Сделай мне ребенка

С горем пополам я побрила левую ногу и присела на край ванны, чтобы передохнуть. По ощущениям: в спортзале тягала штангу. Правая, заросшая, нога смотрела бы на меня с немым укором, если бы, конечно, умела смотреть.

Ещё полчаса плясок, и вторая нога закончена. Дальнейшие сборы прошли быстрее и задорнее. К семи вечера я напоминала почти нормального человека. Зато мой дом превратился в поле битвы: повсюду раскиданы вещи, одежда кучей валяется на столе. Я перемерила десяток платьев, но осталась недовольна каждым из них.

Может быть, встретить Илью полностью обнаженной? Или стыдливо прикрыться кружевным пеньюаром?

Кружевной пеньюар на меня не налез, точнее — опасно затрещал в области груди. На глазах выступили злые слезы. Я уже говорила, что беременность превращает женщин в неврастеничек?

Да и черт с ним. Платье было выбрано, прическа сделана, глаза подкрашены. Я принялась ждать.

Ларионов явился ровно в восемь часов. Как по часам. С букетом пышных, нежно-розовых хризантем. Как он угадал мои любимые цветы?..

На Илье прекрасно смотрелся пиджак и белоснежная рубашка с золотистыми пуговицами… Вечная щетина выбрита, волосы зачесаны в пробор. От легкомысленного бармена не осталось и следа. Разве что любимым зауженным джинсам он не изменил.

Ларионов рассматривал меня заинтересованным взглядом.

— Прекрасно выглядишь. Ну что, съездим в ресторан или кино?

— А может, к черту ресторан? — смутилась я, чувствуя, как внизу становится мокро от одной только мысли о том, как Илья дотронется меня своими восхитительными пальцами.

Дважды повторять не пришлось. Он отбросил букет на пуфик и прижал меня к стене. Ненасытные губы коснулись кожи, высекая мурашки. Руки скользнули под юбку, нащупали намокшее белье. Илья коротко застонал и сказал хриплым от желания голосом:

— Как же я соскучился…

Мы еле дотерпели до спальни. Илья уложил меня на постель и принялся стаскивать платье. Его пальцы ловко справились с застежкой, которая холодила мне позвоночник. Следом за платьем на пол полетел бюстгальтер, и Ларионов аккуратно втянул в рот мой набухший сосок.

Я застонала от мучительно приятной ласки, подалась ему навстречу. Мои пальцы дрожали, когда расстегивали узкие джинсы и пытались снять их, а те никак не поддавались. Мне безумно хотелось ощутить внутри себя этого мужчину. Вновь слиться с ним воедино. Почувствовать его. Отдаться. Раскрыться.

Но Илья отстранился, стоило мне прикоснуться к его трусам. Он вытянул из своей рубашки галстук и примерился им ко мне.

— Думаешь, ты одна можешь связывать людей? Настала моя очередь доминировать.

Он провел кончиком галстука по моим ладоням, завел обе за голову, обхватил пальцами, не позволяя выпутаться.

— Только не говори, что тоже бросишь меня в гордом одиночестве, — удивленно откликнулась я.

— О нет, я сделаю кое-что хуже. Но начнем по твоему сценарию. Не вздумай закричать, иначе вставлю в рот кляп.

Галстуком Ларионов стянул мои запястья и обвязал глаза тугой повязкой. Откуда он её взял?! Кажется, вытащил из кармана пиджака. Черт, да он заранее готовился!

Я почувствовала, как он развел мои ноги, как щиколотки обвили шелковые ленты, которые протянулись к столбикам у основания кровати. Мне было не прикрыться при всем желании. Попыталась дернуться, но мягкая ладонь накрыла низ моего живота.

— Итак, почему ты не любишь оральные ласки?

Его пальцы скользнули под нижнее белье, отодвигая в сторону мокрые трусики. Я дернулась, но не смогла свести широко расставленных ног. Теплые губы исследовали набухшую грудь, перебрались к животу, и язык провел по ямочке пупка.

— Отвечай.

— Отвали, Ляля!

— Отвечай.

Он намотал трусики на кулак и дернул ткань белья на себя. То треснуло под его напором, оставляя меня абсолютно беззащитной и обнаженной. Пунцовый стыд загорелся на щеках. Губы спустились ниже, тронув гладко выбритый лобок.

— Потому что это мерзко.

Всё наслаждение разом испарилось, как я представила его там, внизу, изучающего меня, пробующего на вкус.

Фу, это настолько физиологически грязно, что невозможно расслабиться.

— Да ты что?

Кончик языка коснулся клитора. Поводил вверх и вниз и отстранился. Кажется, Илья поднял голову, наблюдая за реакцией моего тела, которое предало хозяйку. Позвоночник свело судорогой удовольствия. Я почувствовала, как затвердели соски, как мурашки покрывают кожу.

— Разве мерзко, когда тебя ласкают губами? — спросил он, оторвавшись от моего бесстыдно раскрытого лона. — А так? — он ввел внутрь указательный палец, не прекращая гладить чувствительный клитор языком. — Или так? — Добавил второй палец, развел их внутри, даря сладостную истому.

Мне захотелось податься ему на встречу. Все логичные доводы были сведены на «нет» невероятной жаждой. Было в этом что-то неправильное, запретное. Я нуждалась в этих прикосновениях. Бесстыдных откровенных. Никогда и никому не позволяла заходить так далеко, но не могла отказаться от Ильи.

— Арефьева, давай же, попроси у меня разрешения кончить

— Что за БДСМ-игры? — сквозь закушенную губу.

— Считай, что я так подчиняю тебя. Может быть, в реальности ты и самодостаточный тиран-руководитель, но в нашей постели будешь слабой и беззащитной.

Указательным пальцем он нащупал дырочку сфинктера и осторожно ткнулся туда, но не ввел палец. Помассировал, следя за моими ощущениями. Из моего рта вырвался стон. Пальцы поглаживали чувствительную дырочку, скользнули глубже. Язык круговыми движениями ласкал кожу вокруг клитора, не задевая его. Я запрокинула голову от удовольствия и выгнула спину.

— Пожалуйста, разреши мне кончить.

— Уверена?

— ДА!

Его пальцы одновременно толкнулись в оба моих отверстия, и движения языка стали жестче, быстрее, злее. Если бы я не лежала на кровати, то, клянусь, рухнула бы без сил. Всё моё тело потеряло опору. Мир вокруг перестал существовать, обратившись в огненные всполохи. Меня захлестнул столь сильный оргазм, что я закричала и долго содрогалась в сладостных судорогах, пытаясь свести колени, но Ларионов не позволял, продолжая долбить меня пальцами и губами. Он успокоился только тогда, когда я обессиленно рухнула на простыни и обмякла.