Сделка с профессором

В крохотной комнатушке, примыкающей к основному кабинету, хранились материалы для занятий и всякая мелочевка, но кроме этого здесь находилась раковина с умывальником и глубокая емкость для разведения красителя. Мединна Стуорд периодически окрашивала небеленые ткани в разные цвета и вручную готовила их к использованию адептками.

– Умойся и выпей вот это, – сказала она и налила в стакан отвар трав, который всегда был у нее под рукой. Пожилая, склонная к полноте преподавательница страдала сердечной болезнью, и местная лекарка, мединна Замас, прописал ей этот отвар для успокоения нервов и укрепления сердца, и теперь она считала его универсальным средством от любой напасти.

Беатрис с непередаваемым блаженством подставила истерзанные руки под прохладную воду, потом ополоснула лицо, вытерлась искусно вышитым полотенцем, которое подарила мединне Стуорд на именины, и залпом осушила поданный отвар. На душе как будто стало легче, и она понемногу успокоилась.

– Не буду спрашивать, что там на самом деле произошло, – сказала преподавательница, – но уверена, ты просто так не схлопотала бы наказание.

– Ага, – кивнула Беатрис, вытирая снова выступившие слезы. – Обидней всего, что все мои старания на этой недели пошли прахом. Я так и не получу заветное пирожное, хотя мои отметки были на порядок выше, чем у всех остальных.

– Эти ваши соревнования за лакомство до добра не доведут, – посетовала мединна, сложив пухленькие ручки на груди. – Явно ведь, что своими блестящими успехами ты многим поперек горла.

– Ну и ладно, – со злостью отозвалась Беатрис. – Я им еще всем покажу. Посмотрим, кому больше достанется.

– Выбросила бы ты эти глупости из головы, – вздохнула преподавательница, не раз в жизни видевшая, как ненависть доводит людей до беды. Беатрис ей напоминала покойную дочку, и мединна очень привязалась к аккуратной, исполнительной и старательной ученице. – Последний год остался. В начале зимы уже заключите контакты и навсегда забудете и школу, и свои распри.

– Скорее бы, – с мечтательной улыбкой сказала Беатрис.

– На-ка, – протянула преподавательница ей баночку с мазью. – Обработай руки. Следы, конечно, останутся, но хоть отек спадет, и боль поутихнет. Только не вздумай болтать об этом, а то мне не поздоровится.

– Спасибо! – обрадовалась Беатрис и принялась намазывать ладони. – Никто от меня слова не услышит!

– Вот и отлично, – погладила ее мединна по волосам. – Сейчас пойдем к остальным. Тебе придется вышивать вместе со всеми. Особенно не старайся, но и не забывай делать вид. Иначе кто-нибудь обязательно доложит патронессе, и тебя высекут снова.

– Все сделаю, – заверила Беатрис и вернулась вместе с преподавательницей в кабинет.

Девушки усиленно корпели над пяльцами и, казалось, даже не обратили внимания на вошедших, но Гренда следила за Беатрис и от ее зоркого наметанного взгляда не укрылось то, что руки чем-то намазаны. Она усмехнулась и прищурилась, Беатрис поджала губы и отвернулась, демонстрируя полнейшее безразличие, хотя в душе ей хотелось вцепиться мерзавке в густую шевелюру, и Гренда прекрасно знала об этом. Только вот сейчас совсем не время сводить счеты, нужно тщательно все обдумать и нанести неожиданный удар, примерно так же, как сегодня изловчилась Фулн.

Беатрис взяла иголку с ниткой и вышивку, руки тряслись, пальцы задеревенели и плохо слушались, но она упрямо делала стежок за стежком, не собираясь давать Гренде возможность пожаловаться на нее патронессе.

Глава 5

Новое жилье Эдмана оказалось не таким уж невзрачным, как он ожидал. Две комнаты, гостиная и спальня, обставленные простой, но вполне удобной мебелью, собственная ванная с допотопными, но все же водопроводом и канализацией, белоснежное постельное белье, хоть и пошитое из грубой дешевой ткани, и даже вид из окна на внутренний зеленый дворик с несколькими деверьями – все это худо-бедно примирило его с положением, в котором он оказался.

Прежде всего Эдман отправился в ванную, и смыв с себя дорожную пыль, сразу почувствовал прилив бодрости, выкинул из головы все неприятные впечатления и принялся за разбор вещей. Испорченную одежду он не собирался никуда нести: стирка могла занять несколько дней, и еще неизвестно способны ли местные прачки вывести мгновенно въевшиеся пятна. Очищающее бытовые предметы заклятие гораздо лучше справиться с этой проблемой. Эдман шепнул формулу, провел рукой по рубашке и сюртуку, напитав заклинание маной, и готово – одежда как новая. Но, к сожалению, подобные прихоти могли позволить себе исключительно максисы, поскольку всем остальным жалко было тратить драгоценную ману на такие мелкие бытовые нужды.

До ужина еще оставалось время, и Эдман решил отправиться на разведку, чтобы осмотреться и запомнить, где что находится. Преподавательское крыло занимало половину второго этажа административного здания. Апартаменты педагогов располагались вдоль невзрачного коридора, тускло освещенного всего парой неугасимых свечей.

«Здесь явно проблемы либо с денежным содержанием, либо с чрезмерной экономией, – подумал Эдман. Он привык к уютному общежитию столичной академии и считал, что подобное жилье в порядке вещей и в других учебных заведениях империи. – Могли бы хоть старый ковер постелить в проходе, холодом несет как из склепа, да и современные светильники здесь не помешают».

Среди череды однотипных деревянных дверей затесалась одна двустворчатая, со стеклянными вставками. Она была приоткрыта, и Эдман заглянул внутрь. Это оказалась гостиная, довольно просторная и светлая, с высокими книжными шкафами под самый потолок, несколькими диванами и креслами с выцветшей обивкой, буфетом и низким столиком, и даже видавшим виды полуистлевшим ковром на каменном полу.

– Добрый день, – услышал Эдман приятный женский голос и взглядом нашел ту, кому он принадлежал.

В кресле у распахнутой балконной двери сидела миниатюрная привлекательная блондинка в легком светлом платье. Она собрала волнистые волосы в кокетливую прическу по последней моде, с завитками у висков, а выразительные зеленые глаза и полные губы выделила с помощью специальных средств, в которых Эдман ничего не смыслил, но определял их наличие безошибочно.

– Проходите, не стесняйтесь. Вы ведь новый преподаватель манологии?

– Добрый день, максисса, – поклонился Эдман, прошел через гостиную и занял кресло напротив собеседницы. – Да, только сегодня прибыл. Профессор Эдвард Привис к вашим услугам.

– Приятно познакомиться, но вы ошиблись, – звонко рассмеялась она, и Эдман не сдержал улыбку, глядя на ее сияющее очаровательное лицо. – Я действительно здесь преподаю, только по происхождению не принадлежу к высшему сословию. Я дайна, и учу адепток этикету и танцам. Меня зовут Анна Монд.

Эдман почувствовал укол разочарования, и сидящая напротив молодая женщина уже не казалась ему столь обворожительной, как в первое мгновение. Но он прекрасно владел собой и ни единым движением не выдал своих чувств.

– Неужели? – воскликнул он с самым непринужденным видом и откинулся на спинку кресла. – Красотой и изяществом вы могли бы соперничать с любой максиссой, поэтому прошу простить мою ошибку.

Конечно, он льстил этой лоунке, на которую, скорее всего, навел лоск ее хозяин, а может, и не один. Но Эдману нужна была любая информация о школе, о местных обитателях и порядках, а доброжелательная дайна могла рассказать многое, при условии, если он проявит должный такт и учтивость.