Щука с золотыми сережками

— Если будете применять эту ловушку, то сеть лучше ставить горловиной кверху, а лампу укрепЛять над нею. Тогда лампа будет цела.

— А ты решил отступиться? — спросил Илья Евстиг- неевич.

— Мне эта рыба ни к чему. Может быть, Пете она нужна?

— Зачем она мне! — хмуро отозвался Петя. — Я мечтал ту щуку поймать, с золотыми сережками. А промысловое рыболовство меня не занимает… Вы же видите, щука на свет не идет. Тем более не пойдет такая крупная, как наш водяной…

Сеть вытащили без особого интереса. Правда, она принесла небывалый по здешним местам улов, но рыболовы ждали не этого. Радовались только детдомовцы. Долго они бегали от берега к дому и обратно, звеня ведрами. Разбуженный ими кладовщик с довольным лицом взвешивал улов. За один заброс было взято больше центнера рыбы…

Когда утром Саша и Леня вышли на озеро, сеть лежала на том же месте, где они бросили ее вчера. По берегу важно прохаживались вороны, склевывая растерянных вчера рыб. С криком проносились чайки. Дул прохладный ветер, и вода покрылась рябью.

Леня стоял возле сети, ковыряя босой ногой холодный еще песок, и поглядывал исподлобья на нахмуренное лицо брата. Саша догадывался, что хочет сказать ему Леня, но заранее решил не поддаваться на его уговоры. Хватит и того, что о вчерашней ловле на свет колхозники уже рассказывали друг другу со всеми подробностями. Он приехал сюда не затем, чтобы кто-то вел о нем досужие разговоры. Лучше изобретать что-нибудь более полезное, чем светоловушки, кого бы в них ни ловили — мух или рыб…

Леня продолжал выгребать пальцами песок из ямки. Видя, что брат все больше мрачнеет, он боялся заговорить с ним. На берегу появился Петя. Он ленивой походкой шел к ним со спиннингом. Этот тоже изменил! Вместо того чтобы думать о том, как поймать водяного, он собирался охотиться на мелкую рыбешку. Лене теперь все рыбы, кроме водяного, казались не заслуживающей внимания мелочью.

— А если попробовать ударить ее током? — вдруг сказал Леня.

— Что? — Саша с удивлением взглянул на него.

— Я говорю, если пустить в ловушку ток…

— Не понимаю… Как пустить ток?

— Я не знаю как, только Викентий Иванович говорил…

Саша пнул ногой сеть, без пользы валявшуюся на берегу. Потом взглянул на приближавшегося Петю и побежал к нему навстречу:

— Слушай, Петр, ты не помнишь, что Викентий Иванович рассказывал о ловле рыбы током?

— О ловле током?.. Нет, не помню… Постой, постой! Он, кажется, говорил, что надо соединить с наметом два индуктора и подвести к ним ток. Рыба от удара на время засыпает… — Тут взгляд Пети упал на медную проволочную сеть, и он расцвел: —А ведь и в самом деле! Лампу мы присоединили, лебедку тоже. Осталось подсоединить два контакта, индукторы…

— Правильно. Надо придумать, из чего их сделать.

— Знаешь, на гидростанции есть большие металлические листы — прекрасные индукторы получатся!

— Поможешь? — спросил Саша.

— А ты как думаешь!

Петя сунул Лене спиннинг, подтянул ремень на брюках и побежал к селу. Саша побежал вслед за ним.

Илья Евстигнеевич Терешкин шел в правление колхоза и вспоминал вчерашнюю неудачу. И вдруг навстречу ему — друзья по несчастью. Веселые, оживленные, как будто вчера ничего и не случилось.

— Куда вы?

— На гидростанцию, — ответил Саша.

А Петя вцепился в рукав Ильи Евстигнеевича и потребовал:

— Пойдемте с нами строить новую ловушку.

Так Илья Евстигнеевич и не попал в этот день в правление колхоза.

К вечеру ловушка была готова. Но ребята так устали, что не в силах были ее забрасывать. Испытывать ее решили тайно, завтра вечером, днем же потренироваться. Работать с током высокого напряжения, да еще на воде, опасно. Кроме того, надо было подвести к щучьему омуту электролинию от колхозного трансформатора.

Вечером, когда рыболовы и детдомовцы ели уху из вчерашней рыбы, пришел Игнат Перфильевич. Он было собирался утешать ребят — и с удивлением увидел, что они так веселы, будто водяной уже у них на аркане. Игнат Перфильевич, делая вид, что не замечает их веселья, передал письмо от Викентия Ивановича.

Профессор спрашивал, ездил ли Петя в Юрезань и что разузнал там, пробовали или нет ловить щуку, чем заняты теперь друзья, и сообщал, что скоро поедет на Волгу, но перед отъездом получит несколько дней отпуска. «Так что, милые друзья, — писал Викентий Иванович, — если у вас что-нибудь получится, телеграфируйте мне, я с удовольствием приеду. Должен еще сообщить вам, что у меня появилась надежда раскрыть тайну нашей щуки…»

Всем понравилось, что профессор написал «нашей''щу- ки», как бы объединяя себя со всеми присутствующими.

— Вот это правильно! — сказал Саша. — Не выделяет себя из коллектива! — и подмигнул Пете.

Петя покраснел и недовольно прошептал:

— Да ну тебя, я же признал свою ошибку… — Затем поднял голову и уже громко сказал: — А тайну щуки я уже открыл!

Все обернулись к нему. Игнат Перфильевич пододвинулся поближе, собираясь слушать. Терешкин удивленно заморгал глазами.

Петя подозвал Борю:

— Сбегай-ка, Боря, в нашу комнату, возьми там из правого ящика в столе синюю папку и принеси сюда.

Через две минуты Петя раскрыл свою рукопись и, оглядев присутствующих, спросил:

— Читать?

— Конечно! Читай! — закричали все хором.

— А профессору ты сообщил? — спросил Саша.

— Это для него и написано. — И Петя начал читать вслух свою научную работу.

Глава 25 История старой щуки, записанная Петей Забавиным

— «О долголетии щук есть много всяких рассказов. Я прочитал целых два тома о рыбах, которые написал известный практик-ихтиолог Сабанеев еще до революции. У него написано, что щук метили Фридрих Барбаросса — старинный немецкий король, Борис Годунов, царь Алексей Михайлович, а пойманы эти щуки были лет через двести после смерти метивших их царей».

Рукопись Петя держал как-то странно, согнув ее с краев коробком, а прочитанные страницы прятал под низ тетради.

— Дай же взглянуть! — попросил Саша. — Что ты ее прячешь!

Петя отстранил его руку. Не мог же он, в самом деле, показывать эти листы! Большую часть запятых в рукописи поставил Павел Петрович. Он же выправил и некоторые длинные фразы, так как в согласовании частей речи, особенно в сложносочиненных предложениях, Петя оказался слаб. Павел Петрович, по старой учительской привычке, читал рукопись Пети с красно-синим карандашом в руках, и поэтому она была теперь разноцветной, как ковер. Вот почему Петя так старательно прятал ее от слушателей. В конце концов, ведь всю ее, от первой строки до последней, обдумал и написал он сам, и редактор совсем не просил его рассказывать об исправленных им ошибках…