Сделано в ССССР Роман с китайцем

При этом Олегу удается сохранить полуанонимный статус. Не нарочно, просто каждый раз совпадает. Он пропадает в больнице и выныривает на поверхность где-нибудь в центре города, залитого огнями реклам и модных заведений. Они гуляют или сидят в кафе, ходят в кино (Гагарин неожиданно полюбил все новые фильмы скопом, ибо попкорн и билеты обходятся дешевле изысканных ужинов в концептуальных ресторанах) и даже на симфонические концерты, которые Дана так любит. Не рядовые абонементы, разумеется, но только "безусловно светские", с заезжими знаменитостями, на которых "будут все".

Гагарин с радостью плывет в этой огненной реке вслед за Даной. Он стал меньше спать, сбросил лишние килограммы. В Париже они накупили кучу тряпок, теперь его не узнать. Гагарин почувствовал вкус к жизни. Перестал тосковать. Обычно он просыпался в плохом настроении, а теперь… (34) Теперь все иначе. Иначе. Существование исполнено смыслов и тяготений, энергия бурлит и пенится. И некогда остановиться, подумать – что же, собственно говоря, происходит.

Откуда есть пошла земля русская, и кто мы, куда идем.

Только вот деньги закончились. Не заканчиваются, но закончились.

Иссякли. Ручеек высох. Зарплата не спасает, не спасет. А на подработку времени нет. Да и как Дане объяснишь ночные исчезновения?

Точно не поймет. Начал занимать по друзьям и знакомым. Денисенко,

Королев, Самохин… Сами мы не местные, карман ветром оторвало. Так ведь и ребята у него не бездонные. Коллеги-врачи, много не срубишь.

Ладно, что-нибудь придумаем. Как-нибудь разрешится. Рассосется.

Отчего-то Олег не впадает в отчаянье, но четко ощущает, что ничего страшного не происходит. Не произойдет.

(34) Тело просыпается, когда мозг погружается в сон. Сон и есть естественное состояние организма, который ведет себя раскованно и ничего не стесняется, зря что ли считается, что если человек храпит, значит, он расслабился. Можно только гадать, как вел бы себя человек, если бы не постоянная железная маска мозга, если бы не эти стальные щупальца во всех конечностях. У тела своя жизнь, но мы ее не видим, человеку не дано видеть себя спящим. Поэтому жизнь тела от нас сокрыта, о ней мы можем только догадываться, да и то только когда организм нам об этом напоминает.

Тело живет именно во сне. После пробуждения оно оказывается задавленным разумом и стоит как бы на месте, его задача теперь – производить как можно меньше действий. Привлекать как можно меньше внимания. Значит, оно и стареет во сне (если живет во сне), несмотря на то, что, вроде бы, у спящего все процессы жизнедеятельности заторможены, однако ж, вот такой оксюморон, именно во сне тело меняется больше всего, сначала растет, потом стареет. Во сне приходят и уходят болезни, наступают выздоровления, не случайно самым смертным считается час между 4 и 5 утра. Поэтому (из-за подсознательного страха умереть под утро) мы и засиживаемся до утра, кажилимся, разлепляем уставшие глаза, но не сдаемся на милость победителю Морфею. Это история про двух существ, живущих в одном существе, каждое из которых бодрствует, когда другое почивает, и, кстати, еще никто не понял, какое из них важнее. Просто про одну жизнь мы знаем очень много, а другая сокрыта от нас, точно это и не мы вовсе. А еще спрашивают – знаешь ли ты себя? Да как тут узнать, как тут узнаешь, когда из той, второй (первой?) жизни тебе подкидывают лишь занавешенные картинки сновидений, которые видишь заресниченными (читай, подстриженными) глазами?! Сновидения как путеводитель-приложение к "Афише" с четкой задачей окончательно спутать тебя с толку. Возможно, тайна человека начинает раскрываться

(приоткрываться), когда ты видишь его спящим. Вот, собственно говоря, для чего и нужно спать вместе.

Но тело думает спинным мозгом, оно живет, хочет и спит, спит, когда мы бодрствуем. Спит, но не отдыхает, потому что мозг не дает. А потом, когда ему, вроде бы, нужно и можно отдохнуть (когда мозг во сне), оно начинает жить, то есть стареть. У тела есть своя память, вот что важно! Именно поэтому, особенно с возрастом, так трудно пробуждаться. Точнее, вставать. Потому что труднее всего, конечно, пробуждаться в детский садик или в школу, когда бесчеловечно темно, а когда ты взрослеешь, ты же уже научаешься безропотно сносить это оскорбление пробуждением, и встаешь. Раскачка тяжело дается. Утро, несмотря на всю его романтику и душеподъемность, самое трудное и тяжелое время суток. Это единственное время суток, которому отдаешь отчет, о которое спотыкаешься. Потому что выныривает из сна мозг, а тело остается "прежним", чуть-чуть постаревшим, а главное, за ночь вспомнившим о том, что было раньше. Обо всем том, что было с ним. Во сне тело становится собой, совпадает со своими ощущениями, со своим точным состоянием. Память сознания умозрительна, память тела конкретна, она отзывается тяжестью и соплями, противной мокротой, которую невозможно отхаркнуть с первого раза, измученными органами и этой зубочисткой в сердце. Но стоит почистить зубы и…

Впрочем, мозг берет свое, начинает брать чуть раньше. Много раньше – с самого что ни на есть пробуждения. Всегда завидовал людям, которые долго не могут проснуться, не сразу соображают, где находятся. Мой мозг включается за мгновение до того, как я открываю глаза. Это напоминает то, как загружается комп. Я даже игру такую сам с собой играю: нужно поймать первую мысль, пришедшую после пробуждения. Чаще всего это бывает мысль о том, что нужно поймать первую, после пробуждения мысль.

3.

Встречались они у Даны. Муж продолжал счастливо отсутствовать.

Роскошь поражала. Особенно поначалу. Потом привык, перестала мозолить. Уже не путался в расположении комнат. Напрягали мелкие предметы, обилие штучек на туалетном столике, о назначении большей части которых Олег даже не догадывается. "Дорохо и бохато", – иронизирует он про себя.

Дома только ночует. Готовить перестал. Даже прибираться некогда.

Квартира зарастает пылью и последышами торопливых полуфабрикатов. Но внешний вид, несмотря на сухомятку, улучшается. Люди кстати (и некстати) это чувствуют, тянутся. Медсестры заигрывают, в их движениях бедрами появляются нюансы. Но Гагарин ничего этого не замечает, другим мозги заняты: проклятые деньги. Хотя, конечно, отвлекается на коллег. Вчера устроил разбор полетов на пятиминутке, не удержался, перешел на личности. Для него профессиональная репутация до сих пор – самое важное.

Работа – главное убежище одинокого человека, не способное предать, пока у тебя ремесло в руках и пока руки слушаются, не трясутся. Уже не одинок, но перестраивается медленно, постепенно, у него все, всегда так. Продолжая рвать работу на части, точно голодный бульдог.

Услышал краем уха, как его жесткий стиль медсестры критикуют ("Не человек, а кусок железа, упертый как баран"), расстроился.

Мы слишком серьезно относимся к второстепенным частностям и легкомысленны в самом главном. Порой то, как выглядишь, беспокоит существеннее состояния здоровья или видов на урожай. Сжимаешься под сторонним взглядом, экономишь на спичках, но пускаешь под откос всю свою жизнь, даже не замечая этого. Впрочем, теперь, когда у Олега нечаянно началась новая жизнь, к нему это самое "под откос" не относится. По крайней мере, на этот день. На этот час.

4.

Он еще раньше, до поездки в Париж, понял, что тот самый бизнесмен из первой палаты, им собственноручно спасенный, и есть Данин муж. Такое вот совпадение. То есть вышло так, что мужа он раньше узнал. Правда, не приглядывался к нему специально, хотя и помнил странное ощущение: кого-то муж ему сильно напоминал. Но кого?

Как в детском стишке получилось: бабушка ищет очки по всей комнате, а они у нее на лбу. Пока в Париже зажигали, памятью несколько раз возвращался к лежащему в коме. Тот, когда в реанимации был и в сознании еще, сразу контакт между ним, пациентом, и доктором странный установил. Бизнесмен понимал, кто его спас, был безмерно благодарен, всё в глаза заглядывал и номер мобильного телефона надиктовывал, настойчиво повторял, просил записать, мол, в случае чего, если что случится…

Гагарин сначала не понял, думал, что, мол, это если у него, у

Гагарина, какие сложности возникнут, то можно к большому человеку обратиться. Но нет, олигарх имел в виду совсем другое, свое, тайное: мол, если с ним, с олигархом, что случится, если помрет, не дай бог, так вот чтобы на этот случай Олег заветные циферки запомнил.

Олег снова ничего не понял, но согласился и записал в бракованный блокнот, который всегда на дежурство с собой брал. Ну, тот, что

"Сделано в ССССР". Медсестра Анечка, постоянно к нему пристававшая, тоже в блокнотике отметилась, зачем-то написала "Больше никогда не хочу есть лапшу "Доширак", так там это на века и осталось. Рядом с номером олигархического мобильного. Надеюсь, хоть прямого? Без всяких там секретарш и пресс-атташе?