Что была попыткаНа самоубийство по собственной воле,Что и подтверждают приятель и окровавленный нож.2007
«Утром проснёшься…»
Утром проснёшься — душа ещё где-то витает.Спустишь ноги с дивана, чтобы в тапки худые попасть,А душа тут как тут!И платочком своим обметает тапки стёртые,Чтоб свою надо мной не показывать власть,А смиренье, услужливость и почитанье,Восхищённого взгляда нежнейший вопрос,Так и жди, что прошепчет:«А ну почитай мне,Что ты за ночь, мой гений, в тетрадку занёс?»Ах, лукавица, ей ли не знать, сколько строчек,Словно на поле бранном безусых юнцов,Полегло?Восклицательных знаков, отточий,Рифм невиданных ране, в конце-то концов?!Искорёжено всё, словно груда металла.Только как не поднять в удивлении бровь:Вот же рифма — душа мне всю ночку шепталаГениально-бессмертное — кровь и любовь!2007
Герой
Если идти по дороге задом наперёд,То можно перейти в итоге речку немецкую вброд.Польшу перейти, Сталинград и поле, засеянное рожью,Дать левака мимо родной, незаметной в траве, деревушки,Детство вдруг вспомнить,И понуро шагать в Магадан по бездорожью.…Так вот и выросли глаза на зачесавшейся макушке.И всё как бы стало на место. И спешить никуда не надо.Приказы все приняты. Уже прокричала команда «Вперед!»И никогда уже героя затерявшегося не найдёт награда,А будет всё как раз наоборот.Героя смешают с грязью.«Да и какой герой он,Мальчишка семнадцати лет, отродье кулацкое, крот».И зашевелятся волосы, и зашуршат на макушке роем.Вот тогда он и пойдёт искать правду-матушку задом наперёд.2007
«Вспомнился мне…»
Вспомнился мне удивительно радостный май,Детство несытое, с утренним лёгким туманом.Только на старости лет я очнулся: это был райС правдой житейской и государственным обманом.Помню быков запряжённых, везущих детей в райцентр.Все мы, детишки, притихли — у каждого рубль в кармане.Это же счастье: не знать, что такое у. е. и цент,С робкой надеждой и верой спиной прислониться к державе.Сидя в телеге скрипящей, с галстуком выпятить грудь,А заодно прикрыть заштопанную мамой на рубашке прореху,Тем и отметить быками оттопанный путь,Тем и отметить державную поступь и веху.Счастье возможно, когда беззащитен и малИ над тобой флаг багровый, как птица, витает.Счастье – что в детстве я многое не понимал,Горе – что в старости этого мне не хватает.2007
«Ветер ещё не проснулся…»
Ветер ещё не проснулся. Солнышко землю толкаетВ бок полегоньку: «Вставай!Глянь-ка, речушка твоя прямо в ладонь мне стекает,Так что давай не зевай!»Горы распрямили спины, вытянув длинные шеи,Смотрят за край горизонта, ветра пока не слыхать.Видимо, делят власть со штормовым суховеи,Дуть кому во все лёгкие, ну а кому вздыхать.Тишь. Тишина… Всем понятно, что через мгновеньеВетер задует, начнётся в мире такой ералаш:Землю обратно раскрутит, горы падут на колени.И на шедевр недописанный скатится мой карандаш.Вот и подуло! Но лёгким, ласковым ветром подуло.Солнце заулыбалось. Речка журчит у дерев.Горы взметнули вершины. Я лишь один сутулоСтрочки мусолю, зная: не получился шедевр.2008