Сделай это со мной снова

Шлепаю себя по щекам.

Решительно выхожу из ванной.

Он уже полностью запакован в свой "корсет". Игнорируя меня, работает на планшете.

На столе в столовой стоит коробка с моим завтраком.

Рассматриваю "мой" гардероб.

Ну это все очень странно... Это действительно мои вещи?

– Поторопись, Мия.

Ладно!

Надеваю песочный комбинезон. Разглядываю обувь. Вот! Это точно моё! Замшевые босоножки. Это ещё мама делала мне...

Фух! А то я уже опять начала подозревать, что это какое-то "Шоу Трумана"! И вокруг меня одни актеры, которые пользуются потерей памяти.

Закидываю в рот кусочек курочки, заедаю ложкой манго.

– Я готова!
– убираю остальное в огромный пустой холодильник. Там только спиртное в дверце.

Хан вызывает лифт.

Мы едем молча глядя друг другу в глаза.

Ну-у-у... Давай, Мия! Реабилитируй как-нибудь происходящее. Как тебе вспомнить мужчину, если ты боишься к нему прикасаться?

И ещё не понимая, что собираюсь натворить, с грохочущим сердцем, делаю шаг к нему, и прижимаюсь к его губам своими.

Медленно прикусываю его нижнюю губу, закрывая глаза. Веду по ней языком. Сердце истошно колотится поднимаясь в горло. Мы соприкасаемся языками. Мои колени подкашиваются. Наше неровное дыхание смешивается. Он медленно целует меня глубже, придерживая сзади за талию.

Из моего горла вырывается тихое несдержанно мурлыканье.

С рычанием, вжимает меня в стену, углубляя поцелуй. Сжимает мое бедро, его пальцы нахально близко ко шву, который слегка врезается мне прямо между ягодиц. И я чувствую, как там взрывается кипятком, мгновенно делая меня мокрой.

И я в шоке, вцепляюсь в него пальцами, со стоном прогибаясь.

Как это теперь остановить?!

Двери внезапно открываются.

Мы поворачиваем головы, касаясь лицами. В очень неоднозначной позе.

Или, скорее, вполне однозначной.

Как-то... Быстро мы спустились! Поднимались мы дольше, мне показалось.

Охрана не шевелясь, внешне невозмутимо, ждёт нас у лифта. Слепо глядя в пространство перед собой.

Снова встречаемся взглядами с Ханом.

– Наверх?...
– хрипит он.

Ладонь скользит по стене к кнопкам.

Отрицательно качаю головой.

– Зачем ты тогда сделала это?
– мне в губы.

– Я думала... В лифте это будет относительно... безопасно. С точки зрения продолжения… - невнятно бормочу прямо ему в губы.

Кошусь на охрану.

Ну же... отпусти меня, Хан!

– Опасно будет везде...
– водя губами по моему ушку.

У одного из охранников все же дёргается слегка глаз. Он тяжело сглатывает.

– Мы куда-то опаздывали...
– опасливо глажу пальцем его галстук.

– Да.

Тянет меня за руку за собой.

На подкашивающихся ногах едва поспеваю следом.

Сидеть с ним в машине, невыносимо. Словно воздух застыл.

Хотя он всего лишь опять погружен в свой телефон. Но напряжение звенит!

Говорит периодически с кем-то ледяными раздраженными интонациями. Словно рабов стегает!

Из-за меня злится?

Он из тех мужчин, кому нельзя "не дать", если уж связался. Они воспринимают твое тело как свою собственность. И я никогда бы с таким не связалась, но... Связалась. И теперь тоже "звеню" от его психов.

А я так не могу!

Я не выношу давления. Как я с этим справлялась?!

Вздохнув, поджимаю ноги и ложусь к нему головой на бедро.

Продолжая работать, начинает гладить свободной рукой. Как я просила вчера.

Наверное, так и справлялась...

Глава 13 - Проблемы

Пробки...

На Никитинском подсаживается Назар. Бросает удивленный взгляд на спящую Мию. Пересаживается ближе ко мне за стол.

Молча пожимаем друг другу руки.

– Как дела?
– тихо.

Скептически вздыхаю.

– Как вы с ними живёте?

– Все так плохо?

– Мне не с чем корректным сравнить, чтобы дать ответ - хорошо или плохо.

Мне кажется среднестатистической нормы у меня никогда не было.

– Сравни со мной, - делает глоток энергетика, прикладывая баночку к виску.

Не спал что ли ночью?

– На прошлой неделе Ада уезжала на три дня к маме. Вчера вечером убиралась в моем столе, нашла там... трусы женские, блять... Стринги с кружевами.

Ухмыляюсь.

– Не то чтобы я большой специалист, но мне кажется, если ты живёшь с женщиной, других женщин на эту территорию лучше не приводить.

– А история не про это, Хан. История про то, что никого я нахуй не водил! И чьи это трусы, и как они туда попали - понятия не имел. Короче, она полночи выебывала мне мозг, чтобы я сознался. Закатила грандиозный скандал! Рыдала, орала, собирала вещи... Я блять чуть не поседел из-за этих ебанных трусов.

– Мда.

– К утру успокоилась. Типа, сознаешься - прощу. Будешь продолжать отрицать - расстаёмся!

– Ну и "сознался" бы, раз амнистия объявлена, - пожимаю плечами.

– Ой, Хан... Наивный ты человек! Какая женщина за измену простит? Это ж просто тупой развод.

– Ладно. Чем закончилось?

– Закончилось тем, что призналась она!
– многозначительно.

– В измене?!
– поднимаю от удивления вверх брови.

– Не. Хуже. В том, что это ее трусы, Хан. Просто ей было интересно - водил я баб или нет. Она увидела этот развод в кино, и он показался ей прикольным... Прикольным, блять! Попила чай и легла спать. А я вот...
– разводит руками.
– Пам-пам.

Сначала дёргается его не выспавшийся глаз, потом - мой.

– Сильно.

– Так как у вас дела с Мией, Хан?

– В свете твоего аттракциона из ада...
– прокашливаюсь.
– Отлично у нас дела.

– Ну тогда я тебя удивлю. Дела у вас не очень...
– говорит ещё тише, достает телефон из кармана.
– Не так драматично как у нас конечно, но проблемы есть.

– Да?
– хмыкаю я.

– Ничего не вспомнила?

– Нет...

Двигает мне по столу телефон.

– Я всё перекопировал на этот, - стреляет в нее взглядом, намекая про ее разбитый телефон.
– Взгляни на досуге. С досугом не тяни.

Запускаю, открываю фотоальбом.

Горло сводит от ревнивого удушья. На фото парень... Листаю. Они вдвоем на аттракционах. Фотают друг друга. Мия счастливо улыбается... По крайней мере мне кажется, что когда она счастлива, то улыбается именно так.

Стучу перебором по столу.

– Найди его.

– Уже.

– Кто он?

– Да... никто.

Открывает мне экран своего телефона.

"Климов Алексей, двадцать четыре года, риэлтор."

– Родители кто?

– Мелкий бизнес.