Щёлоков

Далее — Москва. Провинциал Щёлоков, к удивлению многих, оказывается хорошим руководителем сложнейшего ведомства — Министерства внутренних дел. С этим согласны практически все, даже его аппаратные противники: у Щёлокова получилось.А поднимается ли Николай Анисимович по карьерной лестнице? Нет: и через 16 лет после назначения он остается примерно в том же статусе, далеко-далеко от Политбюро, где заседают другие силовики — министр обороны и председатель КГБ. И вновь слышны слова: «карьерист», «приспособленец». А может быть, совсем наоборот? Может быть, потому и не двигает Брежнев своего друга, успешного министра Щёлокова, что тот постоянно осложняет им всем жизнь, решая задачи, которых никто перед ним и не ставил? Ведь все полезные начинания министру приходится пробивать: штаб со «странным» Крыловым во главе, службу профилактики преступлений, академию, университет культуры, меры по гуманизации наказания… Всё — через подозрение в том, что Щёлоков делает это для себя, ради каких-то своих личных тщеславных целей.

Мальчик любит рисовать. Чтобы приобрести краски, он собирает лекарственные травы и несет их на базар. Он мечтает познакомиться с «настоящими» художниками, мечтает научиться играть на музыкальном инструменте и всю жизнь сожалеет, что не имел такой возможности. Он тянется к прекрасному — такой он по природе. Став министром, он, Николай Анисимович Щёлоков, распахивает двери МВД перед деятелями культуры. Для ведомства, по коридорам которого еще гуляют тени Ежова и Берии, только польза. О МВД той поры говорят, что в нем культурных людей больше, чем в Министерстве культуры, а педагогов — больше, чем в Академии педагогических наук. Сейчас бы так сказали о милиции! Нет, и на этом благородном направлении усилия Николая Анисимовича под большим подозрением. Русский язык богат оттенками, сказанное выше можно сформулировать иначе: Щёлоков «заигрывает с интеллигенцией», «любит окружать себя деятелями культуры».

Почему-то всё время искали двойное дно в Николае Анисимовиче Щёлокове. Как будто не могли поверить, что глава МВД может искренне стремиться улучшить свое ведомство, может стремиться к пользе не для себя лично, а для общества. А ведь человек он был совсем не «двуслойный». Такой или сякой — кто как увидит. Но где в нем второе дно?

Всё проще. Историю пишут победители. Первые портреты Николая Анисимовича Щёлокова писались в условиях полугласности, когда разоблачать «друзей Брежнева» (отдельных) стало можно, а оправдаться им — ну никак нельзя. Это и называется по сей день: избирательное правосудие. Из плотной шеренги вчерашних неприкасаемых выдергивают немногих. Приговор им уже вынесен, за обоснованием дело не станет. У заранее приговоренных остается два выхода. Один изберет карьерист Чурбанов, другой — фронтовик Щёлоков…

Каким же в действительности был Николай Анисимович Щёлоков? Заглянем в его дневник.

В нем видишь одно «дно», другого нет.

Дневник — не совсем точно. Здесь почти нет описания событий, что произошло «сегодня», «вчера» и т. д. Это — датированные размышления о том, что его волновало в данный момент. Охватывают период с 1969 по 1980 год. Практически все более поздние записи пропали.

Размышлениям своим министр предается на даче, в санатории, за границей. В иной день он может уделить им несколько часов (судя по результату — четыре-пять машинописных страниц). В целом — ощущение подлинности, разговора с самим собой без свидетелей.

Три сброшюрованные папки в толстом переплете, каждая примерно с общую тетрадь большого формата.

Автор дневника много читает, в основном документальную литературу (Светлана Владимировна часто ворчит, что их дача в выходные превращается в избу-читальню). И выписывает интересное — на память. Посмотрим, что его заинтересовало. С некоторыми фрагментами мы уже знакомы.

Щёлокова часто спрашивают, когда покончим с преступностью. В связи с этим он вспоминает анекдот про маршала Жукова, пересказанный К. Симоновым.

«Когда Жуков командовал Первым Украинским фронтом, его водителя всё подбивали другие:

„Спроси да спроси у Жукова, когда война закончится“.

Жукова не больно-то спросишь, но однажды водитель как-то ехал с ним вдвоем и всё же решился. И только открыл было рот, а Жуков потянулся, вздохнул и говорит: „Эх, и когда только эта война кончится“» (август, Югославия, 1975).

Но и неспроста же выписывает министр притчу:

«В некотором царстве было много кляузников. Какие меры к ним только не принимали: и рубили головы, обрезали языки, бросали в кипящий котел со смолой, но ничто не помогало. Тогда собрался совет мудрецов. Их спросили, что же делать? Один мудрец сказал: „О, государь, вели резать уши у тех, кто слушает эти кляузы“. С тех пор не стало в том царстве кляузников» (1975).

Тема пьянства в СССР Николая Анисимовича волнует очень сильно. Многие записи об этом сделаны за границей. (Игорь Щёлоков поясняет: «Мне понятно, почему так происходило. Приезжая во Францию или Испанию, отец видел: пьяных на улицах нет. И сразу принимался размышлять, а почему у нас они есть?»)

«Если бы не пьянство, если бы не водка, мы были бы сегодня государством, практически ликвидировавшим преступность. 90 процентов хулиганств совершается в пьяном виде, 70 процентов тяжких преступлений и аварий на дорогах совершается в пьяном виде. Мы должны думать о здоровом поколении нации» (15.07.72. Карловы Вары).

А следующая запись — неужели о советском кино?!

«Произведения, прославляющие пошлость, порнографию, способствуют насилию, уже сами по себе представляют уголовные деяния. К сожалению, давно уже стало обыденным на экранах в кино смакование убийства. Полное отсутствие грусти по убитому человеку».

Сам Николай Анисимович уверен:

«Подлинное искусство начинается там, где возвышается человек» (14.01.71. Барвиха).

Возможно, читатель оценит вкус автора дневника, который выписал фразы: «О том, что птица летает, видно и тогда, когда она ходит по земле (В. Немирович-Данченко)». Или: «Жизнь — не те дни, что прошли, а те, что запомнились (П. Павленко)». Он и сам способен сделать глубокое замечание: «Важно объяснить происхождение не только зла, но и добра». Впрочем, последнее относится к теме, в которой он является крупным специалистом. К теме воспитания.

По главному своему призванию Николай Анисимович был, несомненно, педагогом. Это с очевидностью вытекает из его дневниковых записей, из которых подавляющее большинство посвящено теме воспитания. Система профилактики преступлений появилась в МВД не случайно. Мы уже говорили, что это, пожалуй, самое сложное и тонкое направление преобразований, осуществлявшихся в органах внутренних дел в 1970-е годы, поскольку требовало, прежде всего от министра, ежедневной кропотливой работы, а эту работу невозможно выполнять, если она не по душе.

Всё, что касается воспитания — молодежи, сотрудников милиции, осужденных, — Щёлокову по душе.

Николай Анисимович несколько раз цитирует А. Макаренко: «Человека надо не лепить, а ковать». Но это дань «стальному» времени. Так хорошо сказать с партийной трибуны — поймут. Сам-то он за то, чтобы человека лепить! Он считает, что «в школе надо выделить хотя бы час в неделю для разговора о том, как вести себя в семье, школе, троллейбусе, с друзьями, и будет эффект». Вновь цитата из Макаренко: «Воспитывать человека надо до 6 лет, после этого приходится перевоспитывать».

Или разве ниже не предложение лепить?

«Замечательный советский педагог Василий Александрович Сухомлинский одним из главных итогов своей педагогической деятельности считал, что село, где он работал, не нуждалось в участковом милиционере». Также из Сухомлинского: «Если вы хотите, чтобы человек боялся даже мысли о наказании, воспитывайте детей без наказаний». Ковать — без наказаний?! Как это?

В его дневнике немало цитат из В. И. Ленина. Но их выбор характерен. Можно подумать, что Владимир Ильич был больше всего озабочен тем, как бы не засадить в тюрьму невинного человека…