Щепа и судьба

Вот, к слову сказать, жили когда-то такие ребята — народники. И от нечего делать взялись они думать и сострадать ни больше ни меньше как сразу за весь русский и остальной тоже народ. Переживали, как это крестьянство в темноте и невежестве живет. Мол, надо научить их правильно жить. И айда просвещать тех крестьян, от работы отрывать, уму-разуму учить. Не помогло. Видно, на разных языках говорили и не все их умные речи понимали. Для крестьян они все одно барами остались, что от жиру бесятся. Слушать, может, и слушали, но при том свою думку думали, как бы тех радетелей подальше сплавить, и без них забот полный рот. А потому от греха подальше тихо-мирно сдали их полиции, пущай там разбираются, чего они хотят, призывая народ жить иначе.

Тогда те народники, видя, что крестьянина добрым словом не проймешь, научились делать бомбы и взорвали великое множество разных начальственных людей. А потом и самого царя укокошили. Это чтоб опять же народу глаза открыть на его бесправие. Может, при этом походя шлепнули пару подлецов, но кто ж знает — подлецом тот убиенный был или только им, революционерам, таковым казался. Ну, народец-то русский в конце концов проснулся, понял-таки свое бесправное положение и смел последнего царя с царицей и детьми малолетними. Вроде добились своего, ан нет, другая власть за них взялась, пожутчей прежней оказалась. И начала та власть такие дела творить, лучше не вспоминать… И бедных, и богатых в узел завязали, а кто в защиту их слово вякнул, передавили, словно клопов, под каблук солдатского сапога попавших. Вот и сейчас, боюсь, начнем спасать меньшинство и… как бы вся эта история не повторилась да против нас самих и не обернулась. Вот я о чем…

Но что-то я маху дал, круголя, как говорят в наших краях. И понесло меня по кочкам через меньшинства, угнетенный народ, революционеров, о ком написано столько, читай, не перечитаешь, а все одно не понять, в чем правда и нужно ли вообще читать это все. А хотел написать всего лишь о своей правильной собаке, всегда переходящей улицу в положенном месте: по зебре, и исключительно на зеленый свет. О ней вот пока никто не писал. Так что обязуюсь впредь нить повествования своего не терять, и времена прошлые более не затрагивать.

Речь же пойдет о том, как однажды мой пес жестоко пострадал, несмотря на неукоснительное соблюдение им правил дорожного движения. Какой-то разгильдяй-водила сшиб его прямо на разрисованном под зебру переходе. Слава богу, не насмерть. Но зацепил крепко и раскроил ему правую переднюю лапу от подмышки до самой собачьей кисти. Джой, оставляя кровавый след, чудом доковылял до дома, прилег на крыльцо и принялся зализывать рваную рану, надеясь остановить кровь. Я же, на счастье, оказался дома и, сообразив, дело серьезное, с грехом пополам перевязал его, донес до машины и прямиком к ветеринару. Тот, понятное дело, вкатил Джою несколько кубиков обезболивающего, отчего тот блаженно закатил свои выразительные глазища, а потом поручил мне на всякий случай держать пса покрепче и зашил бедолаге суровой ниткой располосованную до кости лапу. Совместно наложили тугую повязку, после чего мне было велено каждый день делать пострадавшему перевязки. Короче, вплоть до полного выздоровления пациента.

Легко сказать каждый день. Самостоятельно и без посторонней помощи… Особо когда рассчитывать на чью-то добровольную и чистосердечную поддержку мне никак не приходилось. К тому же лето было в полном разгаре и у меня скопилось разных работ и забот выше крыши. Дело в том, что обычно на все лето уезжаю в относительно недалекую от города деревню. И у меня там дом. Так себе домик, не большой и не маленький, но со всеми удобствами, включая сотовую связь. При полном отсутствии прочих цивилизационных благ. Одним словом, глушь, где можно, «уединяясь от суетного мира», скрыться, как считал поэт, и от «усыпителя глупца и от пробудителя нахала», которые и в наш бурный век переводиться не желают.

О глупцах просто умолчу, а вот число побудителей чего-то там замутить, в последнее время возросло многократно. Однако в деревне достать меня они даже не пытались. Поскольку знали, у меня там забот полон рот, могу и их зарядить на физический труд до седьмого пота. Пробовали приезжать, типа истопить баньку, в гамаке понежиться. Не отказывал… Некоторые, набравшись смелости оторваться от дежурств, офисов и других видов служебной деятельности, приезжали. Но надолго их не хватало. Часок-другой и обратно. То ли банька моя для них чересчур жаркая, то ли деревенские комары больно кусачие. Чайку попьют, побродят по пустым окрестностям, природу похвалят, чистого воздуха глотнут вволю и быстрей в авто. Отвык народ от первозданной обыденной жизни, подавай им асфальт, вай-фай и круглосуточный супермаркет через дорогу. А я и не уговаривал. К чему? Друзья и близкие родичи хороши, когда находятся в некоторой географической отдаленности. На том и дружба держится…

Так что без долгих раздумий решил везти Джоя в деревню, а там как сложится. Загрузил его полусонного в машину, завернул в аптеку, набрал там бинтов, перекиси, разных мазей целебных и прямиком в деревню, в глушь, подальше от перекрестков, светофоров и предательских пешеходных переходов. В город я вырывался раз-другой в неделю и к вечеру непременно возвращался обратно. Джой, только завидит мои сборы — и сразу к машине. Сядет у дверцы и терпеливо ждет, когда приглашу его запрыгнуть на заднее сиденье. Пробовал оставлять одного, но он этому категорически противился. Непременно хотел быть участником путешествия. Одиночество ему, видите ли, в тягость! А может, просто по выработанной за зиму привычке успевал, пока я сидел у домашнего компьютера, обежать с проверкой на зрелость хоть часть своих подружек. Меня он в свои интимные дела, как истинный джентльмен, не посвящал.

Вот и в этот раз выпустил его в городе на прогулку, зная, через час он вернется обратно, и вот чем все закончилось. А переждал бы меня в деревне, глядишь, не было бы нынешних мучений, а для меня угрызений совести, что не доглядел. Теперь что говорить, кайся не кайся, хоть прощения у него на коленях проси, этим его не вылечишь. Правда, думаю, организм у него молодой, крепкий, постепенно оклемается и через пару недель встанет-таки на все четыре лапы…

Абзац третий

Пока ехали, Джой тихонько повизгивал, приходил в себя после пережитого, а уж когда внес его в дом и уложил на подстилку, тут он дал полную волю своим чувствам, и тихие постанывания сменились монотонным стоном. Стою рядом с ним, сочувствую, как умею, а сам думаю: как же так пес пострадал? По моей ли глупости, что не лишал его свободы, а научил всему, что сам умею, и разрешил жить по его собачьим законам. Или планида у него такая, как у всех шибко правильных — сколько ни берегись, а судьба-злодейка обязательно подкараулит и свою козью морду тебе явит. А может, дело совсем в другом: за мою дурную и неправедную жизнь пострадало ближнее и ни в чем не повинное существо? Короче, сплошной кавардак в башке сделался, переживаю… Философия дурная одолевает, и куда от нее деться, не знаю.

…Жизнь собачья, она, как известно, мало чем от человечьей отличается. Какая разница, на скольких лапах ты ходишь? Джою вот после аварии наверняка придется долго, а то и до конца дней передвигаться на трех лапах. И вряд ли он воспримет это с должным терпением и покорностью. Наверняка у него резко поменяется характер и он вмиг превратится из жизнерадостного пса в угрюмое, капризное существо, вечно чем-то недовольное и совсем иначе воспринимающее всех вокруг, и меня в том числе.

Хотя, если честно признаться, то за последний десяток лет и мой характер тоже претерпел разные там изменения после того, как стали одна за другой вылазить всяческого рода болячки, о существовании которых прежде даже не подозревал. Так что неважно, кем ты рожден: человеком, собакой или там морской свинкой, но банальная заноза, вонзившаяся в твою ягодицу, может испортить самый ангельский характер и превратить завзятого оптимиста в ужасного зануду. А если заноз много? И ты приобретаешь их регулярно и непонятно откуда? И, самое главное, — за что, Господи?!

Уж, коль мы заговорили о разного рода недомогах и перемогах, смею предположить, все мы воспринимаем их по-разному. Так, у женщин главное недомогание заключается в том, что они несчастны, когда их никто не домогается. А у, мужчин все наоборот — они страдают, коль их никто не любит, то есть, говоря по-простому, не отвечает на их домогания. Если же совсем примитивно, мужчина перестает ощущать себя мужчиной, если в течение недели ему не удается кого-то там соблазнить. И неважно как, физически, морально или самым изощренным виртуальным способом. Так что оба пола мечтают об одном и том же, но умело скрывают этот факт друг от дружки. А вдруг да не так поймут и назовут каким-нибудь нехорошим словом? У нас это запросто…