Щебечущая машина

На этот раз Доусон было не смешно. Не сумев вычислить обидчика, она выследила какую-то девушку из другой ветки и написала ее работодателю, в университет Монаша. Женщину, Таню Хети, отстранили от работы. Тролли, истолковав эти действия как посягательство на свободу слова, пришли в ярость. Будь то проект «Чанология», когда целью участников 4chan стала Церковь саентологии, или троллинг Агентства национальной безопасности США, тролли всегда неизменно занимаются издевательствами и подавлением информации. И с их точки зрения Доусон была лицемеркой и обидчицей. Этого было достаточно, чтобы оправдать жестокость и подстрекание к самоубийству, к тому же уже несколько лет Доусон, не скрывая этого, боролась с депрессией.

Доусон выжила, была экстренно доставлена в отделение скорой помощи, а затем проходила психиатрическое лечение. Вместо того, чтобы прислушаться к добрым советам и не подкармливать троллей, она решила провести самосуд. Так же, как и до попытки самоубийства, когда она делала ретвиты сообщений троллей в попытке разоблачить их, Доусон решила вывести троллей «на чистую воду» и начала публичную войну. Она стала активистом движения против травли. Троллинг был единственной токсичной стороной ее славы, с которой Доусон не могла смириться. Через два года, будучи на пике своей карьеры, после интервью ее бывшего мужа в программе 60 Seconds, Доусон не выдержала. Ее нашли мертвой в собственном доме. Она повесилась. До конца не ясно, какую роль в ее депрессии и в конечном счете смерти сыграл троллинг, на самом деле мы этого никогда не узнаем. Ясно одно: тролли либо получали удовольствие от агонии Доусон, либо им было абсолютно плевать.

Прославленная аморальность троллей предстает теперь перед нами в другом ракурсе. В рассмотренном выше примере они действовали не ради лулзов. Наказание имело свою цель. Многие аналитики идентифицируют троллей как «трикстеров»-провокаторов, объявивших тотальную войну социальным нормам. По словам Бенжамина Редфорда, тролль – это «самопровозглашенный культурный критик». Габриэлла Коулман, чей анализ основывается на классическом анализе Льюеса Гайда, который называет трикстеров «нарушителями границ» и духами «зла», рассматривает троллей как воплощение архетипа. Даже провокации Эндрю Ауэрнхаймера, больше известного как weev, тролля-неонациста и сторонника превосходства белой расы, так же трансгрессивны. Уитни Филлипс настроена более критически, но все равно говорит о троллях как о людях, которые разрушают добро и зло как систему онтологических принципов. По ее мнению, миссия тролля заключается в том, чтобы «подорвать существующие моральные устои или как минимум поиграть с ними» – будто разница между обрушением моральных устоев, их подрывом и игрой не такая уж и большая. Троллям нравится такой образ. Он позволяет им заявлять, что хоть они и социопаты, зато, по крайней мере, свободны от лицемерия. Возможно, тролли никогда не говорят правду, но они честнее, чем создавшая их культура.

Однако, если бы это было так, то тролли были причудливыми и непонятными созданиями. Если бы они и в самом деле нападали на своих жертв без какой-либо видимой нормы или ценности, то наказание было бы бессмысленно в своей сути: я наказываю тебя, просто потому что могу. Это был бы верх нелогичности суперэго. Как бы то ни было, если результат троллинга – это крик оскорбленных, то троллям необходимы хоть какие-то моральные устои. Для их дальнейшего существования в мире должно быть достаточно людей, которые «относятся ко всему серьезно». Недоуменное равнодушие – неудача для тролля. Гибель моральных ценностей, предполагаемая цель троллей, несет собой гибель лулзов. Более того, кампании, подобные той, что велась против Доусон, выставят тролля скрытым моралистом или народным бдителем. Иными словами, тролль пытается усидеть на двух стульях, заявляя, что ему абсолютно плевать на правила поведения в обществе, которые он нарушает ради лулзов, но в то же самое время он мстительный каратель: в своих фантазиях тролль одновременно и Джокер, и Бэтмен.

Сходство троллинга и самосуда совсем не случайно. Когда Милли Бобби Браун, снявшаяся в сериале «Очень странные дела», отказалась от Twitter, на нее еще несколько месяцев сыпались оскорбления под хештегом #TakeDownMillieBobbyBrown («Опустим Милли Бобби Браун»). Начало положил твит, в котором некая пользовательница ложно и голословно обвинила Браун в том, что стала ее жертвой. Женщина заявила, что встретила Браун в аэропорту и попросила фотографию. На это, по ее словам, Браун ответила: «Только после того, как снимешь хиджаб», а потом со злостью стянула его, бросила на землю и растоптала. Никаких доказательств произошедшего не было, а на аватаре пользователя – белая женщина без хиджаба. Несмотря на это, под этим хештегом стали появляться скандальные истории с участием Браун, чаще всего связанные с защитой прав ЛГБТ, с гомофобными или расистскими идеями. Ситуация усугубляется еще и тем, что неправильная оценка гомофобных настроений начиналась как насмешка со стороны гей-пользователей, которые пошутили, сказав, что было бы дико неправдоподобно, если бы Браун оказалась гомофобом. Так или иначе, но в Щебечущей машине переход от чистой иронии до ее полного отсутствия проходит быстро и незаметно.

Было бы в буквальном смысле невозможно разбить эту токсичную комбинацию добродушного стеба, карательного ехидства, дезинформированного гнева и полного ликования по поводу того, что кого-то «опустили». В Щебечущей машине границы между этими понятиями быстро стираются. Эта двойственность и сходство с охотой на ведьм превращают троллинг в вирусное явление и смертоносное оружие.

5

Тролли стали главным народным демоном интернета, чудовищной метафорой творящегося в нем зла. Возможно, это случилось где-то в 2010–2011 годах, как раз когда социальные сети достигли стратосферных высот. Отчасти благодаря распространению смартфонов аудитория активных пользователей Twitter достигла ста миллионов в месяц, тогда как у Facebook эта цифра приблизилась к миллиарду.

С тех пор троллей обвиняют во всем: будь то преступление на почве ненависти или утечка в сеть фотографий с обнаженными телами. Термин дал метастазы, и сегодня можно встретить кого угодно: от «гендерных троллей» до «патентных троллей». Политики часто используют этот термин, чтобы высмеять критиков из социальных сетей, чем цинично лишают критику ее политической направленности. Раньше в роли народного интернет-демона выступали спаммеры, которых, несмотря на то что большая часть спама шла из Соединенных Штатов, представляли в виде нигерийца, пытающегося обманным путем выманить у какой-нибудь старушки все ее сбережения. Антиспаммеры зачастую обвиняли нигерийцев в сексуальных унижениях, при этом прибегали к традиционным расистским методам. По понятным причинам, ведь это своего рода военная тактика, троллинг представлен через подогретые стереотипы времен холодной войны о назойливых русских с тем, чтобы поддержать репутацию Вашингтона как защитника свободного и открытого интернета.

Если троллинг распространился на Щебечущую машину, то, скорее всего, это связано с избирательным средством, то есть практика согласуется с социальными паттернами, которые поддерживаются протоколами машины. Троллинг, как и любая манипулятивная коммуникация – от маркетинга до военной пропаганды – сводит язык к его следствиям. Другими словами, использует язык не для того, чтобы убедить вас в своей идее, а чтобы изменить ваше поведение. Платформы социальной индустрии изобрели такую обучающую машину, которая с помощью подкреплений заставляет пользователей правильно реагировать на маркетинговые сигналы. Таким образом, они создали механизм, в котором тролли чувствуют себя как рыба в воде – просто использует его по прямому назначению.

Это одна из причин, почему боссы социальной индустрии, несмотря торжественные заверения о благих намерениях, похоже, не в состоянии хоть как-то влиять на троллинг. Машина идеально гармонирует с тенденцией, описанной Реймондом Уильямсом, согласно которой Новое право преисполнено решимости восстановить общество, чтобы оно напоминало жесткую борьбу государств за выживание. Это нигилистические общества, говорил он, у них «намеренная и умышленно неизвестная» цель, «единственный определяющий фактор которой – это превосходство». Платформы превратили идею о превосходстве в совершенно абстрактную метрику внимания и всеобщего одобрения. Внимание, которым можно эффективно манипулировать с помощью всевозможных «заманух» [30] или «фейковых новостей».

30

Thirst trap – сексуальная фотография или кокетливое сообщение, выложенное в социальных сетях с целью заставить других публично признаться в своем влечении.

В некотором смысле платформы социальной индустрии взяли игру Джона Форбса Нэша «Да пошел ты, приятель» (англ. Fuck you buddy) за принцип взаимодействия. Цель игры Нэша – выиграть все фишки. Однако, чтобы победить, игрок должен заключить временные соглашения с другими игроками, которые в конечном счете не соблюдаются. Игроки должны обманывать друг друга. Социальные сети поощряют краткосрочное сотрудничество, «усиление сигнала»; цель – собрать больше «фишек» (лайков и подписчиков). Но эта же премиальная система привела к тому, что пользователи относятся к друг другу как к средству для достижения успеха и с поразительной легкостью ополчаются друг на друга. Кроме того, ими завладевает сверхбдительность, или «параноидальное прочтение», как называет ее Ив Кософски Седжвик. Один из побочных эффектов анонимности троллей заключается в том, что порой сложно понять, троллят тебя или нет. Дружеская критика выливается в флейм [31] , – в троллинг, а безобидная шутка – в нападки. Тролли всегда получают удовольствие от того, что могут запустить цепную реакцию, и поскольку троллинг становится вирусным, то он незаметно перетекает в онлайновый самосуд, от которого зачастую неотличим. Популярность троллинга объясняется тем, что машина как раз и создана для бесцельной войны всех против всех.

31

Флейм (англ. flaming, от flame – огонь, пламя) – «спор ради спора», обмен комментариями, нередко оскорбительными, на форумах, в многопльзовательских чатах и проч.

И хотя война против уязвимости – по определению война против любого человека, не все одинаково уязвимы. Логика онлайнового социального дарвинизма отдает предпочтение доминированию тех, кто уязвим меньше других. Когда нацист иронии (англ. irony– Nazi) и знаменитый тролль Эндрю Ауэрнхаймер, известный как weev, торжественно заявил, что «троллинг – это, по сути, интернет-евгеника», способ изгнать «мразей» и «идиотов» из интернета в «печь», он давал программное выражение тенденциям, уже присутствующим в троллинге. Не существует четкой взаимосвязи между троллингом и поддержкой политики правых. Скорее наоборот, многие правые, кажется, адаптировали культурный стиль троллей под свои нужды. Но даже среди большинства троллей, которые считают себя «обидчиками всех и каждого, независимо от расы», их выбор жертвы выдает негласную мораль.