Сделано в ССССР Роман с китайцем

Захотел заступиться за пьяного мальчишку, из которого менты с непрорисованными бугристыми лицами вымогали деньги, так и самого

Олега скрутили, потащили в обезьянник. Потому как ни документов, ни блокнота заветного при нем не оказалось. До выяснения личности.

Обмельчал русский человек, просел, сдулся. Широта души его только в книжках осталась, да по телевизору. Ничего, кроме прямолинейной тупой жажды мгновенной наживы. Обшмонали по карманам, а пусто. Что ж, полезай тогда в кузовок и не рыпайся.

Гагарин и сам был навеселе, возвращался от тщедушной кореянки с искривленным позвоночником, перекормленный недорогой экзотикой, добродушный, опустошенный…

А тут паренек этот, крепенький, со смышленой физиономией, молодой, молодцеватый, но уже начавший седеть. Совсем как Олег когда-то.

Ранняя седина эта и пробила брешь, вызвала сочувствие, желание помочь.

За решеткой полумрак и собственные запахи, кучерявая жизнь по углам.

Хотел как лучше, а вышло как всегда – мордой об стол. Отвык Олег

Евгеньевич от такого обращения, хотел часы "Ролекс" прямоугольной формы за 30 тысяч долларов в залог оставить, да никто связываться не захотел. Побоялись или еще что, да только пришлось просидеть за решеткой пару часиков. Стало противно и одиноко, мысли в голову полезли всякие, резинка от трусов натирать поясницу стала, прыщ какой-то между лопаток, опять же таки, хочется почесать, а не дотянешься. Оторвался Олег от народа, окончательно оторвался: даже прыщ публично почесать руки не поднимаются!

Что ж, замышлял остановку в пути и тайм-аут для обдумывания – вот тебе нары, сиди и кумекай, как до жизни такой дошел. Одно хорошо – все временно и все проходит. Значит, и это пройдет. Гагарин вздыхает, ощущая медленное протрезвление, холодную дрожь…

Хорошо, рядом паренька этого засадили. До выяснения. Разговорились.

Ничего такой паренек, толковый. Он и помог Гагарину время скоротать, пока ментовская смена не закончилась, пока жалость не взяла выродков рода человеческого и не отпустили они обитателей обезьянника подобру-поздорову. И тут Олега осенила одна идея.

– Как тебя зовут? Ночь вместе провели, а не знакомы.

– Да Гоша я Антонов.

– Скажи, Гоша Антонов, чем промышляешь и что тебе для счастья нужно?

Седовласый паренек пожал плечами.

– Садовник я. В огороде копаюсь… Цветы выращиваю.

От умиления Олег расплылся в улыбке. Он тоже время от времени подумывал уйти на покой и заняться разведением цветов. Говорят, работа с землей и на природе успокаивает или, ну, там, гармонизирует. И столько во всем этом благородности первородной, что даже дух захватывает.

– А есть ли, Гоша, у тебя заветное желание? – с улыбкой змея-искусителя.

– Вроде нет, не знаю.

– А я знаю,- сказал Гагарин и на руке записал его телефон.

93.

Случай с ментами заставил его окончательно решиться порвать с этим постылым миром и переселиться в одну, отдельно взятую утопию, до окончания построения которой на выкупленном с помощью Аки острове, осталось не так уж много времени.

Случайность, как всегда, подсказала правильное решение: фамилия Гоши оказалась на "А". Ею Гагарин решил открыть список "отбывающих на остров Цереру", как он его про себя называл. Отныне, составление списка оказалось для него самым занимательным занятием.

А на следующий день нарисовался и сам Гоша. Откуда-то узнал адрес, шельмец. И составление списка пришлось на время отложить, так как

Антонов пришел по неотложному делу.

Он просил за приятеля, дружка, приторговывавшего травой и схваченного с поличным. Разобраться в сути дела оказалось достаточно сложно, ибо Гоша нес околесицу, из которой только со временем стали проступать очертания реальной истории. Ценой серьезных интеллектуальных усилий (ночь в обезьяннике провести – не поле перейти), Гагарин понял, что от него хочет Гоша Антонов, и даже не удивился просьбе, означавшей слепую веру в гагаринское всемогущество. Ибо к всесилию Олег давно привык, воспринимал как данность, следовательно, и другие тоже вполне… могли…

Речь Антонова была путана и темна, казалось, он не может говорить всех обстоятельств "своего дела" до конца, прятал в складках подробностей единственно важное "словечко". Впрочем, судите сами.

94.

– Понимаете, Олег Евгеньевич, – с самого начала Гоша взял тон, подчеркивая, что он не ровня Гагарину – парень, Женька то есть, сидит в сизо. Суд в октябре, там мутят что-то… но никаких гарантий и все такое… Вероятно, было бы неплохо выпустить его из сизо, не посадив в тюрьму. Не знаю, насколько это возможно в вашем контексте…

– А в чем суть проблемы? – Гагарин знаком с пенитенциарной системой лишь по публикациям в перестроечных газетах, знает, что там, за решеткой, страшные дела творятся.

– Ну, проблема в том, что он уже собирался отойти от этого дела вообще, совсем (дилер он), и был один чувак, который ну просто регулярно его подговаривал толкнуть ему. Это было натурально как в рассказе Зощенко "На живца", не читали?

Гагарин, гордившийся тем, что книг не читает, а всю информацию черпает из реальности, неопределенно хмыкнул.

– Я улетал в Милан…

Гагарин удивленно поднял правую бровь: садовник – и в Милан?

Гоша смутился:

– Ну, за рассадой.

Гагарин хотел удивиться еще больше, но сдержался: последнее время убедило его, что люди живут очень по-разному, ходят по миру самыми невообразимыми тропами. Это когда он работал в первой реанимации, ему казалось, что все прогрессивное человечество, ровно как он, работает от звонка до звонка по простой и очевидной схеме – "дом – работа – дом". Богатство позволило расширить не только социальные, но и умственные горизонты.

95.

– Короче говоря, если коротко, мне пришлось отсутствовать, и Женька остался совсем без денег. – Тут Гагарин поднял уже левую бровь, а садовник продолжал исповедоваться: – И ему пришлось сдаться на уговоры, а человек оказался из ГНК (что на самом деле у него написано на морде и о чем я Женьке сразу же сказал), ну и привет. Я прилетаю с рассадой, его нигде нет. Квартира тиха, как бумага.

Неделю искали. Астролог, и еще один человек, отдельно от него, ну, из одной магической школы, сказала мне, что все показывает на место в 150 км от города. Ломанулись, он там и оказался.