Щенки. Проза 1930-50-х годов (сборник)

Своеобразный контрапункт роману составляют рассказы того же времени. В них еще более четко, чем в «Щенках», прослеживается литературная генеалогия Зальцмана: фантастика немецкого романтизма, мистика Густава Майринка и присущее русскому постсимволизму обостренное внимание к снам и пограничным состояниям бытия. Однако и здесь ощутимо присутствие трагического обэриутского абсурдизма: так, в рассказе «Отражение» нельзя не заметить появление хармсовской старухи, хотя у нас нет документальных свидетельств того, что Зальцман был знаком с этой повестью. Еще одной параллелью с обэриутами является культивируемое Зальцманом нарочито небрежное письмо, которое на уровне живописного языка можно сопоставить с примитивизмом и грубыми мазками немецких экспрессионистов. Особенно показателен в этом отношении рассказ «Лошадь в яблоках». В предвоенном Ленинграде (в изображении которого, впрочем, отчетливо заметны блокадные впечатления автора) появляется провозвестник грядущего Апокалипсиса – белая лошадь без всадника, везущая в телеге яблоки. Это видение для голодных мальчишек оказывается роковым искушением; поддавшись ему они забираются на телегу и гибнут в водах Финского залива, куда бросается обезумевшая лошадь, а райские яблоки в конце оборачиваются конскими. Горькая авторская ирония подчеркивается на уровне языка тавтологией: «Некоторые из очереди, однако, успевают заметить, что возчика не заметно»; «А также и второй был тоже открыт»; «Все они нервничали, часто выглядывали из подворотни, но моросил мокрый дождь, и из-за густых туч было особенно темно» [32] . Подобные стилистические «огрехи» могут иметь и непосредственную мотивировку – например, одушевление мертвой материи: «Кучка мальчиков раскатилась, и две половинки яблока были втоптаны грузовиком в землю» (отметим здесь одновременное изоморфное распадение кучки мальчиков и целого яблока). Нам представляется, что за исключением не доведенных самим автором до конца вещей (все тексты дошли до нас в виде правленых рукописей, беловых списков в архиве Зальцмана не обнаружено), отмеченная Филоновым «сырая» фактура является не столько свидетельством недостаточной проработки текста, сколько органичным свойством поэтики автора. Сохранение ее органики было основным принципом подготовки текстов к публикации; насколько это решение оправдано – решать читателю.

32

Здесь и далее разрядка моя. См. аналогичный пример словесной игры в «Щенках», где подобный футуристический сдвиг накладывается на одну из самых трагических сцен романа – самоубийство Тани: «И, не смотря на нее и сквозь нее, Таня чувствует приближение этого. И несмотря на то, что продолжается прежнее и что в укрепленном, посильневшем, напрягающемся теле чувство боли возрастает, она смело идет через него к тому, к чему она стремится».

Повесть «Memento», завершающая настоящее издание, была начата в 1946 г. и закончена уже в 1970-е гг. По своей поэтике это произведение носит переходный характер и бросает свет на позднее творчество Зальцмана, когда художник от метафизического абсурда обращается к теме социального гротеска: «На наших глазах ослабевает поле притяжения обэриутской и вообще модернистской поэтики, логика высказывания "выпрямляется", образное заострение сменяется иносказанием и иронией» (О. Юрьев) [33] . Ключевым представляется название повести – обращение автора не только к читателю, но и к самому себе, напоминание лишь об отчасти преодоленном страшном времени, забыть которое невозможно. Дальнейшее художественное развитие Зальцмана-прозаика – орнаментальность романа «Средняя Азия в Средние века», более поздние рассказы 1960-70-х гг., опирающиеся на традицию Зощенко и раннесоветской бытовой прозы, а также гротеск комедии «Ordinamenti» (1964-85) – тема следующего издания.

33

Юрьев О. Заполненное зияние-3, или солдат несозванной армии.

Произведения П. Я. Зальцмана публикуются по материалам архива художника, хранящегося в частном собрании Е. П. Зальцман и А. Г. Зусмановича. Составитель выражает им сердечную благодарность за допуск к материалам архива и предоставление их для публикации.

Работа над подготовкой прозаических произведений Зальцмана к изданию была начата наследниками; они же произвели предварительную расшифровку рукописи романа «Щенки». Рассказы (за исключением «Надрезов») и повесть «Memento» были опубликованы ими в кн.: Зальцман П. Мадам Ф. Повести, рассказы, стихи. М.: Лира, 2003. При подготовке настоящего издания все тексты были сверены заново по рукописным источникам; расхождения рукописей с публикациями в «Мадам Ф» и периодике не указываются.

Как уже указывалось ранее, роман «Щенки» – наиболее значительное и крупное произведение Зальцмана – не был закончен и сохранился лишь в черновой рукописи. Состав рукописи и подробная хронология работы над романом указаны в примечаниях. Правка проводилась автором неоднократно и зачастую составляла несколько слоев. Часть исправлений носила предварительный характер: очевидно, автор предполагал вернуться к этим местам впоследствии и не привел текст в соответствие с исправлениями. В этом случае там, где очередность правки можно было установить, нами принимался за окончательный последний завершенный вариант текста.

Расшифровка особо трудных мест, в особенности неразборчивой карандашной рукописи 1944-45 гг. [34] и многократно правленного начала романа, была произведена предположительно, в ряде случаев остались лакуны. Поскольку настоящее издание не ставит перед собой текстологических задач и не претендует на статус научно-критического, а также с целью представить текст в максимально доступном для читателя и законченном виде, нами было принято решение отказаться от текстологических помет, значительно усложнивших бы восприятие романа. Это же касается редакторской правки: деление на абзацы, оформление прямой речи и пунктуации были фактически проведены нами заново. Кроме того, исправлено непоследовательное употребление личных имен и нарушение сюжетных линий, возникшие в результате длительных пауз в работе над текстом [35] . Во всех таких случаях исправления вносились безоговорочно и в комментариях не указывались.

34

См. воспоминания дочери художника, Елены (Лотты) Зальцман: «Зальцман пишет в ученических тетрадках карандашом, ночами, ужасным конспиративным почерком, который сейчас так трудно расшифровать – ведь сам факт писания литературных текстов человеком, не имеющим официального отношения к литературе или журналистике, был криминален» (<3альцман Е.> История жизни и творчества Павла Яковлевича Зальцмана // Эл. ресурс:раздел «Биография». – Переработанная версия ст.: Зальцман Е. Воспоминания об отце // Павел Зальцман. Жизнь и творчество. С. 18-69).

35

Как пример такого нарушения можно привести начало пятой главы четвертой части романа: в рукописи идет речь о первом щенке, хотя Лидочку в Петрограде искал второй. Для имени матери Аркашки автор в пятой части еще не нашел оптимального решения: она фигурирует в тексте как Анна Михайловна, Нина Михайловна и Вера Михайловна. В шестой части Зальцман останавливается на варианте «Анна Михайловна», принятом нами во всем тексте за окончательный.

Примечания к рассказам и повести «Memento» открываются указанием на первопубликацию и снабжены необходимым реальным комментарием. Как и в случае с «Щенками», текстологические пометы и правка (по сравнению с романом крайне немногочисленные) в примечаниях и тексте не указаны.

Составитель считает своим долгом выразить сердечную благодарность П. А. Казарновскому и Н. В. Скворцовой за ценные консультации в работе над книгой.

Примечания

Сокращения упоминаемых имен и изданий:

МФ Зальцман П. Мадам Ф. Повести, рассказы, стихи. М.: Лира, 2003.

ПЗ Павел Яковлевич Зальцман

ПП Зальцман П. Сигналы Страшного суда. Поэтические произведения. М.: Водолей, 2011.

Щенки роман

Публ. впервые.

Август <?> 1932 – 11 августа 1952; правка 1982.

Черновая рукопись: десять тетрадей, отдельные листы. Сквозная нумерация страниц в частях 1-4.

Части 1-2

Две тетради в линейку (ч. 1 – ч. 2, гл. 1-3, стр. 1-122; ч. 2, конец гл. 3 – гл. 9, стр. 123-180); тетрадь в клетку (ч. 2, гл. 10-12, стр. 181-200); отдельные листы. Склеены автором под одной обложкой и сопровождены оглавлением.

Авторские датировки в рукописи:

Ч. 1, гл. 1: начато сентябрь 1932

Ч. 1, гл. 2: Ленинград, 1932, осень

Ч. 1, гл. 4: начато летом 1932 г. под Верхнеудинском

Ч. 1, гл. 6: начато: Сибирь, лето 1932

Ч. 2, гл. 9: начато в сентябре 1932

Ч. 2, гл. 12: Ленинград, 193…

Уда – река в Бурятии, приток Селенги. На Уде расположена столица Бурятии город Улан-Удэ (до 1934 г. Верхнеудинск). В Верхнеудинске и в районе Уды 773 в августе и сентябре 1932 г. работает художником-постановщиком на съемках «Анненковщины» – фильма о событиях Гражданской войны в Забайкалье (реж. Н. Береснев, 1933). Там и начинается работа над романом.

Солзан – деревня на юго-западном берегу о. Байкал (в романе озеро фигурирует как море); во время описываемых действий – разъезд на Кругобайкальской железной дороге. Судя по дальнейшему маршруту поезд идет из Иркутска на восток по Транссибирской магистрали в сторону Читы.

Щукин рынок – не существующий ныне исторический рынок Петербурга, примыкавший к Апраксину двору со стороны Чернышева переулка; одно из мест действия «ленинградских» частей романа. См. также рассказ «Лошадь в яблоках».

Танхой – поселок и порт на южном берегу Байкала.

Вахмистрово – село на реке Селенге в 10 км южнее Верхнеудинска, сегодня входит в территорию Улан-Удэ; в 1932 г. ПЗ работал там на съемках. Тем самым место действия восьмой главы можно локализовать достаточно точно: пассажиры собираются переправиться через Селенгу южнее Верхнеудинска, чтобы вернуться в Танхой к Байкалу.

Это днестровская. – Место действия «южных» глав романа обозначено в ч. 6, гл. 5: «Рыбница на Днестре». В Рыбнице в 1920-25 гг. прошло детство ПЗ.