Сделай сам 1
Шрифт:
От предложения подвезти его до Арденна, месье Решар вежливо отказался и предпочёл остаться здесь, рядом со своим разбитым автомобилем, дожидаться подхода плетущийся где-то далеко позади своей технички. Почему с разбитым автомобилем? Так после встречи с собачкой водитель потерял управление и влетел на нём сперва в дорожную канаву, а потом ещё и дерево слегка задел. Теперь легче новую машину построить, чем эту восстановить.
Ну, на нет и суда нет. Мы же, попрощавшись, полетели дальше.
— Сам козёл! Глаза протри, петух кастрированный! Права купил, а ездить не купил? Ты что за черепаха! Вот вроде внешне человек, а баран бараном! Ты идиот иди где? Я тебе кулаком помашу! Сейчас остановлюсь и так кулаком помашу, что ты на всю жизнь запомнишь! Кто пустил слепого за
Не, так-то я понимаю, что они не виноваты. Просто опыта у них в вождении по сравнению со мной — что кот наплакал. Да и машины — разве что одно название. На таких пепелацах реально страшно разгоняться выше 20 километров в час. А эти пилят под полтинник. Уважаю! Но при этом унижаю. Потому что не пускают, гады такие. Отец их всех давно уже обошёл играючи, теперь вот вредничают, нас, техничку, не пускают. Сам понимаю — стыдно, когда тебя, участника класса «А», то есть вроде как гоночный болид, обходит вспомогательное транспортное средство из низшего класса «С», где наш лимузин и числится. Вот я, как тот акын, что вижу, то и пою, не умолкая.
Но скорость всё же сбросил чуть. Выше шестидесяти стараюсь не держать. Успели мы тут с Нагелем насмотреться по дороге всякого. Да такого, что почившая на нашем капоте собачка покажется чем-то пасторальным. То, что сбитые собаки встречались чуть ли не через каждые 5 — 10 километров — это ещё ладно. Мы уже привыкли к такому. Но то, что в машине вместо водителя билась в агонии лошадь. Это было для нас ново.
Ну, видели, небось, что случается с современной машиной, когда в лобовое стекло мордой вперед влетает олень. Тот, что животное, а не другой водитель. Вот тут всё было куда жестче. И лошадь покрупней оленя будет и машины нынче далеко ещё не те. Вот водитель где-то под ней и лежал застрявший намертво, но вполне себе ещё живой. А рядом владелец этой самой лошади кругами бегает и что-то всё орёт, не позволяет застрелить свою ошалевшую от испуга и боли животинку, чтобы начать спасать из-под неё человека. Такие, блин, дела на гонках.
Велосипедиста, кстати, тоже видели. Не то, что он прям такой редкий зверь какой-то. Но вот сбитый очередным участником соревнования — это да, отнюдь не через каждый километр попадался.
Овец подавленных опять же лицезрели. Как и валявшиеся на боку, а то и вверх колёсами машины рядом с ними. Машинки-то ныне у всех донельзя короткобазные, узенькие и при этом высокие. На поворотах так и норовят опрокинуться без всякой помощи со стороны. Потому и неустойчивые при авариях.
— Саня не надо, не надо, не надо! — это перепугавшийся Нагель позабыл, что так-то я его работодатель и Александр Евгеньевич, вообще-то.
Отчего позабыл? Так мы сейчас играем в салочки с Фернаном Шарроном, которому все прочили победу, пока не появились мы.
Этот нехороший человек, последний оставшийся перед нами, помимо машины отца, решил лечь костями, но не пустить нас вперед. Я влево и он тут же влево. Я резко вправо и он резко вправо. И так раз за разом, раз за разом. Зараза!
Пришлось ему показать, что тут вам не там, а там вам не здесь. Просто так я что ли делал крепкий бампер для своей машины?
Так вхреначил этим самым бампером в колеса ведущей оси, более всего остального выступающие позади, что его Панар-Левассор аж на дыбы на время встал. Точно так же, как порой случается с лёгкими колёсными тракторами, когда выдаваемый движком момент уже не компенсируется собственной массой техники. А после он ещё и в борт меня припечатал, когда я посчитал, что урок преподан и можно обгонять.
Ну и я, не будь терпилой, припечатал его тоже в борт. Потом ещё раз, ещё раз и ещё раз. Вот Нагель и не выдержал. Нет чтоб меня поддержать подбадривающими криками! Давай, мол, Саня! Ату его, ату!
Хотя, когда на тебя осыпается стеклянным дождем рассыпавшееся закалённое стекло, приятного, конечно, мало. А стекло у пассажирской двери как раз не выдержало и брызнуло фонтаном
с громким хлопком. Случается с ними порой такая коллизия от сотрясений, даже если нет прямого удара по ним.— Надо, Федя, надо! — вновь крутанул я руль резко вправо и, наконец, выдавил этого упертого французского петушка в очередную канаву, куда он благополучно и улетел. И пусть теперь доказывает, что это мы его туда спихнули, а не сам он туда рухнул, не справившись с управлением.
— Меня вообще-то Андреем зовут, — как-то даже скукожившись на своём месте, тихо пробормотал Нагель, опасаясь посмотреть в мою сторону и потому пялясь активно вперед.
— Да хоть свистом! Главное, что дело сделано. А тот, кто пришёл к нам с мечом, от меча и загнулся. Пусть знает Яковлевых, каплун ощипанный, — пробурчал я в ответ и после сосредоточился на управлении.
Впрочем, понять задумчивый вид моего пассажира было можно. По всем документам это ведь он числится водителем машины, ему и отвечать случись чего. С меня-то взятки гладки. Вот и стал нервничать парень.
p.s. Побуду немного Паниковским:) Дорогой читатель, поставь книге лайк! Ну поставь! У тебя их много! Я знаю!
Глава 12
Шесть дней, семь ночей. Часть 3
Один велосипед, одна телега, три автомобиля, четыре трицикла, одна корова, одна лошадь, четыре овцы и 19 собак — таков оказался конечный счёт безвозвратных потерь в живой силе и технике первого из шести этапов начавшейся гонки.
Побитые, но оставшиеся на ходу или возвращенные прямо на трассе обратно в строй механиками автомобили, а также уползшая куда-то с дороги сбитая, но оставшаяся в живых живность, в счёт не шли.
Как страшно жить, оказывается! Тут, хочешь не хочешь, а задумаешься о принудительном ограничении механическим путём максимально достижимой автомобилем скорости. Мажоров-то без царя в голове и всякой прочей буйной публики у нас в стране хватает. Встречаются такие кадры даже, которые просто развлечений ради будут выезжать на тротуары, да гоняться за людьми. Особенно по пьяной лавочке. Встречаются, встречаются. Не будем отрицать очевидного факта. Полный дебилизм — это интернациональная черта характера.
Впрочем, как известно, прогресс требует жертв. Так вроде говорит каждый, кто этой самой жертвой становиться не намерен, но хочет заработать больших денег на всяких инновациях. Значит, и я так скажу. Ведь деньги зарабатывать необходимо, чтобы развивать новейшую промышленность. Не всё же одной лени трудиться в движении прогресса! Пусть деньги тоже поработают, как следует! Как только появятся у меня в заметном объеме. Пока же приходится трудиться лично мне своими собственными ручками.
Дороги тут хоть и не родные мне, однако же, не сильно лучше отечественных. Машины убиваются на раз. Особенно подвеска. Особенно рессоры. Пришлось нам споро пять лопнувших листов менять в сумме на обеих машинах. Бракованные оказались. С внутренними трещинами. Вот и не выдержали столь жёсткой эксплуатации. Проверять-то их на скрытые дефекты нечем. Инструментария нема. Да и качество стали на всех металлургических заводах постоянно гуляет лапоть туда лапоть сюда. Никакой уверенности в каждой новой партии. Хоть запасную в багажник каждой машины клади, как запасное колесо.
Одно лишь радует. Такие или схожие проблемы вылезли вообще у всех. Про количество пробитых или порванных покрышек хотелось бы просто промолчать. Мы, конечно, с собой брали стратегический резерв. Но не до такой же степени! Тем более что в этой сфере я пока не стал мудрить особо, отчего стирались наши шины только в путь — раз в двадцать быстрее привычных мне старому. Если не в тридцать. А стоили при этом очень дорого.
Я даже стал задумываться о необходимости организации на паях с Нобелем своего собственного производства, благо у шведа уже имелся соответствующий опыт изготовления некоторых резинотехнических изделий на своём заводе. Да и нефтяной бизнес под ним в немалом объеме. А от дополнительной деньги он не откажется. Иначе не видать нам, как 13-ой зарплаты рабочему люду, массового и недорогого автомобиля.