Считай звёзды
Шрифт:
Не пойму, как в моем состоянии вообще можно за что-то ухватиться, но я слышу голос. Он исходит со стороны, и мне сложно определить, где именно его источник, могу только предпринять попытку поднять голову, но грудная клетка тут же сдавливает легкие, вынуждая меня задыхаться.
«Девушка, вам нужна помощь?» — мне незнаком этот голос. Не вижу человека, обращающегося ко мне, поэтому кричу больше от переизбытка ужаса, чем от страха, когда незнакомый человек касается моего плеча.
«Я местный смотритель, — он старается успокоить меня, говоря ровным тоном. — Я вызову вам скорую», — думаю, он опускается на корточки, ладонью накрывая мою спину, а второй рукой держит телефон, набирая номер больницы. На его запястье покачивается фонарик, блик света отражается
Ладонями упираюсь в камни. Способность дышать исчерпывается. Я практически не могу доставить в организм достаточный объем кислорода, отчего голова неприятно кружится.
«Эй!»
Это был знакомый голос. Совершенно с другой стороны. Не могу поднять головы. Перед глазами смазанный поток воды. Пальцы расплываются. Звучание двух голосов смешивается, и никак не реагирую, ощутив сильную боль в теле, когда кто-то крепко сжимает ледяными пальцами мои плечи, дернув, будто желая вырвать из помутнения. Но моя голова просто дергается наверх, взгляд цепляет темное небо с сотнями, тысячами ярких звёзд.
Считать их нет сил, поэтому веки закрываются, а тело валится вбок, встречая темноту.
***
Ненавидит едкий запах, стоящий в коридорах больницы. Ненавидит суету и плач пациентов. Ненавидит лицезреть беспокойные лица людей вокруг. И всё потому, что он сам ощущает тревогу, пока сидит на диване, притоптывая ногой. Пока бродит по коридору, стуча одним кулаком о другой. Пока борется с холодом в теле, одежда ещё влажная, она не согревает, но ему и не нужно тепло. Сейчас. Пока может только ходить от угла в угол, не перенося любой шум, даже самый тихий. Мимо проходят медсестры, врачи, разгуливают особо буйные пациенты или неспокойные родственники тех, кого содержат в одной из палат.
Дилан садится без сил обратно на длинный синий диван, и опирается локтем на подлокотник, пальцами массируя лоб. Опять начинает топать ногой. То одной, то второй, то обеими. Ладонью похлопывает по бедру, будто в ритм какой-то песни, но на деле парень поспевает в такт биению своего сердца. Прижимает ледяные, побелевшие костяшки к холодным губам, взгляд мечется, не находя точки для остановки. Смотрит то на картины, то на фотографии, то на людей, то просто в стену, в пол — и всё это его раздражает. Всё это вызывает тяжелые вздохи и желание что-нибудь снести. Сутулится, локтями упираясь себе в колени, а ладони сцепляет в замок, вжавшись в него губами. Уставился в сверкающий белый пол. Слышит, как отовсюду льются звуки работающих больничных аппаратов. Вдох, выдох. Прикусывает нижнюю губу, резко поддавшись назад спиной, чтобы прижаться к спинке дивана, и складывает руки на груди, сминая влажную футболку. Сухая кофта не оберегает от холода. И плевать.
Он так быстро бежал, что был уверен в скорой остановке сердца. Точно знал, что если девушку унесло вниз, то она должна всё равно всплыть, но наличие мелководья внизу сыграло, отчасти, им на руку. Райли сильно потравмировалась, но выжила. Это главное.
Хорошо, что в этом лесу, как и в их городе, есть смотритель. Дилан потерял телефон, поэтому не смог бы вызвать скорую, а пожилой мужичок быстро справился с задачей. И всё бы ничего, если бы не потеря сознания. Янг отключилась, перестав нормально дышать. Лесник сказал, это от переохлаждения, но парень не помнит за собой подобных симптомов.
Райли была настолько холодной. Дилана пробрал жуткий мороз от одного прикосновения, словно теперь её тело не вырабатывало тепло, с которым он был так близко знаком.
Остается только сидеть. В коридоре, пока врач занимается девушкой. Мимо проходящая медсестра подмечает трясучку парня, поэтому предлагает ему кофе или чай, но О’Брайен впервые дрожит совсем не от холода. Его нервы к черту рвутся.
Моргает, пальцами надавив на веки, и распахивает глаза, морщась от яркого белого света. Поворачивает голову, перестав притоптывать ногой, когда видит, как к одному из учителей, что молнией примчался в больницу по первому звонку, из палаты выходит мужчина в белом халате и с какой-то
папкой в руках. Начинает что-то объяснять, жестикулируя ладонью, между пальцами которой держит ручку. Дилан встает на вялые ноги, неуверенно зашагав к взрослым. Учитель кивает, выглядит хмуро в отличие от врача, который оглядывается на дверь, на пороге той стоит медсестра. Он дает ей указания, и женщина приступает к ним, возвращаясь в палату.О’Брайен останавливается в нескольких шагах, поймав на себе сердитый взгляд учителя, который дает ответ врачу, после чего тот кивает, развернувшись и поспешив вперед по коридору на осмотр других пациентов больницы. Дилан провожает специалиста хмурым взглядом, не обращая внимания на подошедшего ближе учителя, пока тот не заговаривает строгим тоном:
— Доигрались? — он даже не знает, что произошло, но ему достаточно той информации, которой он обладает.
— У неё ничего не сломано? — Дилан переводит глаза на мужчину, кусая нижнюю губу, а тот качает головой в ответ:
— Нет, но от ушиба и переохлаждения у неё начались трудности с дыханием, поэтому они поставили ей капельницу, — учитель указывает пальцами на нос, после сложив руки на груди, а Дилан наоборот опускает их вдоль тела, скованно перебирая ткань мерзкой футболки:
— К ней можно зайти?
— Тебя надо отправить в гостиницу, — мужчина зевает, пропуская мимо ушей вопрос, но парень настырно повторяет то, о чем уже давал понять:
— Я буду здесь, — говорит грубо, раздраженно и обходит учителя. — Просто завезите мои и её вещи, — шагает к двери палаты, а мужчина сонно тащится за ним:
— Я позвонил её отцу. Он заберет её завтра днем, так что переживать не о чем, — тормозит, когда Дилан резко останавливается, обернувшись к нему с мрачным видом:
— Вещи привези, — с надрывом процеживает. — Её отец заберет нас, — и не ожидает перемены в лице мужчины, которого возмущает такой тон. О’Брайен больше не оглядывается, приближаясь к нужной двери, и сжимает ледяную ручку, открыв и заглянув внутрь. Палата небольшая, белая. Этот цвет действует на нервы, но парень терпит, вопросительно кивнув медсестре, которая вертится у кровати с пациенткой, проверяя капельницу и давление. Женщина молча кивает в ответ, как бы позволяя пройти, словно понимает, что не стоит запрещать что-либо этому типу. Дилан оставляет недовольного учителя в коридоре, прикрывая за собой дверь, и шагает к кровати, с глотком воды во рту изучает бледное лицо девушки, лежащей под одеялом. Не требуется касаться её кожи, чтобы понять, насколько она холодная. Лоб перемотан бинтом, как и её колени, руки, а так же спина. Грудная клетка неестественно осторожно поднимается, с подергиванием, сразу видно, что дышит она необычно. Так сильно пережало внутренние органы?
— Ты её родственник? — женщина приятно улыбается, вписывая что-то в карту на тумбе, пока Дилан подходит к кровати, медленно продумывая ответ:
— Да, — лучше солгать, вдруг она его выставит.
— На спину пришлось наложить несколько швов, рана была глубокая, — её голос успокаивает, говоря о том, что женщина давно работает медсестрой и знает, как разговаривать с теми, кто находит в эмоциональном дисбалансе. — А остальные раны мы обработали, — оставляет ручку, повернувшись к кровати, чтобы подоткнуть одеяло до подбородка Райли. — Нужно будет просто смазывать кремом, — выпрямляется, потирая ладони о свою белую форму, и замечает, как у парня дрожат руки. — Я принесу тебе чай, — не спрашивает, ставит перед фактом, а Дилан не пытается спорить. Пусть только уйдет.
Женщина выходит из палаты.
Houses — A Quiet Darkness
О’Брайен остается в тишине. Изучает прозрачные трубки, которые вставили в нос девушки. Слышит, как датчик отсчитывает биение сердца. Устало вздыхает, сжав спинку стула, и ставит ближе к кровати, рухнув на него без сил. Ладонью проводит по затылку, пальцами массируя кожу у основания волос. Второй ладонью стучит по коленке. В который раз поднимет глаза на Райли, не зная, сколько ещё она пробудет в таком бессознательном состоянии. Главное, что вообще жива.