Щукарь
Шрифт:
– Голубушка, Ольга Михайловна, постарайтесь вспомнить происшествие предельно точно, всё же то, что вы говорите, не укладывается в рамки научно объяснимого факта. Горячий кувшин. горящие простыни, лейтенант как мы знаем не курит, да и был без сознания, откуда огонь? Комиссия из трёх человек допрашивала свидетельницу происшедшего.
– Да откуда же я знаю ваше превосходительство, отвечала та начальнику госпиталя, - слышу в палате как будто стрельнул кто-то, я вбежала, вижу простыни тлеют, схватила кувшин, да и залила огонь, и только потом почувствовала, что руку ожгла, кувшин то горячий был. Вот извольте видеть ожог, сестра милосердия предъявила комиссии свою ладонь.
– Там всё горячее было, и кровать, и стул и даже пол около кровати. Как господин лейтенант не обгорел, ума не приложу, - простыня тлела и в головах и в ногах.
Двумя часами позже в палате.
Больной вдруг открыл глаза, приподнял
– Хорошо, что держался за спинку кровати, а то упал бы ничком и расквасил бы себе физиономию, подумал Баскин, - что теперь делать? Хорошо хоть вся память этого Колбасьева сохранилась, а то хорош бы я был со своим 'товарищи офицеры и матросы', а уж мою писанину без ятей, признали бы вообще безграмотной. Что мы имеем? Этому телу, 29 лет, прекрасное здоровье, хорошее образование, пытливый ум, изобретатель. До Русско-японской войны 13 лет, до Революции 26 лет, до смерти Колбасьева 27 лет. Да, да, я вспомнил краткую биографию моего реципиента. В 18 году его растерзает банда крымских татар. А до этого, он изобрёл электрическую подводную лодку и поехал с ней в Порт-Артур на войну с японцами, но что-то там не задалось, лодка не сделала ни одного боевого выхода и была затоплена в какой-то бухте. Покопавшись в памяти, я вспомнил чертёж лодки и сразу нашёл несколько недостатков в её конструкции, и несколько конструктивных решений, которые буде применёнными, на порядок бы улучшали боевые возможности лодки.- А ведь я могу это сделать! Довести проект до ума, и таки построить убийцу броненосцев. Господин Того, привет вам из будущего и лично от меня, бывшего командира подводной лодки 'Малютка' ТОФ, лейтенанта в отставке Баскина Евгения Викторовича.
– Нет, вы посмотрите на него, в палату вбежал местный доктор Пилюлькин, мы понимаете ли собрали консилиум, все в недоумениях и в поисках диагноза, а наш страдалец уже стоит и улыбается. Как себя чувствуете голубчик? И присядьте пожалуйста на кровать, я хочу осмотреть вас. Сегодня ночью вы ничего странного не заметили? Хотя о чём я вас спрашиваю? Вы же лежали без сознания. Однако вокруг вас господин лейтенант, этой ночью творились чудеса, вдруг загорелось бельё на вашей кровати, и только благодаря сестре милосердия бдившей в это время на посту, вы не задохнулись в дыму. Что скажите?
Всё это время, невысокий и довольно упитанный доктор, крутился вокруг меня как юла, и то считал сердечный пульс, то заглядывал мне в глаза придерживая пальцами нижне веко, то просил высунуть язык и произнести звук а. Я же, прилежно исполнял все его просьбы, водил глазами за небольшим медицинским молоточком, дышал и не дышал, когда он прослушивал мои лёгкие и тона сердца с помощью смешной трубки.
– Что могу сказать вам господин лейтенант, на первый взгляд вы здоровы, но что-то мне подсказывает, вы чем-то встревожены, не нравится мне ваш взгляд, какой-то вы потерянный. Вам надо отдохнуть, съездить на воды на месяц другой, что скажите?
– Что я могу сказать доктор? Есть какой-то непорядок в голове, опять же шумит что-то в ушах, пару недель я бы отдохнул, но пару месяцев отдыха на водах мне не осилить, лейтенантское жалование сами знаете какое, а отчисления от патентов на мои изобретения пока невелики.
– Ну что же две недели, так две недели, подайте раппорт своему начальству об отпуске, а я со своей стороны отпишу ему же, свои рекомендации на ваш счёт. И прошу вас не злоупотребляйте алкоголем, голова знаете ли хрупкий сосуд сознания, чуть что и, - упокой раба бо-жия, гнусаво пропел доктор.
– Спасибо доктор, но я потребляю алкоголь только как лекарство в виде грога осенью или очень умеренно и под хорошую закуску в компании.
– По крайней мере, эти две недели точно воздержитесь. Обещаете?
– Обещаю.
– Ну и хорошо, ну и ладушки. Сегодня, завтра и послезавтра ещё полежите в госпитале, я хочу убедиться в вашей полной дееспособности, пока же вы батенька как я понимаю, и до туалетной комнаты не можете дойти. Вы не стесняйтесь, для того у нас есть мужской персонал, он если что, то поможет дойти, а не сможете, так милости просим на горшок. Да, да, на горшок-с. Сейчас вам принесут завтрак, затем матросик поможет вам с прогулкой, затем полдник, и снова прогулка в парке госпиталя, затем обед, послеобеденный сон, прогулка на свежем воздухе, ужин и сон. Есть ли у вас кто-то, кому надо сообщить
о вашем несчастье?– Есть конечно, но она живёт в Петербурге и поэтому не стоит её ставить в известность, выйду из госпиталя съежу к ней и пожалуюсь на свою оплошность лично.
– Вот и хорошо, вот и договорились, теперь позвольте вас оставить, мне надобно всё записать в журнал наблюдений.
Едва вышел доктор, как зашёл немолодой матрос с вопросом,- не изволит ли чего господин лейтенант.
– Изволю братец, доведи-ка ты меня до гальюна, слаб я ногами чего-то нынче.
– Дак, опосля полексического удара, не все и через полгода ходют, ваше благородие, енто вы по молодости лет на второй день на ноги встали. Свечку Николе-чудотворцу обязательно поставьте, как только выйдете с госпиталю, так сразу в храм, просветил меня матрос, насчёт моего диагноза и способа благодарности Всевышнему за лёгкое избавление от напасти. Сидя над очком в позе орла, я задумался, а кто я на самом деле? Лейтенант Баскин или лейтенант Колбасьев? И пришёл к выводу, что я всё же Баскин. Инсульт случившийся с Колбасьевым, дал возможность моей сущности захватить это тело, мозг которого отказался им управлять. Почему отказался, да фиг его знает, может тромб какой-то оторвался и закупорил сосуд питающий участок мозга, а может и по какой другой причине, мне Баскину, это было до фонаря. Места для моей доли памяти в мозгу пострадавшего лейтенанта хватило с избытком, Как говорится, 'всё моё, принёс с собой' и сейчас я изучал то, что знал он. Изучение проходило быстро, благо русский язык был родным обоим. Я кроме русского хорошо знал английский, а лейтенант немецкий в совершенстве и французский язык на бытовом уровне. В палату, я вернулся через умывальную комнату, где умылся, там же увидел своё новое лицо, которое было не хуже и не лучше его Баскина, лица в молодые годы, посетовал вслух на двухдневную щетину, на что сопровождавший меня матрос, стоявший рядом на 'всякий случай', заверил меня,- что опосля завтраку приведёт моё лицо в порядок, так как руки на бритье и стрижке больных он набил, и их благородия завсегда у него бреются. Завтракал без аппетита, какой аппетит, когда впереди не пахано, не сеяно, а время летит так, что не успеешь оглянуться, ан господин Того стучится броненосцами в ворота Порт-Артура. Зная как разворовываются казённые средства, отпущенные на строительство флота, положиться на государство я не мог, осталось раздобыть их самому, ну или в крайней случае продать, кому ни-будь патент и иметь с этого процент, денег с моей доли должно было с лихвой хватить на все мои замыслы. Быстро пролетели три дня в госпитале, я научился управлять своим новым телом, и в полдень четвёртого дня, уже стучался в кабинет начальника водолазной школы.
– Разрешите войти, приоткрыв дверь я обратился к сидящему за письменным столом колоритному на мой взгляд пожилому офицеру.
– Да уж заходите, Евгений Викторович, с порога начал дрючить меня начальник,- не ожидал, нет-с, от кого угодно можно было ожидать, но не от вас! Да-с! Как можно было вам довериться матросу? Почему лично не проверили шнуровку? Лейтенант, а вылетел из-под воды, как пробка из бутылки с шампанским. Смеху на всю крепость. Его превосходительство попенял мне, а я вот вынужден, указать вам лейтенант. Какие выводы сделаете?
– Для начала, господин капитан первого ранга ходатайствую о двухнедельном отпуске на излечение нервов, а по истечении отпуска, буду просить об отставке.
– Как об отставке? Пришло решение удовлетворить вашу просьбу об устройстве в крепости Кронштадт при Минных классах, мастерской по изготовлению вами же изобретёнными водолазными приборов и телефонов. Кого изволите видеть начальником мастерской вместо вас? Кто как не вы, лучше всех других знает, что нужно для инвенции этих приборов? Нет батенька, заварили кашу, хлебайте полной мерой. При том, что оклад начальника мастерской будет вдвое от вашего нынешнего содержания, плюс я оставлю за вами теорию водолазного дела. В сумме вы хорошо выиграете Евгений Викторович. Плюс патентные отчисления за каждый коммутированный телефонами корабль. Завидный жених в итоге. Женитесь, снимете приличную квартиру или флигель. Служить в Крепости не в пример легче, чем на кораблях, по крайней мере, вы всегда дома и всегда на твёрдой земле.
– Всё это интересно Александр Карлович, но я ещё по окончании Офицерских минных классов задумал построить подводную лодку, способную уничтожать броненосцы противника. Есть у меня несколько идей по этому поводу. Вот только сильно сомневаюсь, что мне дадут возможность реализовать мои идеи в нашем Отечестве.
– И куда вы хотите отправиться со своими идеями, милостивый сударь?
– В Северо Американские Штаты. Смею надеяться, я хороший минный специалист, поэтому легко найду себе работу на верфях. Поработаю, наберусь опыта, да и предложу им свой проект.