Сделка с Прокурором

Элизабет не спеша выпила чай, умяв при этом парочку эклеров. Затем, как и было предусмотрено её программой, которую она составила для себя, пока ехала домой, пошла в душ.

Горячие струи воды, смывшие с неё пыль, кровь, а также часть треволнений сегодняшнего дня - в буквальном смысле вернули ей радость жизни.

Посвежевшая девушка накинула короткий банный халат и, напевая какой -то незамысловатый, ритмичный мотив, покинула ванную комнату. Она уже была на пороге собственной спальни, когда её пронзило чувство дежавю: внизу абсолютно точно кто -то был. И девушка даже знала кто. Однако это было совершенно невозможно. Верней ей было абсолютно непонятно как?

Как Марано удалось в очередной раз взломать её охранную систему?

Праведно пылая гневом, злая как тысяча котов, каждому из которых наступили на хвост, Элизабет спустилась в кухню.

– Я даже не буду спрашивать, как?
– рыкнула она.
– Просто вон!
– указала она на дверь.

– Тебя, Лиз, не поймёшь! То сама лично даёшь мне ключи от своего дома! То вдруг ни с того ни с сего выгоняешь вон!
– невозмутимо заявил довольный собой молодой человек.

– Я дала тебе ключи от своего офиса, а не от дома! И только потому, что хотела помочь следствию. Ключи от дома просто были на том же брелке, но я не разрешала тебе ими пользоваться!
– напомнила девушка.
– Кроме того, ключи, которые я тебе якобы дала, не объясняют того, зачем ты опять взломал мою охранную систему?! И, всё же, как, лихо тебя побери, тебе это удалось?
– уперла она руки в боки и грозно воззрилась на взломщика-рецидивиста.

– А никак...
– ухмыльнулся взломщик-рецидивист.
– Ты забыла её включить. Вот я и подумал, ключи от дома ты мне дала, охранную систему не включила - ну как ещё это расценивать, если не как приглашение в гости? Тем более, что нам нужно поговорить.

– Хорошо, Марано, - Элизабет, моментально растерявшая всю свою недавно обретенную бодрость, устало опустилась на табурет.
– Хочешь поговорить. Г овори!

– Лиз, я не эмпат, а менталист. И поэтому мне сложно понимать других людей. Особенно женщин. А ты женщина.
– он замялся.
– Но я обдумал наш с тобой последний разговор и, кажется, понял, что и когда я сказал не то. Я не сказал тебе об авантюре с инсценировкой моей смерти не потому, что не доверял тебе и не потому, что ты мало значишь для меня. Ты значишь, - он посмотрел девушке в глаза.
– И намного больше, чем меня самого это устраивает.

Элизабет непроизвольно хмыкнула.

– Вернее, я хотел сказать, что ты имеешь слишком большую власть надо мной, и меня это не устраивает.

– Угу, - непроизвольно кивнула девушка.

– Но я всё же кое-что понял. Я понял, что если известие о моей смерти вызвало в тебе хотя бы сотую долю того ужаса, боли и отчаяния, которые испытал я, увидев тебя в когтях той твари из преисподней, то я могу себе представить, почему ты обиделась. И.
– мужчина сглотнул.
– Лиз, я не могу забрать назад ту боль, которую уже причинил, - он снова сглотнул.
– Однако я клянусь небесами, что я больше никогда не причиню тебе боли.

– Мне бы очень хотелось тебе верить, - со вздохом признала хозяйка дома.
– Но всего несколько дней назад, ты уже обещал мне что-то в этом роде, и я поверила тебе. А ты опять причинил мне сильнейшую боль! И если ты думаешь, что те несколько секунд ужаса, которые ты пережил, наблюдая меня в лапах адской твари, сравнимы с тремя сутками бесконечного отчаяния и нестерпимо-мучительной боли, то, поверь мне, ты ни дасуня не знаешь о тех страданиях, через которые прошла я, пока думала, что потеряла тебя!

– Но ты не потеряла меня, Лиз.
– возразил молодой человек, осознавая, что чем дольше они разговаривают, тем меньше они друг друга понимают.

Повинуясь совершенно безотчетному порыву, Марано прижал девушку к себе и заглянул ей в глаза так, словно пытался увидеть её душу и заодно позволить ей увидеть его. Щеки Элизабет запылали, да и вообще всю её от кончиков пальцев на ногах до макушки бросило в жар. Она попыталась отступить на шаг, но его руки крепко прижимали ее к себе, будто бы были отлиты из стали. Он коснулся ее лица, нежно провел костяшками пальцев правой руки вдоль ее щеки.

– Лиз, - почти простонал он.

Этого не должно случиться, напомнила себе Элизабет. Она должна немедленно вырваться из его рук, надавать пощечин, выгнать из дома. Однако вместо этого она в ожидании закрыла глаза. И всё же нежное, легкое, почти неуловимое касание его губ застало её врасплох. Но только в первую секунду. Потому что в следующее мгновение -неуловимого касания его губ к её ей уже было мало. И оказалось, что руки её живут своей собственной жизнью, потому что она точно помнила, что не собиралась обнимать его, но вот они поднялись по его спине и обхватили за шею, и она уже сама прижимается к нему все ближе, а их поцелуй становится все более глубоким.

– Ме-эээээ!

– Ну всё, ты нарвался, я сейчас убью тебя, скотина!
– Марано был просто вне себя от ярости.

– Я - Г ейл, - выдавил из себя козло-вепрёнок.
– Альригкейл Марадебулье! Вернее, в этой скотине заключено моё сознание.

– Так бы сразу и сказал, - облегченно выдохнул один из сильнейших и искуснейших магом маранского королевства.
– Т ело в наличие?

– Да, в моей спальне, - кивнул козло-вепрёнок.

Марано нагнулся к козло-вепрёнку и, обхватив его голову ладонями, прочитал заклинание переноса сознания.

Как только козло-вепренок исчез. Элизабет грустно вздохнула. Жаль. Я к нему уже привыкла.

– А меня он достал! Слушай, я совсем забыл спросить. А дар ты себе вернула или нет?

– Понятия не имею, - пожала плечами Элизабет.

– А ты пыталась? Я имею в виду воспользоваться магией?

– Я боюсь, - призналась она.
– Что не получится...

– Не бойся, я с тобой!
– ободряюще улыбнулся ей королевский прокурор.

– И я с тобой!
– подмигнула возникшая вдруг в кухне златовласая малышка. Впрочем, она тут же и исчезла.

Эпилог

Три вполне довольные жизнью девицы, точнее две девицы и матрона, сидели под окном и неторопливо попивали чай, заедая его огромными порциями потрясающе вкусного яблочного пирога. За окном же столь же неторопливо вечер опускался в волны залива.

В Маранском королевстве вот уже пять месяцев было всё спокойно.

– Вот так поворот!
– усмехнулась Лесли.
– Кто бы мог подумать, что Ледрих с Кристианом настолько споются, что станут не разлей вода!

– Ничего удивительного!
– хмыкнула умудренная опытом Мими.
– Кристиан потерял лучшего друга и любимую, а Его Величеству - гордость не позволяет простить вероломного племянника и обделившую его своим доверием сестру. Опять же епископ был ему не совсем чужой человек. Вот и нашли друг друга эти два одиночества.

– Мими права, - улыбнулась Элизабет.
– К тому же Кристиан, насколько я знаю, завязал со всеми своими сомнительными предприятиями. И активно борется против распространения «Третьего глаза».