Щепа и судьба
Шрифт:
А еще обязательно где-то поблизости на глинистой лесной дороге забуксует не успевший посуху проскочить оплывшую от водяных струй промоину грузовичок. Не желая сдаваться, он будет долго завывать, как волчица, лишившаяся своего выводка и теперь сообщающая о том всем лесным обитателям. Мотор под напором неопытного водилы вскоре начнет захлебываться, и вой его из первоначально злобного постепенно перейдет в жалобный, а потом и вовсе захлебнется, несколько раз коротко хрюкнет и, наконец, обессиленно заглохнет. И тогда бег спешащего по сливному желобу водяного потока, обрушившего запоздало свое тело в бочку, а потом и на землю, станет главным инструментом, выводящим свое соло в ночном ноктюрне. И ты, пристыженный дождевой вседозволенностью и неумением управлять стихией, издевательски проявившей свою власть над твоими
Нет, что ни говори, а каждая деревенская ночь несет с собой очередную премьеру для зрителя, умеющего ценить и воспринимать с должным почтением живую игру природы., если ты действительно живешь на этой земле и способен отвлечься от повседневных забот и превозмочь обыденность своего существования. Это и есть суть нашего бытия и благодарность наша всему происходящему. И у каждого она должна выражаться всего лишь в каждодневной радости, что и ты участник всего вокруг тебя творимого…
Вот только вряд ли Сабрина воспринимала прелесть деревенских ночей с тем же пиететом. Гостью мою никак нельзя было отнести к типу тургеневских женщин, воспетых сотнями поэтов и прозаиков на страницах, не подверженных ни тлену, ни пламени, потому как многие поколения юных дев и отроков впитали их в себя и жили в их романтическом флере. При этом, даже не задумываясь, что образы те давным-давно сошли с реальной жизненной сцены и живут лишь в нашем пылком воображении. Сабрину можно было причислить скорее к некрасовской бой-бабе, умевшей справляться с конями. А теперь, с заменой троек и карет на самодвижущие безлошадные экипажи, отважные дамы легко, одним движением тонких пальчиков направляют, куда захотят целый лошадиный табун, скрывающийся под капотом их элегантных авто.
Абзац четвертый
Нет, несмотря на все перенесенные ей, Сабриной, тяготы и препоны на пути создания собственного имиджа и профессионального статуса, она не ожесточилась, не заскорузла изнутри, как то нередко случается с большей частью бизнес-леди подобной деловой закваски; не утратила изредка просыпавшееся в ней чувство радости от своей работы, встреч с новыми людьми, и обворожительная улыбка нет-нет да вспыхивала на ее губах. Она знала массу деревенских присказок, доставшихся ей по наследству то ли от бабушки, то ли от соседних кумушек, но по-настоящему веселой видеть ее мне за несколько наших редких встреч не приходилось. При этом она ни на минуту не расставалась с телефоном, куда ей едва не каждый час звонили потенциальные клиенты, успевала проверить, чем там без нее занята дочь, а потом вдруг включить грубо пищавшую из малюсенького телефонного динамика попсу, в надежде похвалы с моей стороны ее вкуса.
Если честно, мне нравилась ее временами вспыхивающая веселость, умение при всей невыразительности ее скуластого лица оставаться если не элегантной, то всегда безукоризненно одетой в цветастые кофточки, модные бриджи и без единого пятнышка туфельки. Несмотря на то что она давно перешагнула роковой для любой женщины сорокалетний рубеж, она производила впечатление только что закончившей ПТУ выпускницы, для которой весь мир, как на ладони, доступен и понятен. И главное, если только она не зависала в непредсказуемой позе перед телевизионным экраном, где шло очередное тягучее многосериальное действо, долго без дела находиться не могла. То принималась перевешивать мои рубашки, то хваталась за тряпку и сметала крошки с кухонного стола, то поправляла сморщенный от долгого на нем моего пребывания плед на диване и только, когда весь ритуал наведения относительного порядка подходил к концу, резко грустнела… А еще через пару минут уже прощалась и так с телефончиком в одной и с переполненной косметикой сумкой в другой руке устремлялась к воротам, высоко поднимая ступни, шагая по обрызганной вечерней росой траве.
Так совпало, что наши первые деревенские встречи происходили в присутствии временно квартировавшего у меня Деда. Правда, он при появлении Сабрины обычно находил какое-то дело во дворе или уходил к кому-нибудь в гости на другой конец деревни, но его незримое присутствие ощущалось в любом случае. Если Сабрину на первый взгляд непредсказуемость ситуации не
особо тяготила, то я, наоборот, держался скованно, зажато и никак не мог отважиться на решительный поступок, чтоб потом, как удар кнутом, не прозвучала уже знакомая мне фраза: «А мужчину я как раз и не заметила…»Зато Джой с радостью ковылял к Сабрине и норовил лизнуть ее в нос или щеку когда она наклонялась, чтоб осмотреть рану. Мне бы его решимость и темперамент, глядишь, гостья начала приезжать чаще, а то бы и совсем предпочла сельское жительство городскому. На счастье или нет, но ничего такого не произошло, и не мне судить, прав ли был, не доведя начатое до конца. Впрочем, что-то, видимо, останавливало меня от решительных действий, чем обычно заканчивается большинство подобных посиделок. То ли явное несовпадение наших интересов и взглядов на будущее, заключавшееся хотя бы в том же роде деятельности, образовании, круге знакомств и интересов. А может, не ощущал идущих от нее женских флюидов, способных притянуть их обладательнице любого заскорузлого холостяка…
Абзац пятый
Мне немного знакомы дамы из сферы обслуживания, на первом месте у которых достаток и семейное благополучие. Но обычно и мужья были им под стать, и, таким образом, супружеская идиллия имела право на существование. Я же зачастую ловил себя на том, что жду окончания недолгого визита той, которая, невзирая на расстояние, усталость и всегдашнюю загруженность, мчалась к черту на кулички, дабы провести часик под крышей моего неухоженного дома. И был ей благодарен за то. Даже стыдился и злился на самого себя от того, что не могу переступить черту, после чего дружеские отношения примут совсем иную окраску и ты станешь ответственным не только за больного пса, но и женщину, вручившую тебе свое будущее. Прямо как в русской сказке: направо пойдешь — голову потеряешь, налево — посмешищем станешь. И ждал… Ждал непонятно чего, надеясь, авось да само рассосется и решится тем или иным образом.
Навряд ли Сабрина понимала истинную причину моих сомнений и нерешительности. В конце концов, приезжала она по собственному желанию, а не под дулом пистолета. Женщина взрослая, и меня в свои планы она посвящать как-то не спешила. Так что мы, если не брать в расчет гендерный признак, находились в равном положении. Как два дуэлянта, каждый из которых ждет выстрела с другой стороны, надеясь, что он в ответ не промахнется. Но если им обоим грозила вполне реальная гибель, то в нашем случае столь явной угрозы не просматривалось. Разве что очередное разочарование и последующий за тем разрыв. Потому и оттягивали финальную сцену, испытывая каждый по-своему друг друга на прочность.
И вот сегодня, я твердо знал, Дед остался ночевать у пригласившей его у Галины, и если и заглянет ко мне за оставленным на время топором, то не скоро. И мы с Сабриной продолжали сидеть на сумрачной веранде, говорили о разных пустяках, так и не открыв оставленную на кухне бутылку, обещавшую отменную крепость духа, а может, чего иного. Не было повода вот так сразу взять и открыть ее, наполнить стопки и под какой-нибудь дежурный тост, типа, «будем» или «вздрогнем», перевернуть их внутрь себя.
Я уже хотел было спросить ее, намерена ли она принять по соточке и остаться с ночевой, потому как обратная дорога за рулем ей после того заказана. Как вдруг на другом конце деревни показался свет фар и кто-то на высокой скорости летел прямехонько к моему дому.
Понял, что-то случилось и ищут или меня, или Деда, потому выскочил за ворота, как раз в тот момент, когда уже знакомая мне по прошлому приезду «пятнашка» резко тормознула в метре от меня. Из нее, словно ужаленный, выскочил все тот же парень и громко, перекрывая шум плохо отрегулированного мотора, крикнул:
— Братан, слышь, Дед у тебя, что ли?
— Зачем он тебе опять понадобился? — ответил «братану» вопросом на вопрос.
— Вакула разбился, Дед нужен, — взахлеб прокричал он.
— Живой хоть? — поинтересовался у него, хотя понимал, будь исход трагичен, тот вел бы себя чуток не так. Хотя кто их, обкуренных и обколотых, знает. У них другие нормы и манеры, и вряд ли этот парень знает, как и когда себя вести. У него тоже свои правила поведения, от моих, к примеру, понятий круто отличающиеся. Они теперь так и считают, что жить надо «по понятиям». По их, конечно…