Щит

Сначала летал как наемный пилот на чужих кораблях, потом на своих, в конце концов, переоборудовав старый грузовик и вступив в программу «Спасатель» и «Демилитаризация», посещал места боев и собирал оставшееся более или менее целое оборудование. Конечно, пришлось осваивать дополнительные специальности технической направленности, но с их помощью удалось не только зарабатывать демонтажем и по возможности ремонтом вооружения, узлов и агрегатов, но и апгрейдить грузовик – это было необходимо, потому что пираты могли появиться в любой момент, и надо быть готовым к драке или спасению бегством. Не раз грузовик несвойственной прытью удивлял нападавших, а нештатными орудиями и ракетными установками огорчал.

Сбывая на станциях найденное, уходил в загул, а если удача улыбалась особенно приветливо – загул проходил на какой-нибудь курортной планете в компании хорошей девочки. Но космос манил, карман пустел, и вот очередные поиски закончились обнаружением неплохого куша в виде целого аварийного медицинского отсека крейсера с остаточным ресурсом более 30%, как показали тесты. Огорчало другое: в нагрузку к отсеку шел член экипажа, и он наверняка заявит права на отсек, в котором находился. Можно, конечно, стрясти с него за доставку приличную сумму, но как участник программы «Спасатель»… Короче, там столько юридических нюансов, что теряется смысл находки, кроме поднятия рейтинга социальной полезности. Вот и смотрел на доходягу, а в уме просчитывал варианты, как от ситуации получить по максимуму при минимуме потерь, а пистолет так, на всякий случай – Фронтир же, он хоть и управлял дроидом и видел все его глазами, но мало ли какие возможны сюрпризы.

– Шрым прым крым, – произнес Врунгель и вопросительно посмотрел на меня, а я мысленно застонал и, состроив виноватую рожу, стал рассказывать, кто я и откуда, хотя наверняка этот гад и так все обо мне знает, небось целое дело сшил.

То ли он хороший актер, то ли я никакой психолог, но лицо его выглядело искренне озадаченным. Спустя время стало заметно, что для себя он что-то выяснил, и это его успокоило и порадовало.

Ну что, пора и поговорить, но в ответ на приветствие раздались щелчки и причмокивания. В голове сложились криокапсула и незнание языка у человека, который нашелся именно на аратанском крейсере, – спасенный дикий, не иначе. Нашелся на аварском – был бы наверняка рабом, но вряд ли хозяином, те почти сплошь чернокожие. Факт дикого статуса доходяги несказанно порадовал: в состав экипажа он явно не входил, и, значит, найденное полностью мое, ну кроме барахла, которое при нем. Посажу-ка я его в каптерку под приглядом искина – пусть через одного из дроидов его проконтролирует, чтоб не изгадил все, пока я демонтажем занимаюсь и везу сдавать имперским пограничникам.

Скептически меня осмотрев, засунул пистолет в кобуру, шагнул ко мне и легко развернул на 180 градусов подталкиванием в спину, вывел из комнаты. Сопротивления я не оказывал и шел послушно, но немного косился на один шкаф с оборудованием. В голове мелькали какие-то смутные образы, и я был почему-то уверен, что если подойти к шкафу, то смогу сделать что-то, что-то… но что? Дотолкав до одной двери, Врунгель завел меня в каморку со стеллажами, заставленными коробками разного размера. Указав на них и погрозив пальцем, дождался от меня подтверждающего кивка – типа понял и по коробкам лазить не буду.

Удовлетворенно кивнув, он покопался в коробках и достал из одной плотный сверток, который развернулся в надувной коврик. Покопавшись еще, нашел три сухпайка и, увидев мои трясущиеся руки и полный вожделения взгляд, добавил еще два, чем заслужил мой исполненный искренней благодарности взгляд. За эти сухпайки я сразу простил ему все, что пережил, оказавшись в первой комнате. Врунгель показал пальцем на противоположную дверь, которая после этого открылась, – там был знакомый унитаз, показал рукой туда и в каморку, дождался еще одного кивка – понятно, туда ходи. Показав туда-сюда по коридору, на свои глаза, на меня и отрицательно помотав головой, дождался кивка – понятно, по коридору не шарахаться, на глаза не попадаться. Указав на себя, показал на комнату с креслом и еще одну дверь, вышел, оставив паучка сидеть на верхней полке – понятно, если что, я там или там, а паучок – понятно, чтоб чего не учудил.

Ну вроде устроил: спать есть где, где, чего и куда не ходить – на пальцах объяснил, кажется, понял, смышленый, раз продержался в медсекции и все там не изгадил. Сухих пайков подкинул, а то худющий как скелет – судя по давности проходивших тут боев лет 40 протянул, если не больше. И как только умудрился? Да, Фронтир и не такие чудеса видел.

Взгляд на лежащее на полу богатство вымел все мысли из головы, сон накрыл меня в процессе насыщения. Так и заснул, обнимая сухпай, как маленький ребенок судорожно обнимает плюшевого медвежонка.

Сидеть одному и потихоньку есть сухпай было весело, ну не так чтоб обхохочешься, но нормально. Мурлыкал под нос все песни, слова и мелодию которых удавалось вспомнить или хотя бы что-то одно. Пытался мысленно разговаривать с Врунгелем, убеждая его отпустить меня домой, и в мыслях он мне даже клятвенно обещал (на русском с легким кавказским акцентом), что как сухпайки доем, так сразу и отпустит. На этом моменте я, как правило, и засыпал с блаженной улыбкой, неизменно в обнимку с персональным медведезаменителем…

Бой

Из сна меня вырвал рев сирены. Заметавшись по матрасу и подгребая под себя оставшиеся запечатанные сухпайки, стал судорожно доедать распечатанный, когда паучок резко сполз с насеста и метнулся в сторону комнаты с креслом. Судорожно заглотив остатки трапезы, сложил в рюкзак два оставшихся сухпая, нацепил рюкзак и вышел в коридор, и тут сирена смолкла. В образовавшейся тишине услышал из комнаты голоса, звучащие на повышенных тонах, видимо, ругались. Заглянув туда, увидел на экране натурального негра, ревущего на тарабарском наречии, на том же языке и таким же тоном ему отвечал Врунгель.

Капитан аварского пиратского корабля наблюдал за перемещением вышедшего из гипера, и в душе его звучали фанфары. Сколько же раз уходил от него этот наглый мусорщик? Четыре, пять? Нет, все-таки четыре, и пятому не бывать. Вообще-то, аварец был удачливым пиратом и всегда, когда решал, что добыча ему по зубам, получал ее, ну, кроме этого треклятого мусорщика…

История его жизненного пути, приведшего к пиратству и работорговле, была типична для неглупого юноши из достойной корпоративной семьи. До восемнадцати лет перемещался вверх по должностной лестнице, начинал с младшего надсмотрщика за рабами, у которых был не рабский имплант, а только ошейник. Такими рабами были более или менее ценные специалисты, поэтому невыгодно было разжижать им мозг за пару-тройку лет.

В восемнадцать, показав при тестировании достаточный уровень интеллекта на пилотский минимум, решил пойти в армию, чтобы не залезать в долги для начала карьеры – в армии обеспечивали бесплатными базами, нейросетью и имплантами. Пройдя путь до капитана среднего крейсера, наполненный боями, налаживанием связей и добычей кредитов любым подворачивающимся способом, не особенно обращая внимания на законную сторону, а стремясь лишь не попасться и не угодить на астероиды или того хуже в рабство, уж он-то лучше многих понимал, что это такое – быть рабом.

Выжив и скопив нужную сумму, набрал команду из экипажа, знакомых и знакомых знакомых и по окончании контракта на купленном корабле третьего поколения направился в сектор во Фронтире, куда наведывался во время несения службы и про который знал много интересного. В частности, были известны подробные карты транзитных систем, по которым перемещались контрабандисты, перевозившие товар между вечно враждующими империями Авар и Аратан, а также места боев и пограничных конфликтов, коих в этом секторе было в изобилии и где постоянно копошились мусорщики.