Сделка
Шрифт:
– Собираюсь, – уклончиво ответила она. – Романы каждые три месяца писать не будешь.
– Сейчас фильм выйдет по твоему сценарию. У тебя это отлично идет, надо продолжать. Если у фильма будет успех, пойдут предложения.
– Ну, это еще бабушка надвое сказала.
– Я могу устроить, ты же знаешь.
– Нет, Саш, спасибо. Ты и так уже сильно помог – и с издателем в свое время, и сейчас. Без тебя ничего бы не было. Спасибо тебе, правда! Просто огромное.
– Ир, прекрати… Какое, к черту, спасибо! Ир, я…
Она встала и начала собирать посуду в раковину.
– Саш,
Конечно, она прекрасно понимала, что так просто он не уйдет – зачем бы тогда приходил.
– Не буду спать! – заявил Кирюшка. – Мы еще не поихрали.
– Поиграли, поиграли…
– А мы и без мамы ляжем, правда, Кирюха? – подмигнул мальчику Брюсов.
– Пхавда! – согласился мальчик.
Они отправились в детскую. Через полчаса Саша вышел на кухню:
– Пойди, посмотри…
Кирюшка сладко спал, конечно же, с Бобиком в обнимку.
– Ну, вот и хорошо, – Ира вытерла руки полотенцем.
– Поговорим? – тихо спросил он.
– Давай. Для начала скажи мне, что все это значит. Зачем охмурил ребенка? Ты понимаешь, что такие вещи делать бессовестно? Кирюшка мне истерики устраивает – хочу жить с дядей Сашей! Ты что – спятил?
Брюсов довольно улыбнулся:
– Просто мальчик меня любит.
– А зачем ему любить тебя? Саш, зачем? Мне ты принес только боль, теперь хочешь сделать больно ему? Я не позволю этого, слышишь!
– Я никогда не причиню Кирюшке зла, – он нахмурился, – разве ты не видишь?
– Ты решил обложить меня? С какой целью?
– А ты не догадываешься?
– Догадываюсь. Но не понимаю, зачем это тебе.
Он подошел к ней, взял обеими руками за плечи. Решительно глядя в глаза, взволнованно произнес:
– Ир. Выходи за меня замуж.
Она повела плечами и освободилась от него:
– А что, твоему имиджу это больше не навредит? Или ты решил круто его поменять? Как лестно, что ты выбрал меня. Почему бы это?
– Потому, что люблю. И всегда любил только тебя. Может, ты не знала?
– Знала. Но любить и жениться – разные вещи. Ты мне сам объяснял. Или жениться на писательнице – не то, что на бухгалтере?
– Прекрати, ты же знаешь, дело было в другом…
– Вот именно. Ты променял меня, продал… Дорого продал, не спорю…
– Ир… все не так… не так просто…
– Конечно, не просто. Может, у тебя и чувства к Лизе были? Так неизвестно, что хуже…
– Какие чувства… Ты сама все помнишь. Я не оправдываюсь. Просто прошу простить.
– Легко сказать – простить. Саш, да ведь ты и сейчас поступил бы так же. И если понадобится, снова переступишь через меня. Но теперь – не только через меня. А этого я не допущу.
– Я не хочу говорить: «Если бы я тогда…» Ир, поверь, я много лет ломал голову, как надо было сделать тогда. Пьяный случай в Софии – он просто помог все разрушить. Я не знал, что надо было делать… Тогда не знал. Было ощущение безвыходности. С одной стороны – ты, не прощаешь, выгоняешь. С другой – дело, без которого жить не мог. Ир, не буду говорить о вчерашнем дне. Скажу только о нынешнем – я больше никогда не предам тебя, даже если это будет стоить
мне всего – работы, популярности. Ни за роль, ни за чьи-то длинные ноги, никогда, понимаешь? Слишком дорого мне обошлась наша разлука.– Глупости, Саш. Наша разлука пошла тебе только на пользу. Посмотри, кем ты был и кем стал.
– Я стал человеком, которого везде привечают, но который несчастлив.
– Может, такой фильм, как «Потерявшись в ночи», того и стоит, а?
– Не знаю, давно не знаю, что и чего стоит… А ты видела фильм?
У него заблестели глаза, а Ира усмехнулась про себя – чего тут знать, когда все написано на твоем лице…
– Видела, конечно. Фильм потрясающий.
– Так вот, если ты видела фильм, ты должна знать, что я испытывал. Я не играл в этой ленте. Ни капли не играл.
– А последние два месяца играл неплохо.
Саша грустно улыбнулся.
– Тебя разгадать было нелегче. Всю голову сломал – есть у тебя кто, нет. Кирюшка правда, ни про кого не рассказывал…
– Так ты и ребенка допрашивал? – возмутилась она. – А к Верке зачем приставал?
– Б лин, а она ведь мне слово дала…
– Нашел, кому верить. Это все неправда! Не думай, что я сходила по тебе с ума все эти годы…
– Я и не думаю. Просто надеюсь, что ты меня любишь еще. И…
– А у тебя что, никого сейчас нет? – перебила она его, не удержавшись.
Он усмехнулся:
– Я хорошо помню про «одновременность». Нет, никого нет. И давно. Как начинаются какие завязки, вижу – и недели не хочу быть вместе, не то, что дольше. Вот так вот. Меня уже ничем и никем не удивишь. И не надо никого, кроме тебя.
Они разговаривали спокойно, тихо и без надрыва. Саша помолчал, потом снова подошел к ней близко-близко, но дотрагиваться не стал, только судорожно вздохнул:
– Ирин… Ирочка, Иришка, попробуй простить. Столько лет прошло… Ну, сколько можно наказывать?
Он помолчал несколько секунд, пытаясь прочесть ответ в ее глазах. А ей просто хотелось плакать, до того было больно. Стоило сейчас протянуть руку, сделать движение навстречу, и Саша обнимет ее, она сможет к нему прижаться… На секунду, на месяц, на год…
– Ир, я люблю тебя, – повторил он. – Все зависит теперь от тебя. Скажи мне, что… Ир, ну пожалуйста!
Из детской послышалось бормотание – Кирюшка часто разговаривал во сне. Она провела рукой по лбу, словно отгоняя наваждение.
– Ладно, Саш… Время позднее, тебе пора. Только езжай осторожно, мало ли всяких придурков по ночам гоняет.
Брюсов закрыл лицо руками. Потом снова посмотрел на нее. Ира отвернулась к окну. Он в тревоге прошелся по комнате, остановился за ее спиной – как тогда, после Болгарии.
– Ира…
– Саш, не получается чего-то. И хотела бы, а не получается. Ты должен уйти, – сказала она, не поворачиваясь.
– Хорошо… – услышала она.
Как и в тот раз, хлопнула входная дверь.
Ну, вот и все. Теперь уже точно все. «Не получается», – сказала она ему. Сказала сущую правду. А жить без него – получится? Раньше она знала, что справится, гнев придавал ей силы. Теперь гнева не было. Была только боль…