Сдать королевство, женить Императора

В тот же миг Лайонел оказался за спиной моего противника и перехватил его за локти. Я все еще продолжала сжимать беззащитное горло, окруженное лишь бесполезными оборками воротника, ладонь нападавшего ослабла, лезвие кинжала звякнуло о каменные плиты дорожки.

От разрывавшей меня ярости я бы, наверное, придушила засранца, посмевшего помешать передаче короны, если бы его от меня не оттащили подоспевшие гвардейцы. И где все это время были, спрашивается?!

Я отступила, рассматривая аристократа, который переводил злобный взгляд с меня на Лайонела и обратно, и почувствовала, как земля уходит из-под ног. Перед глазами потемнело, и когда мое ослабевшее тело подхватили сильные руки, я могла лишь догадываться, что поймал меня Лайонел.

Сознание я не потеряла, но чувствовала такую слабость, что не могла двинуть даже пальцами. Однако прекрасно слышала шаги, резкие отрывистые приказы Лайонела, которые доносились вроде бы над самым ухом, но будто издалека. Суета, шум, резкий запах трав под носом, боль в области пореза, когда лекарь прочищал его от остатков яда.

Когда медицинские манипуляции прекратились, пришлось приложить усилия, чтобы уснуть: мысли будто плавали в густом киселе, я не могла собрать их в кучу, но сознание, взбудораженное произошедшим, упорно не желало отдыхать.

Наконец, мне удалось забыться поверхностным сном, из которого меня то и дело выдирали встающие перед глазами морды северных чудовищ. Открыв глаза, я поняла, что дремала лишь около получаса. За это время кое-какие силы ко мне вернулись и, окончательно придя в себя, я сумела даже присесть на кровати, стараясь не напрягать раненую руку.

Горничная, которая дежурила у моей постели, всплеснула руками и с причитаниями протянула мне кружку воды. Она что-то лепетала про рекомендации доктора, но я и так понимала, что сейчас мне надо как можно больше пить, чтобы помочь организму быстрее избавиться от яда.

— Где сейчас Император? — спросила я осипшим голосом.

— Наверное, в темницах, — робко ответила пухлая пожилая женщина.

— Пусть ему передадут, чтобы без меня никаких решений не принимал, — я махнула рукой в сторону двери, понятливая горничная передала мое распоряжение гвардейцу.

Служанка осталась со мной, но убедившись в том, что умирать у нее на руках я не собираюсь, больше не донимала меня жалобными стонами, только периодически подсовывала новые и новые порции воды с какими-то травами. Я же, откинувшись на подушки, могла только размышлять — ни на что другое сил не хватало.

Теперь точно известно, что покушаются именно на Лайонела. Но кто? И зачем? Если бы пытались убить меня, то мотивы были бы ясны, и круг подозреваемых хоть и широк, но довольно четок: далеко не все разделяли мои убеждения и готовы были отдать под крылышко богатого покровителя обнищавшую, но все еще суверенную страну. Но убивать Императора — какой в этом смысл? Кому это нужно? Разве что его политические противники могли бы воспользоваться случаем и напасть на него здесь, чтобы потом свалить на меня вину?

«Не мучай себя понапрасну, лучше отдохни и наберись сил, чтобы допросить нашего неудачливого убийцу», — в тоне Этцеля я впервые за много лет слышала сочувствие. — «Ты и так неплохо справилась»,

«Откуда ты знал?» — тут же спросила я, воспользовавшись тем, что бог в кои-то веки готов говорить серьезно.

«Я не знал, я же не бог-прорицатель. Это называется догадливость: старуха явно пообщалась с Мирэкки в тот момент, когда у нее закатились глаза. И после этого послала тебя к Лайонелу. Уж только слепой не понял бы, что ее о чем-то предупредили», — проворчал Этцель в ответ.

«Но я же не выгляжу как полоумная, когда мы общаемся?» — с ужасом подумала я, вспоминая совершенно пустое выражение на лице матери Императора.

«О нет, ты выглядишь как полностью безумная: пучишь глаза и плотно сжимаешь зубы», — хохотнул бог и удалился, оставляя после себя шлейф привычной звенящей пустоты.

Я выругалась вслух, и только после этого заметила, что у входа в мои покои стоит Лайонел. Ну прекрасно!

— Кто вас впустил? — тут же набросилась на Императора с обвинениями, чтобы сгладить неловкость.

— Гвардейцы не осмелились отказать своему будущему правителю, — Лайонел самодовольно улыбнулся, потом, не спрашивая разрешения, прошел и уселся на стул, стоявший рядом с кроватью: до моего пробуждения на нем и дежурила горничная.

Она, кстати, косилась на Императора с неодобрением и выходить не спешила, обеспечивая мне как минимум моральную поддержку и алиби в случае обвинений в порочной связи с Его Величеством. Лайонел бросил в ее сторону подозрительный взгляд, но я решила не отсылать служанку. Осознав это, она принялась хлопотливо стирать пыль с комода и подсвечников, поправлять шторы и всячески делать вид, что у нее в моих покоях гора неотложных дел.

— Нападения начинают надоедать, не находите? — тут же тихо заговорила я.

— Согласен. И все они какие-то бестолковые. Будто их организовывает кто-то молодой, совершенно не опытный и не в меру идеалистичный, — подхватил Лайонел то, о чем я и сама уже успела подумать. — До их пор никто не пытался нас отравить. Хотя кинжал и оказался с ядом, от всей этой истории веет книжным романтизмом.

Император склонился, внимательно осматривая мою руку. Он сидел слишком близко, я даже слышала его дыхание, отчего становилось совершенно неуютно. Голова отказывалась работать, выдавая бесполезные и милые воспоминания о наших встречах на его шхуне, и в попытках справиться с эмоциями я пропустила момент, когда он начал витиевато меня благодарить.

Когда осознала, что прославление моей храбрости и решительности зашли слишком далеко, поспешила отмахнуться.

— Не стоит благодарности. Я сделала это ради своей страны.

«Ой ли?» — ехидно подметил Этцель. Я решила его проигнорировать, хоть это и чревато парой дней сильной головной боли.

— Но я ведь даже не успел сказать, что ко всем прочим своим достоинствам вы еще очень красивы, невероятно умны и на удивление благородны. Пожалуй, теперь у меня больше нет повода проявлять к вам недоверие, — все же продолжил Император.

Его слова, сказанные вполне просто и искренне, без напускного пафоса, меня смутили. Я поспешила отвернуться, но он наверняка успел заметить мои порозовевшие щеки. Вот еще не хватало, чтобы он воображал, будто нравится мне.

— Что ж, я очень рада, что это недоразумение осталось в прошлом. Теперь у нас появилась еще одна зацепка в поиске организатора, — тихо сказала я в надежде, что диалог на этом будет исчерпан и Лайонел уйдет. Но он продолжал с любопытством меня разглядывать.

— Все же скажите, Войцеха, что вы будете делать, когда отдадите мне корону? Ни один пункт из нашего договора ни напрямую, ни косвенно вас не касается.