Сдвиг времени по-марсиански (сборник)

— Зачем? — спросил он.

— Потому что философия — убежище и утешение.

— Не знаю. Может, когда-то и была. Д ля меня философия — нечто имеющее отношение к теории сверхчувствительной реальности и смыслу жизни.

— Ну и что тут плохого? — упрямо спросил Рэгл.

— Да ничего, если ты уверен, что это поможет.

— Я кое-что прочел в свое время,— сказал Рэгл.— Епископ Беркли. Идеалисты. Ну например,— он махнул рукой в сторону стоящего в углу пианино,— откуда мы знаем, что это пианино существует?

— Мы этого не знаем,— ответил Вик.

— Может быть, его и нет.

— Ты прости, — смущенно проговорил Вик, — но для меня это все игра слов.

Услышав это, Рэгл побелел как мел, челюсть его отвисла. Уставившись на Вика, он стал медленно подниматься из кресла.

— С тобой все в порядке? — не выдержал Вик.

— Я должен подумать,— с трудом выговорил Рэгл. Он наконец встал.— Ты меня извини. Мы как-нибудь потом поговорим еще. А сейчас обед или что там...

Рэгл вышел из комнаты.

«Бедняга,— подумал Вик.— Похоже, конкурс его доконал. Еще бы, сидеть целый день в одиночестве... бесцельно».

— Помочь тебе накрыть на стол? — спросил он жену.

— Все готово,— откликнулась Марго.

Рэгл прошел через столовую и скрылся в ванной.

— Что с ним? — поинтересовалась Марго.— Рэгл сегодня не в себе. Какой-то несчастный. Его не исключили из конкурса? Он бы, конечно, мне сказал, но...

— Потом объясню.

Вик обнял и поцеловал жену. Она нежно к нему прижалась.

«Если бы у Рэгла была семья, ему было бы легче,— подумал Вик.— Семья. В этом мире нет ничего более важного. И никто не сможет этого отнять».

За обеденным столом Рэгл сидел глубоко погруженный в свои мысли. Расположившийся напротив него Сэмми болтал о своем клубе и его мощной военной технике. Рэгл не слушал.

Слова, думал он.

Центральная проблема философии. Отношение между словом и вещью... Что есть слово? Условный знак. Но мы живем словами. Наша реальность — это слова, а не вещи. Не может быть вещи самой по себе. Это уловка сознания. Слово более реально, чем вещь, которую оно обозначает.

Слово не представляет реальность; слово и есть реальность. Во всяком случае, для нас. Может быть, Бог имеет дело с предметами, мы — нет.

В его пиджаке, висящем сейчас в шкафу, лежала металлическая коробка, а в ней — шесть полосок бумаги.

КИОСК С ПРОХЛАДИТЕЛЬНЫМИ НАПИТКАМИ

ДВЕРЬ

ЗДАНИЕ ФАБРИКИ

ШОССЕ

ПИТЬЕВОЙ ФОНТАНЧИК

БУКЕТ ЦВЕТОВ

— Сколько можно тебе повторять: не играй там! — Громкий и резкий голос Марго сбил Рэгла с мысли.— Еще раз говорю, Сэмми, не смей! Я не шучу!

— Как продвигаются дела с петицией? — спросил Вик.

— Виделась с каким-то мелким чиновником. Он говорит, что сейчас у города нет средств. Просто зло берет, ведь в прошлый раз они утверждали, что уже заключили контракты и работы начнутся со дня на день. Их ничего не заставишь сделать! Ты просто беспомощен, любой человек против них беспомощен.

— Может, Билл Блэк сумеет затопить эти развалины?

— Ну да,— откликнулась она.— Значит, лучше, если дети там утонут, вместо того чтобы свернуть себе шею?

После обеда, когда Марго мыла посуду на кухне, а Сэмми валялся перед телевизором, Рэгл и Вик продолжили разговор.

— Попроси у организаторов конкурса отпуск,— предложил Вик.

— Сомневаюсь, что они согласятся.— Рэгл достаточно хорошо знал правила.

— А ты попытайся.

— Может быть,— кивнул Рэгл, царапая пятно на столе.

— Надеюсь, ты не из-за меня расстроился?

— Нет,— покачал головой Рэгл.— Если кто и виноват, так это конкурс. И Джуни Блэк.

— Теперь слушай,— сказал Вик,— Ты можешь найти кого-нибудь получше, чем Джуни Блэк. Речь идет даже не о личности, а о социальном статусе.

— Мне трудно думать о социальном статусе Билла и Джуни. И вообще, мне сейчас не до статусов.

— Объясни, что произошло.

— Ничего.

— Нет, объясни.

— Галлюцинация.— Рэгл пожал плечами.— Всего-навсего. Повторная.

— Можешь ее описать?

— Не хочу.

— Я не выведываю. Просто это тревожно. По-моему, тут что-то не так.

— Не так,— согласился Рэгл.

— Я не говорю о тебе, обо мне или еще о ком-либо. Тут дело серьезнее.

— Время,— сказал Рэгл.— Похоже, оно свихнулось.

— Думаю, нам стоит сравнить ощущения.

— Я не стану рассказывать, что произошло со мной. Сейчас ты скорбно покиваешь головой, а завтра или через день будешь трепаться с покупателями, жевать резинку и ляпнешь что-нибудь такое... Поползут невероятные слухи. Ас меня сплетен достаточно. Не забывай, я все-таки национальный герой.

— Себя ты всегда защитишь,— возразил Вик.— А так мы могли бы до чего-нибудь докопаться.

Рэгл промолчал.

— Нельзя вот так взять и замкнуться! — не выдержал Вик.— Я отвечаю за жену и сына. Ты что, уже не контролируешь себя? Ты сознаешь, что можешь натворить?

— Ну, на людей я бросаться не стану,— усмехнулся Рэгл.— Во всяком случае, у меня нет причин думать иначе.

— Мы все живем в одном доме,— настаивал Вик.— Представь, что я бы тебе сказал...

— Если почувствую, что становлюсь опасен,— перебил его Рэгл,— тут же уеду. В любом случае уеду, может быть, даже через пару дней. Так что потерпи, и все будет нормально.

— Марго тебя не отпустит.

При этих словах Рэгл рассмеялся:

— Ей придется это сделать.

— А по-моему, главная причина — в твоей неудавшейся любви.

На этот раз Рэгл не ответил. Поднявшись из-за стола, он прошел в гостиную, где Сэмми, улегшись перед телевизором, смотрел «Пушечный дым». Рэгл упал на диван и тоже уставился на экран.

С ним говорить нельзя, понял он.

Как плохо. Как чертовски плохо.

— Как тебе вестерн? — спросил он, когда фильм перебили рекламой.

— Классный,— бросил Сэмми. Из кармана его рубашки торчала скомканная бумага. Было видно, что она не раз побывала под дождем.

— Что это у тебя в кармане?