Щучка

Маша прижалась к стене и вздрагивала при появлении каждого члена семьи, понимая, что стоит на самом виду.

Катя заметалась туда-сюда с блюдами и чайником:

– Я сырники сейчас ещё донесу, поспели уже. Кушайте! Что же сразу не сказали, что завтракать в гостиной будете… – она заметила стоявшую Машу. – Ты что здесь? Проходи! Видишь, как всё… – подбородок домоправительницы подрагивал.

Маша нехотя спустилась и отправилась вслед за Катей. На кухне был накрыт стол, но было видно, что часть приборов уже перекочевала в гостиную.

– Может нам уехать с Костей? – спокойно произнесла Маша.

– Нет, нет, – Катя затрясла головой и заговорила прерывистым шепотом. – Вы, Машенька, не понимаете! Не надо их сталкивать лбами! И злить не надо. Как-нибудь само… А Сима, она… такая…

– Какая? – спросила Маша.

– Принципиальная.

– В конце концов, если Костя решит, что вот это всё ему важнее, то зачем мне его удерживать?

Катя подскочила к Маше и схватила её за плечи:

– Дурочка, он же любит тебя! Он мне вчера сказал, что ты самая-самая! Как же можно так поступать с человеком? О господи, пойми же ты меня!

– Катя, вы меня извините, но это просто дурдом какой-то, – Маша высвободилась из объятий Кати. – Ладно. Я ещё здесь. Но я не понимаю, что мне делать со всем этим.

– Потерпи, потерпи, деточка! Дай Косте шанс, он уговорит… На вот, неси к столу, – Катя сунула в руки Маши тарелку с горячими сырниками. – А я сметану сейчас достану…

Маша вошла в гостиную и застала всё семейство за столом. Софья Дмитриевна мешала чай в высоком бокале. Рядом с ней сидела Серафима и вертела в руках салфетку. Дарья вяло размазывала творог по блюдцу, Жорж пил кофе, закинув ногу на ногу. Один Аркадий с аппетитом жевал сырник, сдобрив его сгущённым молоком. В воздухе пахло кофе и пионами.

Маша не сразу заметила Костю. Он сидел в кресле спиной ко входу, опустив голову, но, почувствовав появление Маши, вскочил с места.

– Константин! – Зыркнула на него исподлобья Серафима.

– Всем доброго утра! – Маша поставила тарелку на стол и взглядом остановила Костю.

– Катя, принеси сахар! – демонстративно заявила Серафима. – Где ты там? Вечно всё самой приходится делать! – Она вышла из-за стола и стремительно прошагала мимо Маши, едва не задев её плечом.

– Почему так много народу? – Губы Софьи Дмитриевны сложились в брезгливую скобку. – Кто это?

– Вот твой сахар, мама! Но не больше двух ложек, пожалуйста! – Серафима водрузила сахарницу посреди стола.

Тенью за спиной Маши прошла Катя, поставив на стол миску со сметаной.

– Сима, гостям пора уезжать, – проскрипела старуха.

– Маша, я желаю вам всего хорошего! – Первой вступила Дарья, отодвинув от себя тарелку, и отвела глаза. – Надеюсь, вы не в обиде…

Катя охнула и отвернулась к окну.

Аркадий закашлялся, подавившись куском, и потому ничего не сказал, а лишь махнул Маше рукой, на мгновение приложив её к сердцу. Милый жест, должно быть означавший, что он несказанно опечален её уходом.

– Душень… кха-кха… – схватив чашку жены, Аркадий кинул в неё пару ложек сахара.

– Кока, что б тебя! – Даша моментально переключилась на мужа. – Слипнешься когда-нибудь!

– Я уйду с Машей, – Костя выбрался из-за стола и подошёл к ней, взяв за руку.

– О, вот это я понимаю! – Аркадий отсалютовал чашкой и в несколько глотков осушил её до дна.

– Идиот! – взвизгнула Даша.

– Костя, подумай! – покраснел Жорж.

– Пусть идёт, – усмехнулась Серафима.

– А…а… – внезапно Аркадий выронил чашку и упёрся руками в столешницу. Упитанное розовое лицо его стало свинцово-серого цвета, а на толстых красных губах выступила белая пена. Он схватился сначала за горло, потом за живот и стал заваливаться прямо на стол.

– Кока, ты опять подавился? – возмущённо крикнула Дарья. – Это всё твоё обжорство!

Жорж подскочил к Аркадию и обхватил его сзади за грудь. Но Аркадий захрипел, судорожно дёрнулся всем телом и обмяк, повиснув в руках Жоржа тяжёлой бесформенной тушей.

В комнате повисла звенящая тишина, прерываемая лишь тиканьем часов и звуками падающих на пол капель кофе из перевёрнутой чашки Жоржа. Тихий семейный завтрак, кажется, подошёл к концу.

8

– А-а-а… – на одной ноте негромко затянула Катя и тут же захлопнула рот ладонью, сдерживая звук.

Маша почувствовала сильное головокружение.

– Костя, помоги! – Жорж дёрнул шеей и, когда Костя подхватил Аркадия под локти, рванул ворот тенниски у его своего горла. – Сима, воды!

– Вода ему уже не поможет, – Серафима, приподняв левую бровь, чуть отклонившись назад, смотрела на тело Аркадия. Вздохнув, поднялась со стула. – Надо звонить Борису. Мама, как ты?

Рука Софьи Дмитриевны дрогнула. Она медленно опустила свой бокал на стол и промокнула губы салфеткой, оставив на ней отпечаток помады.

– Когда появится Борис, путь зайдёт ко мне в комнату. А сейчас дай руку, – Софья Дмитриевна ухватилась за запястье дочери. – Не могу на это смотреть…

Мать с дочерью обошли стол и скрылись за дверью в соседней комнате. Им никто и слова не сказал, но, когда Катя сделала шаг по направлению к выходу, Жорж так посмотрел на неё, что она охнула и присела на стул Серафимы.

– Оставайтесь все на месте! – Жорж судорожно вытащил из кармана телефон. Вытерев вспотевший лоб, быстро заговорил. – Да, это я. У нас неприятность. Нужна помощь…

«Неприятность?» – Маша не могла отвести взгляда от лежащего на полу Аркадия. К горлу подступила тошнота, и тело её стало словно ватным.

Дарья, белая как мел, продолжала недвижимо сидеть за столом, выпрямив спину и глядя в одну точку. Натали замерла, закусив большой палец руки. По её щекам потекли слёзы.

– Костя, я… – начала было Маша, но Жорж резко выставил перед собой указательный палец, направив ей прямо в лоб, и по слогам повторил:

– Всем оставаться на своих местах!

Маша нервно передёрнула плечами и села в тот самый неудобный стул, в котором «знакомилась» с Софьей Дмитриевной всего сутки назад. Только прижавшись спиной к атласной обивке, поняла, что колени её дрожат, а руки стали неприятно влажными. О такой выдержке, как у Софьи Дмитриевны, ей можно было только мечтать. Вот и Натали, кажется, всё больше погружается в тихую истерику. Дарье тоже не по себе, но она не отрывает глаз от Жоржа. Пожалуй, он единственный, кто понимает, что следует делать. Адвокат…