СД. Том 17

– Да кем ты себя возомнил?! — взревел Кань Дун и речной дракон взвился с его копья и понесся в сторону Безумного Генерала.

Звездная Вспышка на этот раз пусть и не нанесла Хаджару физических и энергетических ран, но на мгновение ввела его в ступор. Он не мог ни поднять меча, ни даже призвать своих энергий — хоть это и было бесполезно. Откуда-то он знал, что бессмертный может с легкостью использовать его энергию против него самого же.

– Я прикрою! – прозвучал знакомый голос и белоснежный звездный свет, разделяясь на тысячи нитей, обвил речного дракона.

Тварь, размерами со всю небесную лестницу, взвилась, пытаясь скинуть оковы мистерий и терны Лэтэи, но у неё не получилось.

Глаза Кань Дуна расширились еще сильнее — пусть это и казалось невозможным. Он еще мог понять, что Безумный Генерал, прославленный во множествах песнях и сражающийся с самого своего рождения, может иметь какие-то козыри в рукаве, но почему…

Почему тогда он ощущал сравнимое эхо чего-то древнего, могучего и… небесного, исходящего от простой девчонки младшей семьи Чужих Земель.

Воительница Падающая Звезда, воскликнув и раскрыв крылья своей брони, вонзила копье в землю. Одновременно с этим нити звездного света, опутавшие технику Кань Дуна, сомкнулись в единый столп света. И если бы Бессмертный не разомкнул свой союз с техникой, то, видит Вечность — его бы, несомненно, ранило.

Уже второй смертный, способный ранить Бессмертного?

– Истинный Бесконечный Ветер!

Трескающейся мир на мгновение застыл. А затем ударили боевые барабаны, вопреки законам мироздания — предшествуя молнии в форме исполинского меча. Представ в форме клюва птицы, чье тело – безумный вихрь штормового ветра, техника обрушилась на Кань Дуна.

– Да кто вы такие?! — закричал Бессмертный.

Лишенный действиями Лэтэи возможности применить технику, он вновь отправил в полет золотые сферы. Только на этот раз, чувствуя мощь техники простого смертного он использовал сразу два шара. Те, сливаясь воедино, распахнулись куда более плотным и масштабным лотосом, чем предыдущий.

Но даже так - они смогли лишь задержать и частично поглотить технику смертного, но не полностью её разрушить. И вся та мощь, что содержалась в ней, хлынула в реальность потоками режущего ветра.

Раскручивая копье-клинок, Кань Дун неустанно отбивал один поток за другим, прекрасно понимая, что будь на его месте любой иной пиковый Небесный Император – от него бы не осталось и следа и не важно, сколь сильными защитными артефактами тот бы обладал.

Что за монстр… что за монстр стоял перед ним?

– Река Купающихся Звезд!

На мгновение Кань Дуну показалось, что в расколотой аномалии пропал сам свет, но – на самом деле все было как раз-таки наоборот. Света оказалось так много, что он ослеплял, затмевая собой любую непроглядную тьму. И если бы в этой технике не содержалось бы толики энергии речной воды, Кань Дун не был уверен, что смог бы своими силами, без доспехов, противостоять ей.

Взмахнув рукой и выставив перед собой копье, он сперва поглотил смертную энергию речных вод, добавив ею к своей, а затем, встретив перед собой яркие вспышки звездных копий, отразил каждое из них.

С одним или… двумя монстрами он сражался?!

Обезьяна выстрелила копьем-клинком во множестве выпадов, слившихся воедино и породивших десятки лепестков лотоса. Каждое из таких – размером с целое облако, несло в себе всю сокрушительную силу оружия бессмертного.

Лэтэя, отступая, использовала одну защитную технику за другой. Терна и звездные мистерии сверкали в её белоснежном копье, но даже так – она могли лишь защищаться в надежде, что у Кань Дуна найдутся дела куда более важные, чем попытка уничтожить одного из противников.

И они нашлись

Хаджар, переместившись вплотную к Кань Дуну, взмахнул клинком, окутанным синим маревом ревущего бурей ветра. Будто он заключил всю силу техники Бесконечного Ветра в своем мече – не позволяя ей сорваться в полет и от того делая еще мощнее.

От его секущего удара сорвался силуэт плывущего по ветрам Кецаля, унесшегося куда-то к горизонту. Кань Дуну действительно пришлось разорвать связь с техникой, почти уничтожившей Лэтэи и сойтись в ближнем бою с простым смертным.

Простым смертным, который не уступал ему – пусть и раненному, но Бессмертному, в скорости и силе ударов.

Хаджар, пригнувшись под копьем-клинком, подсек противника по ногам, а затем, ударив еще падающего плечом и оттолкнув от себя, выстрелил мечом в стремительном выпаде.

Находясь в воздухе, Кань Дун выставил перед собой древко, ощущая, что по оружию пришелся удар достойный слуги Дома Ярости Клинков.

– Да что за…

Отлетая едва не на километр, он затормозил в воздухе своей волей и энергией, после чего оттолкнулся от разрушающегося пространства и уже сам полетел в выпаде. Его окутывали речные потоки, представая в образе распускавшихся цветов.

– Умри! – закричал он то ли от гнева, то ли от… страха.

Хаджар же, будто какой-то не свой… потусторонний, стоял прямо. Заложив меч за спину, он не принимал никаких боевых стоек. Его одежды трепались на ветру, а волосы развевались белоснежной метелью.

Когда удар Кань Дуна уже почти его настиг, он внезапно развернулся на пятках и, сгибая руку в локте, нанес мощный удар по древку копья.

Вся мощь удара, представ в образе реки, заполненной лотосами, унеслась в небо, а Кань Дун с неверием смотрел на небольшую трещину, разошедшуюся по его оружию в месте удара.

Закричав что-то на родном языке, он высвободил оставшиеся золотые сферы. Те на этот раз приняли очертания широких кувшинок и оттолкнули Лэтэю с Хадажаром на самый край лестницы – на тот остров, где застыла погибающая от душевных ран Эйте.

– Я не знаю, откуда вы взяли эту силу, – Кань Дун выпрямился и взялся за оружие двумя руками. – но я лучше отдам сокровище бездне, чем сам отправлюсь туда же.

С этими словами он высвободил всю энергию и силу, какие только мог собрать в таком состоянии.

Глава 1535

На Хаджара с Лэтэей сперва обрушился ураган энергий, вновь заставив их использовать свои защитные техники. Каждая из которых была усилена той странной силой, что струилась к ним сквозь разбитые оковы реальности. Сквозь прошлое и настоящее. Чужая и, одновременно с этим, такая своя.

Птица Кецаль, в полный размер, немногим уступая в нем Первобытному Богу, оглашая окрестности пронзительным “Кья” расправила крылья перед штормом силы и энергии бессмертного.